– Я не боюсь, – возразил Глинич скрипучим голосом. – Но вы не имеете права рисковать неоправданно!

– Отставить, майор, – сказал Зайцев. – Я отлучусь ненадолго. Если связь прекратится, а так скорее всего и будет, не паникуйте. Хочу посмотреть, куда ведёт этот ход. Американцы не могли не пойти туда, раз сели неподалёку от дыры.

– Хорошо, я пойду с вами, – сухо сказал Глинич. – Но вы делаете ошибку.

– Ну, это бабушка надвое сказала, – хмыкнул Зайцев. – Молодец, жди и смотри в оба. И ни в коем случае не выходи наружу! Даже если здесь появится целая армия зелёных человечков.

– Слушаюсь, командир, – усмехнулся Денис.

Две фигуры, отблёскивая шлемами и металлическими деталями скафандров, подплыли к треугольной дыре, скрылись в темноте. Некоторое время был слышен голос полковника, каждую минуту говорящего одну и ту же фразу: «Всё в порядке, пусто, летим дальше». Потом голос ослабел и умолк. Перестали быть слышны и радиомаяки космонавтов. В эфире наступила глухая могильная тишина, нарушаемая изредка тихими щелчками и шорохами возникавших в космосе радиошумов.

Час прошёл.

Разведчики не возвращались.

Вокруг всё было спокойно. Астероид продолжал свой тяжеловесный полёт к точке встречи с Землёй, равнодушный ко всей человеческой возне вокруг него.

Денис почувствовал тревогу. Он знал полковника достаточно хорошо, чтобы полностью доверять его словам и действиям. Если командир говорил, что вернётся через час, так оно всегда и происходило. А раз он не вернулся в срок, значит, что-то случилось, и надо было предпринимать какие-нибудь меры.

Денис включил рацию на постоянный вызов и сам несколько минут слал в эфир: «Я «Ангара-два», первый, ответьте «Ангаре»…»

Никто не отвечал.

Прошёл еще час.

Тогда Денис попытался нащупать лучом прожектора треугольную дыру в стыке граней астероида… и волосы зашевелились у него на голове! Дыра внезапно исчезла! Пространство внутри неё сгустилось и превратилось в искрящуюся плиту, закрывшую вход в тоннель!

Первым побуждением Дениса было немедленно стартовать. Вторым – вылезти наружу, убедиться в реальности явления и попытаться взломать возникшее препятствие. Однако он заставил себя остаться на месте и вызвал ЦУП. Ответ с Земли не пришел ни через семь минут, ни через десять, ни через двадцать. Тело астероида загораживало нужный сектор Солнечной системы, и для того, чтобы послать сообщение и получить ответ, надо было стартовать, сориентировать должным образом антенны корабля и ждать. А поскольку времени и так ушло непозволительно много, Денис решил действовать на свой страх и риск.

Он выбрался в отсек полезной нагрузки, расконсервировал плазменный резак и выгрузил его через грузовой люк. Выбрался наружу сам, вооружённый до зубов. Никто не появлялся и не пытался напасть на него, никто не высовывал голов и щупалец из щелей и дыр в породах астероида. Тогда Денис приблизился к тому месту, где недавно зияло шестиметровой величины треугольное отверстие, и несколько минут потратил на изучение затычки, закрывшей дыру. Впечатление было такое, будто перед ним был монолит. Ни щёлочки, ни ризочки, ни какого-либо указания на то, что здесь существовал проход в недра астероида.

– Ничего? – вызвал Денис Михалыча.

– Не слышно, – ответил бортовой компьютер виноватым голосом, продолжая вызывать ушедших.

Сжав зубы, Денис взялся за резак.

Однако плазменная струя не смогла пробить материал пробки, заткнувшей отверстие. Толщина пород в этой точке оказалась такой, что на вырезание дыры в стене мощности резака было недостаточно. Проделав полуметровую каверну в чёрной бугристой стене, резак погас, кончилась энергия.

Денис выругался. С минуту отдыхал, прикидывая варианты дальнейших действий. Можно было облететь астероид кругом и поискать другие входы внутрь, можно было послать сообщение на Землю и посоветоваться с начальством. Но он выбрал другой путь.

Перезарядил резак и поднялся к американскому шаттлу, собираясь вскрыть его, как консервную банку. Вполне возможно, ответ на главный вопрос: что здесь, собственно, произошло? – находился в кабине управления «Техаса».

Но осуществить задуманное ему не удалось.

Внезапно кто-то окликнул его по-английски: многодиапазонные рации скафандров были настроены на все частоты связи российских и американских космических объектов, а также на аварийную волну. Голос же, раздавшийся в наушниках рации, явно принадлежал женщине:

– Эй, мистер, что вы там делаете?! Бишоп, это ты?!

Денис оглянулся, поискал глазами спрашивающего и высоко на вертикальной стене – грани перекладины креста – увидел сверкнувшую лучом фонаря фигурку. Она медленно спускалась по стене вниз, подпрыгивая и пролетая по десятку-два метров сразу.

– Я майор Молодцов, прима-пилот российского спасательного корабля «Ангара». Кто вы?

Женщина перешла на ломаный русский:

– Вы есть руски спасател?! Как вы здес оказатся?!

– Ваш «челнок» замолчал, – попытался объяснить ситуацию Денис, – примерно восемь дней назад, и нас послали выяснить, в чём дело.

– Не может быть! – Собеседница перешла на английский. – Почему восемь дней?! Мы прилетели сюда шесть часов назад!

– Как это – шесть часов?! – теперь уже удивился и не поверил он. – Не может быть! Мы отправились к астероиду семь дней назад, после того, как стало известно о вашем секретном полёте. То есть что вы не отвечаете на вызовы.

– Здесь какая-то ошибка! – Фигурка приблизилась. Скафандры не позволяли видеть, кто находится внутри них, так как с виду женский не отличался от мужского, но всё же было заметно, что приближается женщина. – Я Кэтрин Бьюти-Джонс, командир шаттла «Техас». Мои коллеги шесть часов назад ушли на разведку внутрь астероида и не вернулись. Надеюсь, ваш экипаж на борту?

– Не надейтесь, – мрачно пошутил Денис, чувствуя себя преступником. – Они ушли в дыру под кормой вашего «челнока» два с лишним часа назад. Дыра закрылась. Я пытаюсь определить, что происходит.

– И для этого вы решили повредить мой корабль?

– Не повредить – только пробиться в кабину. – Денис невольно покраснел. – У меня не было выбора. Давайте поднимемся на борт нашей «птички», и я всё объясню.

– Лучше уж поднимемся ко мне… если вы и в самом деле тот самый майор Молодцов, о котором я слышала.

Денис осветил плечо своего скафандра, на котором вместе с российским гербом и эмблемой РВКН виднелась перламутровая полоска личного клейма с надписью: ДАМ – Денис Андреевич Молодцов.

Командирша «Техаса» спрятала в спецзажим на поясе лазерный пистолет, ствол которого был направлен на майора, пролетела мимо и открыла люк.

Денис был знаком с Кэтрин Бьюти-Джонс заочно уже больше года, видел её фото в кондуитах космофлота и читал о героических подвигах астронавтши в Интернете. Но одно дело – фотография, пусть и вполне качественная, откровенная, другое – сам объект фотосъёмки. Мисс Кэтрин оказалась красавицей славянского типа – с пышными русыми волосами по плечи, большими голубыми глазами, пухлыми губками и ямочками на щеках. Вот только улыбалась она по-американски – ослепительно и холодно, правда, редко, а точнее, произошло это всего раз, когда Денис похвалил интерьер кабины управления. Однако на русского космонавта она продолжала смотреть оценивающе, строго и не вполне дружелюбно, будто сомневалась в его искренности и правдивости.

Оказалось, что её матерью была русская женщина Анюта, Анна Валерьевна, от которой она и переняла черты лица, фигуру и смелость. Отцом же Кэтрин был известный инженер и конструктор, создатель шаттла Роджер Бьюти-Джонс. Дочь пошла по его стопам, став не только астронавтом, но и фактически испытателем детища отца.

Однако в настоящий момент эти личные подробности не взволновали Дениса. Его мысли занимало открытие, сделанное им совместно с американкой.

Время внутри астероида, пронизанного тоннелями и пустотами, как сыр – порами, текло в полсотни раз медленнее, чем снаружи!