— Любители поболтать везде найдутся,— заметил Лиминг.

— Некоторые офицеры заговорили, и среди них — капитан крейсера Томпас... Томпус...

— Томас?

— Да-да, именно так.— Повернувшись в кресле, комендант нажал на кнопку в стене,— Вот запись беседы с ним, которую мы получили по радио.

Из перфорированной решетки, вделанной в стену, донеслось хриплое шипение, Оно сделалось громче, потом стихло, превратившись в отдаленный шум. Послышались голоса.

Шомут: Капитан Томас, я получил приказ проверить кое-какие поступившие к нам сведения. Вы ничего не потеряете, ответив на мои вопросы, и ничего не выиграете, если откажетесь отвечать. Здесь нет латиан, только я и вы. Можете высказываться совершенно свободно. Все, что вы сообщите, мы сохраним в полной тайне.

Томас: Ну и ловко же вы это — про латиан! Только ваши фокусы меня не одурачат. Враг — всегда враг, независимо от внешности и названия. Валите отсюда — все равно ничего из меня не вытянете.

Шомут, терпеливо: Капитан Томас, предлагаю вам сначала выслушать и обдумать вопросы, а потом уже решать — отвечать на них или нет.

Томас, недовольно: Ну ладно. Что там у вас?

Шомут: Правда ли, что наши союзники латиане — Шизики?

Томас, после продолжительного молчания: Вы хотите знать истинную правду?

Шомут: Безусловно.

Томас, с оттенком злорадства: Терпеть не могу говорить о ком-то плохо за глаза, даже если это вонючий латианин, но бывают моменты, когда приходится признать: грех есть грех, грязь есть грязь, а латианин — тот, кто он есть, ясно?

Шомут: Прошу вас, отвечайте на вопрос.

Томас: Латиане — шизики!

Шомут: И у них есть Гомики?

Томас: Послушайте, где вы набрались таких сведений?

Шомут: Это наше дело. Будьте любезны отвечать.

Томас, с вызовом: Мало того, что у латиан есть гомики — их появится еще чертова уйма, пока мы с вами тут чирикаем.

Шомут, в недоумении: Разве это возможно? Нам стало известно, что каждым латианином на подсознательном уровне руководит его Гомик. Значит, общая численность Гомиков должна быть ограничена. Она не может возрастать, разве что при рождении новых латиан.

Томас, поспешно: Вы меня не так поняли. Вот что я имел в виду. По мере роста потерь у латиан численность непристроенных Гомиков будет все возрастать. Ясно, что даже самый распрекрасный Гомик не способен руководить трупом, ведь так? Поэтому слоняющихся без дела Гомиков будет куда больше, чем уцелевших латиан.

Шомут: Теперь я вижу, что вы имеете в виду. Эго создаст весьма серьезную психологическую проблему. (Пауза.) Скажите, капитан Томас, не возникает ли у вас предположения, что такая масса одиноких Гомиков сможет подчинить себе каких-нибудь других живых существ, кроме латиан?

Томас, голосом настолько зловещим, что хоть орден вручай: Я бы ничуть не удивился.

Шомут: Вы не знаете точно?

Томас: Нет.

Шомут: А правда, что истинная природа латиан знакома вам только потому, что вас о ней уведомил ваш Юстас?

Томас, изумленно: Что-что?

Шомут: Ваш Юстас. Почему это вас так удивляет?

Томас, оправившись настолько стремительно, что мог бы заработать к ордену еще и ленту: Мне послышалось, что вы сказали «Юность». Как это глупо с моей стороны. Ну конечно же, мой Юстас. Вы совершенно правы.

Шомут, понизив голос: Здесь содержится более четырехсот пленных землян. Это означает, что по планете беспрепятственно разгуливают более четырехсот Юстасов. Правильно?

Томас: Не могу отрицать.

Шомут: Тяжелый латианский крейсер «Ведер» разбился всмятку при посадке. Латиане приписали аварию ошибке команды. Но это случилось как раз через три дня после того, как сюда доставили ваших пленных. Вы считаете, что это просто совпадение?

Томас, просияв: Разбирайтесь сами.

Шомут: Вы понимаете, что в данной ситуации ваш отказ от ответа — сам по себе ответ?

Томас: Делайте какие угодно выводы. Я не выдам военной тайны Земли.

Шомут: Ладно. Давайте попробуем еще что-нибудь. В нескольких градусах к югу отсюда расположен самый крупный топливный склад в этой части галактики. Неделю назад он взлетел на воздух — весь, до последней постройки. Ущерб весьма тяжелый. Флот Сообщества обездвижен на длительное время.

Томас, с восторгом: Ура!!!

Шомут: Латианские специалисты выдвинули гипотезу, что искра статического электричества якобы вызвала взрыв бака, в котором была течь, а от него уже стало взрываться все остальное. У специалистов всегда наготове какие-нибудь правдоподобные объяснения.

Томас: Ну и что же тут не так?

Шомут: Склад функционировал более четырех лет. И все это время не было никаких искр.

Томас: Куда вы клоните?

Шомут, с нажимом: Вы сами признали, что в этом районе слоняется больше четырехсот Юстасов, которые могут делать все, что им заблагорассудится.

Томас, тоном неподкупного патриота: Я ничего не признавал. И вообще не отвечу больше ни на один вопрос.

Шомут: Этот ответ вам подсказал ваш Юстас?

Молчание.

Шомут: Если ваш Юстас здесь, можно лис вашей помощью его допросить?

Ответа не последовало.

Выключив запись, комендант сказал:

— Такие вот дела. Восемь других офицеров-землян дали более или менее сходные показания. Остальные постарались скрыть факты, но, как вы уже слышали, у них ничего не вышло. Сам Зангаста прослушал запись, и он всерьез озабочен сложившейся ситуацией.

— Пусть не берет в голову,— посоветовал Лиминг.

— Почему?

— Потому что все это сплошная инсценировка, цирк да и только. Мой Юстас подговорил их Юстасов — вот и все.

Физиономия коменданта так и вытянулась.

— Когда мы с вами виделись в прошлый раз, вы уверяли, что без помощи Юстасов никакого сговора быть не может... но теперь уже все равно.

— Я рад, что вы наконец разобрались, что к чему.

— Не будем зря терять время,— нетерпеливо вмешался Паллам.— Все это не имеет никакого значения. Доказательства, которые подтверждают ваши слова, достаточно весомы — как бы мы к ним ни относились.

Получив подсказку, комендант продолжал:

— Я сам провел кое-какое расследование. На протяжении двух лет у нас бывали мелкие неприятности с ригелианами, но ни одной особо серьезной. И вот после того, как вы свалились на нашу голову, происходит массовый побег. Очевидно, он был запланирован задолго до вашего появления, но тем не менее случился вскоре после него, да еще и при обстоятельствах, наводящих на мысль о посторонней помощи. Спрашивается, откуда пришла поддержка?

— Понятия не имею,— многозначительно произнес Лиминг.

— Восемь моих охранников, то и дело оскорбляя вас, постепенно вызывали вашу враждебность. Из них четверо находятся в госпитале с тяжелыми ранениями, еще дюйм предстоит отправка в район боевых действий. Полагаю, что раньше или позже двое остальных тоже попадут в беду — это всего лишь вопрос времени.

— Двое остальных взялись за ум и заслужили прощение. С ними ничего не случится.

— Неужели? — Комендант был явно удивлен.

Но Лиминг не унимался:

— Я не могу дать таких же гарантий тем, кто расстрелял беглецов, их офицеру или начальнику, приказавшему расстрелять беззащитных пленников.

— Мы всегда расстреливаем заключенных, виновных в побеге. Это давно установленное правило и необходимая мера устрашения.

— А мы всегда расправляемся с палачами,— парировал Лиминг,— Это тоже давно уже установленное правило и мера устрашения.

— Говоря «мы», вы подразумеваете себя и вашего Юстаса? — встрял Паллам.

— Да.

— А какое до этого дело вашему Юстасу? Ведь жертвы-то не земляне. Просто кучка буйных ригелиан.

— Ригелиане — наши союзники. А союзники — значит друзья. Мне претит, когда их хладнокровно и бессмысленно уничтожают. А Юстас очень чутко реагирует на мои настроения.