— Именно,— сжалился я.— Как только возникает выбор, происходят оба варианта. Линии расщепляются, и каждый вектор вероятности развивается независимо от остальных. Когда ты в последний раз задумался, куда свернуть на перекрестке, ты пошел в обе стороны — и к разным

судьбам. Так поступают все. Мера возникших различий определяется временем, прошедшим от общеисторической точки. Я жил в одной из линий, где Наполеон выиграл при Ватерлоо. В тысяча восемьсот пятнадцатом году от развилки истории.

— Но... как?..

Ему так и не удалось закончить предложение, но я его понял. Те же самые чувства бурлили во мне много-много лет назад, когда бедолага капитан Винтер схватил меня на улице в паре кварталов отсюда и поведал ту же бредовую сказку.

С тех пор я научился принимать ее и даже стал частью организации, занимающейся надзором за обширным континуумом миров, открытых благодаря МК-приводу, позволившему нам пересекать линии. Привод — основа империи, правительство которой располагается здесь, в нулевых координатах Сети, оберегая мир и порядок в линиях.

— Разумеется,— продолжил я объяснения,— в Сети много линий, наиболее близких к нулевой, в которых Максони и Кочини довели свое странное устройство до совершенства, не устроив катастрофы, из-за которой Пустошь...

— Ты уже упоминал о Пустоши, — перебил меня новый приятель.— Это нечто вроде пустыни, верно, где все пошло не так?

— Мягко говоря. Привод использует те же самые силы, что питают вечный цикл творения и разрушения реальности. Если они не текут строго в своем русле, возникает хаос: испепеленные миры, где жизнь уничтожена взорвавшимися солнцами; адские миры радиации и землетрясений, и даже хуже; линии, где изуродована сама жизнь и огромные массы протоплазмы, отчасти человеческой, растут, подобно гигантским опухолям, и расползаются по земле; или кошмарно мутировавшие растения и животные ведут бесконечную борьбу за пожирание друг друга — все, что угодно, вплоть до милейших мест, которые ты вполне мог бы принять за родной дом, не считая того, что в них Испания поглотила Соединенные Колонии в тысяча восемьсот девяносто восьмом. Или, к примеру, кайзер заключил союз со своими кузенами, царем Александром и королем Эдуардом Седьмым, уничтожил Французскую республику и реставрировал династию Бурбонов в тысяча девятьсот четырнадцатом. Или даже линия, в которой ты опоздал на трамвай и так и не встретил свою жену, вследствие чего стал всемирно известным киноактером, или...

— Понятно,— перебил он меня.— Хотя принять все равно...— Его глаза вернулись к распростертому животному в шинели.— Откуда такое взялось?

— Давным-давно,— предположил я,— в меловом периоде, в начале века млекопитающих наши маленькие, похожие на землероек предки, по-видимому, проиграли борьбу за жизнь на деревьях еще более маленьким, похожим на крыс существам, и через сотню миллионов лет появилось,— я пнул труп носком ботинка,— это.

— Но как оно сюда-то попало? Кстати,— он осекся и протянул мне руку, словно внезапно пожелав восстановить контакт с человеческой расой,— меня зовут Ларе Бурман. Я как раз шел домой и...— Еще одна фраза осталась незаконченной.

Я пожал ему руку.

— Его племя явно располагает чем-то вроде МК-при-вода. Но вот что он делает здесь, в такой дали от родных мест, вопрос посложнее. Он не один, сам знаешь. Я видел толпу по меньшей мере в сотню тварей. Этот бросил своих, чтобы пострелять,— и вот он сам убит.

— Как он...—Ларе, как обычно, осекся.— Ты сказал, это он завалил меня камнями.

Я поднял оружие крысюка, гибрид гнутой вешалки и составного арбалета с открытой электропроводкой. С какого конца оно стреляет, было неясно. Я показал его Бурману.

— Вот этим.

Он кивнул, словно я произнес нечто осмысленное, и взял штуку. Он-то явно знал, с какого конца вылетает птичка — вот она, инженерская натура.

— Любопытно,— заметил он.— Я, конечно, не уверен, но, по-моему, принцип действия основан на управлении

слабой атомной силой — неудивительно, что оно вдребезги разбивает прочный гранит. Весьма нетривиально. Мы работаем над похожей штукой.— Он вернул оружие и объяснил мне, как правильно его держать, указав на спусковой крючок.

Я осторожно принял смертоносное устройство.

К этому времени несколько горожан осмелились открыть двери и осторожно выглянуть наружу. Они заметили нас и направились в нашу сторону, издалека выкрикивая вопросы. Что мы могли им ответить? Молодая женщина припала к двум мертвецам и зарыдала. Невдалеке раздался крик, и все обернулись. Мужчина с лицом в крови, шатаясь, брел к нашей кучке. Бурман и еще пара человек поспешили ему навстречу. Не знаю зачем: помочь мы ему не могли. Человек с окровавленным носом приблизился. Он не сводил глаз с мертвой твари.

— Еще такие идут — много идет! — задыхаясь, выдавил он.— Они лезут из старых угольных подвалов на верфях. Я упал,— словно извиняясь, добавил он, вытирая нос и брызгая во все стороны кровью. — Я видел, как они убили человека... застрелили его... такой вот штукой! — Он ткнул пальцем в устройство в моих руках.— Его в клочья разнесло! — Он захлебывался, давился словами.— Жуть! У него не было ни малейшего шанса! Обычный тряпичник, копался себе в мусорном баке. А они убили его, как крысу!

Толпа решила, что мы знаем не больше их, и начала расходиться, по двое, по трое: никто не ушел без спутника. Одинокий крысюк выскочил из очередной узкой боковой улочки старой верфи. Похоже, враг попал в беду: он забавно шатался на своих ножках-обрубках, затем остановился, оглянулся и направился к нам.

— Вроде не вооружен,— сказал Ларе. Я согласился.

— У меня есть пистолет. Возьми-ка ты эту штуку.— Я протянул ему оружие чужака.

В десяти футах тварь остановилась. Глазки-бусинки на заостренной крысиной морде быстро ощупали нас и замерли на оружии в руках у Бурмана. Зверь определенно принюхивался. Он вытянул узкую, с длинными пальцами ладонь и издал звук, похожий на скрип ржавой дверной петли.

— Не подходи,— мягко сказал Бурман,— У меня от него шерсть на загривке дыбом,— вполголоса поделился он со мной.

Тварь снова скрипнула, уже более настойчиво, если в скрипе ржавой двери вообще можно различить человеческие интонации.

— Кто ты? — спросил я, просто чтобы не молчать.

— Вы не из наших товеренных кадров,— произнесла тварь визгливо, но вполне разборчиво,— Откуда у вас разрушитель?

Его глазки метнулись на труп.

— Вы предательски убили Тзла и забрали его личное оружие,— обвиняющее произнес он.

— Еще как убили, слизняк,— ответил я и поудобнее перехватил «вальтер».— Твой приятель Сил убил двух людей и не остановился бы на этом, не прикончи мы его.

— Тзл,— поправила тварь.— Кокта уже вы, лори, научитесь коворить правильно?

— А на кой? — возразил я.— Это наш мир...— успел произнести я, прежде чем он взял свой разрушитель наизготовку.

Оружие идеально подходило к его ручкам-обрубкам, вот почему Ларсу было неудобно его держать, и тем не менее Ларс направил свой разрушитель на чужака, пока тот не выстрелил.

— Покайтесь, рабы! — воскликнул крысюк на скрипучем, но грамматически безупречном аристократическом английском.

— Мы не рабы, крысиная морда,— весьма спокойно сообщил Ларс. — А теперь отвечай, кто ты, что ты и какого черта ты здесь делаешь?

— Мне выпала великая честь быть командиром корпуса Кзком,— сообщил он, старательно выговаривая звуки.— Я не обязан отвечать на вопросы всякой швали, но сообщу вам, коль уж вы столь чудовищно невежественны, что я представляю Центральное командование Йлокка и прибыл сюда со своими войсками, дабы очистить сию городскую область от местной живности. А теперь ты! — Он обратился к Бурману, даже не взглянув на меня и мой пистолет.— Отдай мне оружие!

— Как скажете, сэр,— смиренно произнес Ларс и проделал в вожаке Кзке дыру, куда вполне поместился бы мяч для футбола (британского, а не американского).

Надменный чужак рухнул на булыжную мостовую и проехал шесть футов на спине. Ларс глянул на меня, словно в ожидании выволочки.