– Жаль, очень жаль. Полгода тому назад я стала надеяться на лучшее. В программе "Взгляд" показали сюжет о наших геологах с Дальнего Востока, которые длительное время находились в плену у китайцев, а потом их освободили,– сказала она и испытывающее заглянула ему в глаза.
Павлов в ответ на ее слова недоуменно пожал плечами, и тогда она, выдержав паузу, внесла существенное уточнение:
– Одного из них ведущий программы Влад Листьев назвал Павловым Дмитрием Васильевичем, и пять минут брал у него интервью. Я сама этот сюжет не видела. Пропустила. Мне Нина Петрова и Лена Водонаева, если ты их помнишь, на другой день позвонили и утверждали, что это – ты. Вылитый ты.
– Нине Петровой и Лене Водонаевой передай от меня привет, но это был не я, – сказал Павлов, нисколько не удивляясь тому, что среди многочисленных представителей его профессии могут быть его однофамильцы и даже полные тезки.
– Молодец, что не врешь! В таком случае я доверяю тебе то, о чем не сказала бы никогда, если бы ты жил благополучно и счастливо,– с этими словами Галина Павловна открыла свою сумочку, достала из нее документ под названием "Свидетельство о рождении" и со слезами на глазах передала ему для ознакомления.
Узнав о том, что он официально записан отцом ее сына Дмитрия и, выслушав ее эмоциональные объяснения, от чего и как это произошло, Павлов не рассердился. Сердись не сердись, а факт, как говорится, вещь упрямая, да и к тому же на него, как оказалось на поверку, очень похожая.
– Давай распишемся?– предложил он, чтобы поставить в вопросе об отце Дмитрия Дмитриевича Павлова последнюю юридическую закорючку.
– Ты это серьезно?– спросила она, не веря своим ушам.
– Может, поживем вместе, хотя бы пару месяцев, а там ты уже сама решишь, подхожу я тебе, с учетом судимости, или нет,– выдвинул он компромиссный вариант.
Их разговор продолжался еще часа полтора. Они обсудили, кажется, все, включая вопрос о его временном трудоустройстве в городе Смоленске и их будущем переезде в Москву. Ошеломляющей новостью стало для него то, что, оказывается, в начале июня 1978 года Галину Павловну и девчат, которых он приютил в спортзале средней школы на улице Красина, вызывали на беседу в прокуратуру. Следователь по фамилии Мурадов дотошно выспрашивал их: не заметили ли они чего-нибудь необычного в его поведении, не было ли с его стороны сексуальных домогательств и так далее. С Леной Водонаевой во время беседы случился обморок, а Нине Петровой пришлось, сгорая от стыда, объясняться по поводу недавнего аборта и доказывать, что он (Павлов) здесь не причем. Потом девчата узнали от Галины Павловны, что он (Павлов) пропал без вести, и очень расстроились.
За полтора часа до прибытия на станцию Смоленск Центральный Галина Павловна отправилась в свой плацкартный вагон и вернулась обратно вместе с сыном Дим Димычем, который не сном, ни духом не предполагал, что его родной отец едет с ним в одном поезде. А дальше все было, как в индийском кино: счастливые слезы, объяснения в любви, объятья и поцелуи. Недаром говорят, что жизнь – лучший режиссер, постановщик и сценарист, чем самый гениальный художник.
В половине девятого вечера, 3 августа 1990 года, в день пророка Изекиля, они втроем вышли из вагона пассажирского поезда "Минск-Москва" и ступили на перрон железнодорожного вокзала старинного русского города Смоленска, на гербе которого изображены мортира и, сидящая на ней, райская птица Гамаюн.
…В первую же ночь пребывания на новом месте Павлову приснилось продолжение сна, в котором он прожил жизнь человека-дельфина по имени Пик-вик из племени глобицефалов. Он не выдержал и рассказал об этом Галине Павловне. Его будущая супруга отреагировала на его рассказ совершенно спокойно, не усмотрев в этом ничего противоестественного:
– Дельфины, они такие забавные и смышленые зверушки… Мне отец рассказывал, как дельфин плавал за катером, игрался и случайно порезался винтом. После чего, сам приплыл на санаторский пляж и лег на берегу, и даже позволил медсестре зашить себе рану и остановить кровь (а когда она зашивала жалобно скулил) и потом пролежал часа три, а люди кто был на пляже, поливали его водичкой и зонтик над ним поставили. Вот так он полежал-полежал и потом уплыл в море.
IV
Потратив две недели в первой попытке организовать свое дело, Павлов сказал в сердцах: "Смоленск – это филиал ада. Вы будете там ходить, бродить, блуждать, не находить…" и т.д.
С документами у него все было в порядке. Он съездил за ними в Москву вместе с Галиной Павловной на автомобиле "Жигули" первой модели, доставшейся ей в наследство от покойного отца. Он также забрал с собой некоторые личные вещи: верхнюю одежду, обувь, любимые книги и так далее. В Москву они приехали поздно ночью, а уехали рано утром, поэтому он надеялся на то, что соседи по подъезду их не заметили, и в милицию о его визите не сообщили. Сергей Васильевич Павлов в первой половине августа отдыхал со своей супругой в Кисловодске в одном из санаториев Кавказских Минеральных Вод, и о новом несчастье, обрушившемся на его младшего брата, пока ничего не знал.
Работа в качестве наемного специалиста или государственного служащего его совсем не прельщала: ни по зарплате, ни по статусу. Он хотел всего-то взять в аренду библиотеку при Доме детского и юношеского творчества и создать на ее основе коммерческий книжный склад и магазин. В 1990 году в СССР еще продолжался книжный и журнальный бум, появлялись книги ранее запрещенных писателей, население тратило значительные суммы не на еду, а на книги и культурный досуг. В качестве альтернативного варианта он прорабатывал вопрос об учреждении газеты областного масштаба для рекламы и бесплатных объявлений.
Местные чиновники, от которых зависело разрешение на коммерческую и издательскую деятельность, относились ко всем москвичам с недоверием, скорее с нелюбовью. Павлов полагал, что это связано с выраженным снобизмом и высокомерием его земляков к остальным жителям страны, но доказать, что он не такой плохой, требовалось время и терпение.
Секретарь обкома КПСС Клименко, к которому он попал на прием, чтобы пожаловаться на бюрократическую волокиту, выслушав его, неожиданно спросил:
– Вы случайно не потомок смоленского купца 1-й гильдии Михаила Алексеевича Павлова?
– Нет, просто однофамилец,– растерялся Павлов.
– Это вы сейчас так говорите, а придет время, потребуете себе Дом книги на Большой Советской улице,– глубокомысленно заметил высокопоставленный чиновник и встал, давая понять, что прием закончен.
Чтобы не сидеть у жены на шее, Палов занялся частным извозом,– проще говоря, стал таксистом. Покойный отец Галины Павловны к своей машине "ВАЗ– 2101" относился так бережно, что за 10 лет наездил на ней всего лишь 70 тыс. километров. В зимний период на своей "копейке" он вообще никуда не выезжал, а держал в теплом гараже, поэтому она (машина) была в хорошем состоянии и бегала, как новенькая.
Таксопарк города Смоленска в то время находился в несколько нерабочем состоянии: новых машин, типа ГАЗ-24 "Волга", не хватало; старые, не выдерживая нагрузки, ломались через непродолжительное время после капитального ремонта. Для частных извозчиков, вроде Павлова, наступило раздолье. Все было бы замечательно, если бы их "бизнес" не привлек внимание местного криминалитета. В Смоленске, как и в других городах и регионах Советского Союза, началось формирование "крыш" и организованных преступных группировок. Примитивный рэкет, грабежи и вымогательства уступали место четкому дележу территорий и сфер влияния.
В первый же день работы таксистом к Павлову, высадившему своего первого клиента возле гостиницы "Центральная", подсел мужчина с золотыми коронками и, представившись Славцом, предложил свое покровительство на возмездной основе, то есть за деньги. Павлов сказал, что вообще-то он не местный, а коренной москвич, отправленный за 101-й километр.
