Он сел и уставился на меня. Ему хотелось знать о нападении все. Бейл выслушал рассказ с каким-то угрюмым спокойствием.

— Мистер Геринг сказал мне, что вы, мистер Баярд,— он смотрел на меня, поджав губы,— прекрасно вели себя в бою. Возможно, я судил о вас слишком поспешно...

— Да что мне за дело до ваших суждений, Бейл? — взорвался я.— Где были вы, когда свистели пули? Прятались под ковром? И у вас еще хватило наглости лезть ко мне со своим напыщенным мнением.

Меня разбирало с каждой секундой все больше и больше.

Главный инспектор сделался белее мела. Злобно сверкнув глазами в мою сторону, он поднялся и вылетел вон. Геринг кашлянул в кулак, а Манфред, удостоив меня странным взглядом, поднялся, дабы выполнить обязанности хозяина дома и проводить гостя.

— С инспектором Бейл ом ладить непросто,— заметил Герман.— Я понимаю ваши чувства.— Он встал и обошел вокруг стола.— Думаю, вам следует знать, что он едва ли не лучше всех владеет саблей и шпагой. Так что не принимайте поспешных решений...

— Каких решений? — не понял я.

— У вас уже есть серьезная рана, и мы не можем допустить, чтобы вы выбыли из строя в самый неподходящий момент. Вы достаточно уверенно стреляете из пистолета?

— Какая рана? Вы о моей шее?

Я приложил руку к затылку и поморщился. Пальцы наткнулись на глубокую ямку с коркой запекшейся крови. Только сейчас мне пришло в голову обратить внимание, насколько моя куртка пропиталась кровью. В том почти промахе «почти» оказалось гораздо меньше, чем я думал.

— Надеюсь, вы согласитесь оказать нам с Манфредом честь быть вашими секундантами.— добавил Герман,— и, может быть, послушаетесь нашего совета...

— О чем речь, Герман? — перебил я.— Какими еще секундантами?

— Ну,— Геринга как будто смутило мое недоумение,— мы хотели бы представлять вас при встрече с Бейлом...

— Встрече с Бейлом? — опять не понял я. Соображение давалась мне туговато, и только теперь я начинал сознавать, до какой степени отвратительно себя чувствую.

Геринг внимательно посмотрел на меня.

— Инспектор Бейл крайне щепетилен в вопросах чести,— сказал он.— Вы нанесли ему устное оскорбление в присутствии свидетелей, и вполне заслуженно. Можно с уверенностью предвидеть, что он потребует сатисфакции.

Сообразив, что я по-прежнему не понимаю его, Герман пояснил:

— Бейл пошлет вам вызов на дуэль. Вам придется драться с ним.

Снаружи скрипнул тормозами подъехавший автомобиль. Манфред, прервав на полуслове общую беседу, вышел из гостиной.

— Без сомнения, это секунданты Бейла,— сообщил Геринг.— Позволите ли вы нам вести переговоры за вас?

— Конечно, только... да, спасибо, Герман.

Бейл времени не терял.

Послышались голоса, и в гостиную вернулся Манфред в сопровождении двух незнакомцев. Два офицера в забрызганных кровью серых мундирах Имперской разведки, только что участвовавшие в бою, без всяких церемоний подошли прямо к нам. Один молодой, второй постарше, оба стройные, с суровыми лицами, держались сдержанно-учтиво.

— Ах, и вы здесь, Геринг.— Старший слегка прихрамывал из-за раны в бедре.— Надеюсь, вы знакомы с фон Ренцем? — указал он на молодого офицера.

Геринг поднялся и отвесил глубокий поклон.

— Знаком, ваше превосходительство,— ответил он и обратился ко мне: — Бриан, имею честь представить вам графа Халлендорфа и капитана фон Ренца. Господа, полковник Баярд.

Оба офицера щелкнули каблуками и церемонно склонили головы.

— Честь имею, полковник,— приветствовал меня граф.

— Привет, ребята.— Я небрежно махнул рукой.— Бейл прислал вас утрясти дело?

— Господа,— Герман поспешно шагнул вперед,— полковник оказал честь и поручил мне совместно с бароном Рихтгофеном вести переговоры от его имени.— Он взял обоих офицеров под руки и увел в сторону, продолжая разговор в том же духе.

— Бриан,— ко мне подошел Рихтгофен,— сдается мне, в вашей стране поединки не в ходу.— Он с сожалением покачал головой.

— Верно, барон,— ответил я,— Мы только тем и заняты, что оскорбляем друг друга. Тот, кто больнее задел другого и притом сам остался чистеньким, тот и победитель.

— Здесь так не принято,— поморщился Рихтгофен.— Каждый доказывает свою правоту честным путем. Правда, ваше дело представляется мне довольно щекотливым. Для драки нам, по-моему, и врагов достаточно, но, к сожалению, инспектор Бейл, очевидно, полагает несколько иначе. Согласно его убеждениям, личное оскорбление превыше всего.— Барон придвинулся ближе и осмотрел рану на моей шее.— Бриан, присядьте, а если можете, полежите. Вы слишком ценны для Империума и для нас, ваших друзей, чтобы подвергаться такому суровому испытанию, но предотвратить его нет никакой возможности. Я зайду к вам позже.— Он уже хотел выйти, но вернулся и спросил: — Какое оружие вы выбираете?

— Водяной пистолет с двадцати шагов.

Из-за алкоголя, пережитой бойни, боли в голове, шее, спине и некоторых других местах я был настроен на сардонический лад.

Рихтгофен снова растерянно покачал головой и поспешил к выходу. Его ботинки оставляли кровавые следы.

Я замерз, продрог до костей, но все же проснуться смог лишь наполовину. Стараясь держать голову чуть вперед и набок, я тщетно надеялся ослабить дергающую боль в шее.

Мы втроем ждали под раскидистыми липами в нижнем конце Королевского парка развлечений. До рассвета оставались считанные минуты. Сейчас мое отношение к «делу чести» сделалось куда более серьезным. Я гадал о том, до какой степени больно словить пулю в коленную чашечку.

Со стороны расположенной выше нас дороги послышалось слабое гудение, и из мрака, пронзая фарами утреннюю дымку, выплыл длинный автомобиль. Предрассветный туман смягчил звуки открывающихся и закрывающихся дверей. Вслед за тем наши глаза с трудом различили три темные фигуры. Они спускались к нам по пологому склону. Мои секунданты двинулись им навстречу. Одна из грех теней отделилась от группы и осталась стоять в одиночестве, как и я. Должно быть, Бейл.

За первой машиной подъехала другая. По всей видимости, врач. В тусклом свете небольших квадратных фар второго автомобиля я заметил еще одну фигуру. Более всего она походила на закутанную в плащ женщину. Огни погасли, и я снова перевел взгляд на компанию секундантов.

Слышались тихие голоса, приглушенный смех. Походило на дружескую беседу. Все было устроено по самому высшему разряду.

По дороге, как выразился Геринг, к «полю чести», он ввел меня в курс дела.

Бейл сделал вызов в соответствии с конвенцией Тота. Согласно ей, дуэлянты не должны стремиться убить друг друга. По правилам следует нанести сопернику болезненную рану, унизить его. Дело это весьма мудреное. В запальчивости на дуэли не так-то просто нанести рану унизительную и в то же время не смертельную. Убить соперника — такое же бесчестье, как уклониться от поединка. Тем не менее примеры последней разновидности бесчестья все же известны, тогда как о прецедентах первой и слыхом не слыхивали.

Хотелось бы знать, какую каверзу затевает Бейл. Возможно, он собрался одарить меня чем-нибудь более экзотичным, нежели банальное дробление суставов. Я в предмете не разбираюсь. Мне эта забава в диковинку, тогда как главный инспектор слывет ветераном. Видимо, через несколько минут мое любопытство будет удовлетворено.

По словам Манфреда и Германа, самым опасным оружием считались пистолеты. С их помощью можно не только нанести смертельную рану сопернику, но и самому подвергнуться риску быть убитым. Проще использовать саблю или шпагу. Для признания удовлетворения достаточно первой крови. Поскольку использование сабли или шпаги в число моих умений не входило, мои секунданты без особого энтузиазма признали наиболее целесообразным остановить выбор на пистолетах. Во время войны в Европе я около года не расставался со своей пушкой сорок пятого калибра и частенько посещал тир. Ну и несколько раз мне доводилось стрелять по движущимся мишеням в настоящем бою.