– Мой принц, я должен видеть короля, – задыхаясь, проговорил юноша, – но они не пустили меня, сказали: попозже. Вы не можете провести меня сейчас?

Андер замялся:

– Король еще спит…

– Но мне надо сейчас. Пожалуйста! Это очень важно, – настаивал Лорен с отчаянием в дрожащем голосе.

Андер медлил: что же могло быть настолько важным?..

– Лорен, если с тобой что-то случилось, может быть, я…

– Не со мной, мой принц. С Элькрис!

Андер больше не колебался.

– Пошли.

Они повернули обратно ко дворцу. Стражники у ворот с удивлением смотрели им вслед.

Гаел, юный паж Эвентина Элесседила, отрицательно покачал головой – в темном плаще он выглядел каким-то бесформенным, – стараясь не встречаться глазами с принцем.

– Я не смею его будить, принц Андер. Король ясно сказал: не беспокоить его, что бы ни случилось.

– И кто бы ни пришел? – вкрадчиво спросил Андер. – Даже Арион?

– Арион уехал… – начал было Гаел, но тут же умолк. На его лице отразились растерянность и отчаяние.

– Вот именно. Но я пока здесь. Или ты всерьез собираешься не пустить меня к отцу?

Гаел молчал. Тогда Андер решительно шагнул вперед и распахнул дверь спальни. Юный паж бросился за ним:

– Я сам. Пожалуйста, подождите здесь.

Через минуту он вышел с озабоченным лицом.

– Король примет вас, принц Андер. Но пока только вас.

Когда Андер вошел, король еще лежал в постели. Он кивнул сыну, затем велел Гаелу принести одежду. Поеживаясь от утренней прохлады, он быстро оделся, плотно затянув широкий пояс.

Хотя Эвентину Элесседилу было уже восемьдесят два года, его здоровью мог позавидовать любой юноша. Тело его было крепким и гибким, а рука – достаточно твердой, чтобы меч в этой руке стал грозным оружием для любого врага. Он был решителен и непреклонен, если того требовали обстоятельства, а они того требовали. Ум его не утратил живости и остроты и того замечательного чувства гармонии, которое всегда было присуще Эвентину, – способности видеть дело со всех сторон, судить обо всем по существу и выбирать единственно правильный путь, который принесет наибольшую пользу ему самому и его народу. Поэтому он и был великим королем. Андер имел все основания думать, что и он унаследовал от отца этот дар, в котором, правда, при данных обстоятельствах пропадала всякая необходимость.

Король подошел к дальней стене комнаты, раздвинул занавески и открыл окна, из которых был виден лес. Мягкий свет и утренняя свежесть ворвались в комнату. В глубине спальни Гаел бесшумно зажигал масляные лампы, чтобы прогнать остатки темноты из дальних углов. Эвентин задержался у окна, пристально глядя на свое отражение в стекле: блестящие глаза поразительно голубого цвета были строгими и проницательными – глаза человека, который пожил на свете и повидал немало горя. Он вздохнул и повернулся к сыну…

– Итак, Андер, что все это значит? Гаел что-то говорил об избраннике, о каком-то сообщении…

– Да, мой король. Избранник говорит, что принес весть от Элькрис.

– От Элькрис? – Эвентин нахмурился. – Когда это было последний раз – семьсот лет назад? Что за весть?

– Он мне не сказал. Он хочет говорить только с тобой.

Эвентин кивнул:

– Пусть говорит. Впусти его, Гаел.

Гаел поклонился и торопливо вышел, оставив дверь слегка приоткрытой. Через секунду огромный лохматый пес скользнул внутрь и бесшумно подкрался к королю. Манкс, старый друг Эвентина. Они вместе вот уже десять лет, мало кто был так близок к королю и так же ему предан. Эвентин нежно потрепал пса по седой голове, провел рукой по спине, по бокам.

– Седой, как я, – печально пробормотал он.

Двери широко распахнулись. Вошел Гаел, за ним – Лорен. Избранник чуть помедлил в дверях, нерешительно глядя на молодого пажа. Король кивком отпустил юношу. Андер тоже собрался было выйти следом, но отец велел ему остаться. На этот раз Гаел плотно закрыл за собой дверь. Лорен выступил вперед.

– Мой король, пожалуйста, простите… они думали, что я… что мне… – Он буквально давился словами.

– Мне не за что прощать тебя, – успокоил юношу король. Он прошел через комнату и мягко положил руку на плечо юного избранника. – Я знаю, это очень важно, иначе бы ты не оставил Сады. Вот, садись сюда и расскажи все по порядку.

Он испытующе посмотрел на Андера, потом подвел юношу к письменному столу в глубине комнаты, усадил его и сам сел рядом. Андер последовал за ними, однако остался стоять.

– Твое имя – Лорен? – спросил Эвентин.

– Да, мой король.

– Ну что же, Лорен. Теперь расскажи мне, что случилось.

Лорен выпрямился в кресле, его руки лежали на столе. Крепко сжатые пальцы побелели.

– Мой король, сегодня утром Элькрис говорила с избранниками, – начал он почти шепотом. – Она сказала… она сказала, что умирает.

Андер похолодел. Король же, казалось, никак не отреагировал на это сообщение, он неподвижно сидел на месте, и только его глаза впились в собеседника.

– Быть может, это ошибка, – произнес он наконец.

Лорен покачал головой.

– Это не ошибка, мой король. Она говорила со всеми. Мы… мы все это слышали. Она умирает. Запрет начал терять силу…

Король медленно поднялся и молча подошел к раскрытому окну. Манкс, свернувшийся на кровати, встал и подбежал к нему. Король машинально опустил руку и потрепал пса по седым ушам.

– Ты уверен в этом, Лорен? – спросил Эвентин, глядя в окно. – Совершенно уверен?

– Да… да.

Лорен плакал тихо, беззвучно, закрыв руками лицо. Эвентин не обернулся к нему; он пристально, не отрываясь, смотрел на лес. На свой дом. На их дом – лес.

Андер уставился в одну точку: ужас того, что он только что услышал, постепенно доходил до него. Элькрис умирает! Запрет теряет силу. Зло снова свободно. Хаос, безумие, война! И в итоге – уничтожение всего.

Когда-то он очень тщательно изучал историю.

Очень давно, еще до Великих войн, до расцвета древнего мира, до того как на земле появились люди, шла великая битва Света и Тьмы. Эльфы сражались на стороне Света. Война была долгой, опустошающей, ужасной. Добро тогда победило. Но природа поверженного зла такова, что его нельзя полностью уничтожить, его можно только изгнать за пределы мира. Тогда же эльфийские мудрецы, соединив всю силу своей магии с жизненной силой самой земли, создали Элькрис и дали ей власть над Запретом, который удерживал силы зла в заточении, не давая им снова выйти на землю. И пока Элькрис жива, зло не может возвратиться сюда. Но в летописях сказано, что это не будет длиться вечно, ибо нет в мире силы столь великой, что окончательно победит смерть. Поколения сменялись поколениями, и постепенно стало казаться, что Элькрис бессмертна – единственный островок надежности и спокойствия в бурной реке жизни. Казалось, так будет всегда.

Король резко обернулся, напряженно поглядел на сына, затем снова сел к столу, уверенно взяв Лорена за руку.

– Расскажи мне все, что она говорила тебе, Лорен. До мельчайших подробностей. До единого слова.

Избранник молча кивнул. Глаза его снова были сухи, лицо спокойно. Андер подсел к ним. Король в ожидании откинулся на спинку кресла.

– Мой король, вам известно, как она говорит с нами? – осторожно спросил Лорен.

– Я был избранником, Лорен.

Андер с удивлением поглядел на отца. Он не знал этого. Лорен же, наоборот, воспринял слова короля как должное. Он кивнул и повернулся к Андеру:

– Голос ее не звучит как наши голоса. В сознании словно возникают образы. Это не похоже на слова, скорее мы сами истолковываем привычными словами те мысли, что она стремится донести до нас. – Он помолчал, затем снова обратился к Эвентину: – Я… мой господин, до сегодняшнего утра Элькрис ни разу не говорила со мной. Она говорила со всеми нами только в день нашего избрания. Все, что мы знали об этом, основывалось лишь на летописях ордена и на том, чему нас учили старшие избранники. Поэтому сегодня я немного растерялся.