Но постепенно все менялось. С невероятной быстротой люди продолжали осваивать мир: они строили города и крепости, плавали по морям в поисках новых земель, орошали и оттесняли пустыни. Они стали серьезно влиять на мир, изменяя его облик. Этого никто не ожидал. Эльфам пришлось отступать в леса все глубже и глубже, так как люди рубили деревья и кустарники, да и все остальные страдали от деятельности людей…
– Но разве они не сопротивлялись? – перебил его Вил.
– Было уже поздно. К тому времени многие из них исчезли с земли: кто-то не смог продолжить свой род, кто-то не сумел приспособиться. А оставшиеся не могли объединить свои силы: они разбрелись по земле и потеряли друг друга. И хуже того – утратили свое волшебство. Когда злые силы пытались завладеть миром, они действовали при помощи магии, и надо было сражаться с ними тем же оружием. Но когда зло было изгнано с земли, пропала необходимость и в добром чародействе. Люди не знали магии, поэтому эльфы и их собратья не думали, что им еще пригодится колдовство. А когда необходимость в нем возникла, вдруг обнаружилось, что многое позабылось. Так получилось, что могучие прежде чародеи не смогли противиться вторжению людей. Конечно, поначалу они собрали всю силу, которой еще владели, и пытались бороться. Но тщетно. Людей было слишком много. Силы волшебников не хватало, она приносила им лишь малые победы, краткие передышки – и ничего больше. В конце концов им пришлось покинуть свой дом, и, не найдя нового, они погибли.
– А эльфы – что стало с ними? – спросил Вил.
– Эльфы выжили. Их стало гораздо меньше, но они не погибли, как прочие. Они отступили в глубь лесов, прячась от людей, которые пришли захватить мир. Они с ужасом смотрели, как рушится то, что было их домом. Они видели, как истощается их земля и жизнь на ней постепенно угасает. Они наблюдали за непрерывными войнами. Наблюдали, ждали и готовились: они предвидели, чем все это кончится.
– Великие войны? – догадался Вил.
– Великие войны, – кивнул Алланон. – Эльфы предвидели этот ужас. Они использовали всю магию, которой еще владели, чтобы спасти свой род и некоторые сокровища древней эпохи – среди них и Элькрис – от уничтожения. Остались и люди. Но эти выжили не потому, что были сильны или предусмотрительны, а просто их было слишком много, они расселились по всей земле, и катастрофа не затронула всех. Но то, что люди построили и создали, было уничтожено. Древний мир превратился в бесплодную, необитаемую пустыню.
Не одну сотню лет после Великих войн продолжалась борьба за существование на обезображенной, опустевшей земле. Привычная природа изменилась до неузнаваемости, и тем, кто выжил, тоже приходилось меняться. Изменилось и человечество. Из рода перворожденных людей возникло четыре новых и отдельных друг от друга народа: люди, карлики, гномы и тролли. Большинство до сих пор верит, что эльфы были пятым родом, порожденным катастрофой. Но для новых народов жизнь только начиналась; предания древней эпохи быстро забылись, исчезли старинные обычаи, вера, культура.
Эльфы же сохранили очень многое. Они утратили лишь свое волшебство, но в то время это было и к лучшему. В жизни эльфийского народа произошли перемены, которых не случилось бы, будь у эльфов их магическая сила, но эти перемены помогли им сблизиться с другими народами. Возрожденные люди и эльфы приспособились друг к другу в их новом мире и наконец стали очень похожи.
И когда почти через тысячу лет после Великих войн новые народы начали развиваться, эльфы были с ними. Они больше не прятались в лесах как сторонние наблюдатели, теперь они трудились бок о бок с остальными над возрождением мира, заботясь о том, чтобы люди вновь не пошли по пути, который чуть было не привел к уничтожению всего живого. Именно эльф Галафил созвал в Параноре первый Совет друидов, направив усилия людей на более безобидное познание тайн жизни. Так эльфам удалось вернуть часть своего прежнего волшебства в надежде, что это искусство поможет сохранить новый мир и его жизнь…
– Но ведь теперь у эльфов нет магии, – перебил Вил. – Только у друидов.
– Не только у них, – поправил Алланон. Похоже, на какое-то мгновение он растерялся. Когда он снова заговорил, голос его был холоден и сух. – Друиды рано поняли опасность возвращения утраченной магии… Один друид по имени Брона дал остальным хороший урок. Он попытался исследовать пределы магической силы, и она уничтожила его, создав в его физическом теле существо, известное под именем Повелителя чародеев. После этого друиды прекратили все магические опыты. Потом Брона захватил в плен и перебил всех друидов, развязав тем самым новую войну – Вторую войну рас. По счастливой случайности мой отец, Бремен, спасся, он научил меня магии. Когда он умер, я остался один. – Алланон замолчал и долго глядел на огонь, сощурив глаза. Потом взглянул на Вила: – Что еще ты хочешь узнать, долинец?
Голос его звучал раздраженно, почти зло. Это удивило Вила; он пристально смотрел на друида, стараясь заглянуть ему в глаза.
– А что мне еще надо узнать? – спокойно спросил он.
Алланон ничего не ответил, ожидая, что Вил продолжит.
Они смотрели друг на друга в напряженной, неуютной тишине. Долинец отвел глаза первый и принялся лениво ворошить тлеющие угли носком сапога.
– Эти существа за стеной Запрета – какие они? – наконец спросил он. – Почему они не умерли за столько лет?
Мрачное выражение лица Алланона не изменилось.
– Называй их демонами, ими они и стали. Они пребывают вне пространства, в черной пустоте, по ту сторону мира живых. Там нет времени, которое уносит годы и приносит смерть. Может быть, эльфы не понимали этого или просто не придали значения, ведь тогда их единственной заботой было изгнать зло за пределы мира. Во всяком случае, демоны не погибли там, скорее наоборот – их стало больше. Зло питалось самим собой и стало гораздо сильнее; оно породило новую жизнь, а та в свою очередь новое зло. Знай, долинец: зло побежденное не есть зло уничтоженное. Не находя другой пищи, зло питается собой, растет его мощь, растет его ярость, пока оно стремится к свободе, а потом… потом оно вырывается, и тогда ничто не может остановить его.
– А его волшебство? Оно тоже растет? – выдохнул Вил.
Друид кивнул.
– Да, растет и совершенствуется. Ведь демоны постоянно воюют между собой, обезумев от ненависти, ищущей выхода.
Теперь долинец притих, он низко опустил голову, стараясь держать лицо в тени. Далеко на востоке были слышны глухие раскаты грома: гроза уходила за Вольфсктааг.
Друид наклонился вперед.
– Больше нет вопросов, долинец?
Вил быстро поднял голову.
– Есть еще один.
Алланон нахмурился.
– Что ж, я слушаю.
Друид был явно недоволен. Вил колебался, взвешивая про себя, стоит ли продолжать этот разговор. И решил, что стоит. Он тщательно подбирал слова.
– Я так понял, что демоны гораздо сильнее эльфов. Похоже, они достойные противники даже для тебя. – Увидев гнев на лице друида, Вил поспешил продолжить: – Когда я буду сопровождать эльфийку к Источнику Огненной крови, они ведь будут охотиться за нами? Допустим, они нас нашли. Что я могу им противопоставить, Алланон? Даже имея эльфийские камни, что я могу? Ты не сказал мне раньше. Скажи теперь.
– Хорошо. – Друид откинулся назад, его лицо, бесстрастное и холодное, скрылось в тени. – Я ждал, что ты спросишь. Весь разговор к этому и шел.
– Пожалуйста, ответь мне, – спокойно повторил Вил.
Алланон поднял голову.
– Я не могу тебе ответить. Я не знаю.
– Не знаешь? Ты? – недоверчиво пробормотал долинец.
Алланон прищурился.
– Конечно, я постараюсь помешать им вас найти. А если они вас не найдут, то и бояться нечего. Сейчас они вообще ничего о тебе не знают. И об Амбель. Я постараюсь, чтобы так было и дальше.
– Но если они все-таки найдут нас, что тогда?
– Тогда у тебя есть эльфийские камни. – Он помолчал. – Пойми это, Вил: это волшебные камни из древнего мира, они существовали уже тогда, когда эльфы нанесли демонам первое поражение. Сила эльфинитов соединяется с силой того, кто ими владеет. Их три – для разума, сердца и тела хранителя. И они действуют только вместе. – Друид испытующе посмотрел на Вила: – Теперь ты понял, почему я не могу ответить на твой вопрос? От тебя самого зависит, сможешь ли ты защититься; сила должна идти от тебя, а не от камней. Они лишь помогут тебе собрать и направить ее. Но я не могу оценить твою силу – только ты сам. Я могу сказать лишь одно: я считаю тебя достойным внуком твоего деда, а я еще не встречал человека лучше, чем Ши Омсфорд.
