Я жил, работал и получал от этого всего удовольствие.
Честно говоря, после столь долгого перерыва я садился за компьютер с тайным страхом в душе. Мне казалось, что воображение, служившее мне путеводной звездой, слишком огрубело и опростилось, чтобы петь свои волшебные песни. Возможно, я уже не смогу вернуть ему прежний голос.
Я включил системный блок. Мой добрый старый «пентюх» поприветствовал меня радостным скрежетом, я ласково потрепал его по холодной крышке.
– Привет! – сказал я тихо.
Монитор озадаченно моргнул и «пентюх» спросил:
– Хозяин?..
– Это я, – ответил я.
– Хозяин! – обрадовался мой старенький друг. – Как же я рад тебя видеть! Знаешь, тут недавно меня охмурял один тип… Уговаривал, что он – это ты, представляешь? Ты бы его видел! Урод! И ни строчки не смог из себя выдавить! Кстати, где он?
– Забудь, – ответил я. – Его больше нет. Будем работать?
– Будем, – ответил мой компьютер и представил к моим услугам молочно-белую страничку.
Я закрыл глаза и позволил своему воображению вылететь на волю. Я не знал, как оно выглядит после долгого заточения, и немного напрягся, ожидая неприятностей. Но в душу впорхнула фантастическая райская птица редкой красоты. Распустила сверкающий хвост, посмотрела на меня длинным огненным глазом, сияющим, как драгоценный камень, запела свою нежную песню.
Я увидел каменные зубцы и башни старинного города, выхваченные из тьмы мгновенной вспышкой молнии.
Я прочитал название города на свитке, развернутом в руках неизвестного мальчика: Толедо…
Я вспомнил имя художника, удержавшего в своих картинах его мятежную предгрозовую душу: Доменикос Теотокопулос.
Впрочем, испанцы не могли его выговорить и заменили длинное иностранное имя коротким прозвищем: Эль Греко.
Грек.
Я еще не успел прийти в себя от удивления, как мои пальцы принялись передвигаться по клавиатуре. Сначала медленно, неуклюже, потом все набирая и набирая скорость…
Я написал двадцать страниц легко, играючи. Перечитал написанное и приятно удивился. Да. Смена обстановки пошла мне на пользу.
– Хозяин, ты просто гений! – восторженно сказал мой старенький «пентюх». И застенчиво добавил:
– Я рад, что ты вернулся.
Я засмеялся и ответил:
– А уж как я рад!.. Отдыхай до завтра.
– Ты тоже, – сказал компьютер.
Я вырубил машину, потянулся и вылез из-за стола. Вышел в сад, поворошил носком кроссовки шурупы и болты, валяющиеся на земле.
– Они скоро прорастут, – сказал я вслух.
Виталик оторвался от созерцания разобранного мотора.
– Сейчас уберу, – ответил он рассеянно и снова ушел в свои мысли.
Я усмехнулся. Вернулся в дом, переоделся, сел за руль моей старенькой «нивы» и отправился в город. Проехал просто так, без всякой цели. Прогулялся. Поболтался в приморском саду, зашел в ресторан, заказал ужин.
Здесь негромко играла приятная музыка, вокруг меня сидели хорошо одетые люди, пахнувшие изысканными запахами, но я вдруг поймал себя на том, что воспринимаю эту когда-то милую моему сердцу обстановку как чужеродную.
Я воспринимаю ее как декорацию к дорогому и глупому телесериалу, не имеющему ничего общего с реальной жизнью.
К столику подошел метрдотель, склонился над моим плечом.
– Простите, Антон Николаевич, – сказал он интимным полушепотом. – Пришла дама, а все столы сейчас заняты. Вы не будете возражать?..
Я откинулся на стуле и заглянул ему за спину.
Возле дверей стояла красивая дама среднего возраста, хорошо и дорого одетая. Она нервно теребила в руках маленькую сумочку, расшитую блестками, ее глаза быстро осматривали зал.
Я принял прежнее положение и сказал:
– Не возражаю.
– Благодарю вас.
Метрдотель отошел от моего столика и вернулся к даме. Что-то вполголоса сказал ей, сделав жест в мою сторону. Дама пристально оглядела меня издали, неуверенно пожала плечами. И кивнула головой.
Она шла ко мне в сопровождении все того же намозолившего глаза метрдотеля, и я поднялся со стула ей навстречу. Вблизи дама смотрелась так же обворожительно, как и издали. Качество, которое я весьма ценю в женщинах определенного возраста.
– Я вам не помешаю? – спросила дама.
– Мне будет очень приятно ваше присутствие, – ответил я вежливо и чуть не расхохотался, настолько непривычной показалась мне эта фраза. Она была частью декораций, кусочком галантного сценария, написанного специально для дам, похожих на мою визави.
– Благодарю вас, – сказала дама.
Я отодвинул стул, она красиво присела на самый край.
Я боялся, что не смогу поддерживать непринужденную беседу, но боялся напрасно. Оказывается, общаться с незнакомыми людьми мне стало значительно проще, чем раньше. Я приписывал этот неожиданно открывшийся талант чувству уверенности в себе, которое я приобрел совсем недавно.
Как бы там ни было, мы очень мило поговорили.
Дама понравилась мне отсутствием претенциозности, хорошим чувством юмора и оптимистичным взглядом на жизнь. Я был готов продолжить наше знакомство, и что-то подсказывало мне, что дама тоже не имеет ничего против.
Мы заговорили о прошедшем лете. Я сказал, что не люблю жару, дама возразила, что терпеть не может холод. Тем более, что холод ей противопоказан ее знаком Зодиака.
Я насторожился.
– И кто вы по Зодиаку? – спросил я подозрительно.
– Львица, – ответила дама. – А вы?
Я торопливо поднялся со стула, промокнул губы салфеткой и сказал:
– Прошу прощения. Я совсем забыл: у меня через полчаса важная встреча. Всего доброго.
– Всего доброго, – изумленно ответила дама.
Я придвинул стул к столу, еще раз неловко поклонился и быстрым шагом пошел к метрдотелю. Взгляд дамы жег мне спину.
Я сунул метрдотелю свою кредитную карточку и сказал:
– Посчитайте наши заказы вместе. Карточку я заберу завтра.
– Слушаю, – ответил тот, глядя на меня такими же изумленными глазами.
Я достал из кармана две бумажки по десять долларов и протянул собеседнику.
– Одна для официанта, – предупредил я.
Метрдотель молча поклонился.
Я вышел из ресторана и сел в свою старенькую «ниву».
– Нехорошо получилось, – укорила меня совесть. – Взял и бросил даму, как использованную салфетку. Некрасиво. Из-за чего? Из-за какого-то суеверия?
– Может быть, – ответил я, пожимая плечами. – Может, Егор не прав, и все эти гороскопы – ерунда. Только, знаешь, женщин на свете много. Хватит с меня детей лета. Хватит.
Я развернул машину и поехал домой.
К любимым вещам, к любимым книгам, к любимой работе.
КОНЕЦ