Харпер мрачно проглядел карточку.
— Гм! Когда я говорю — шесть недель, я имею в виду шесть недель, а не шесть дней. Уважаемые господа, в ответ на ваш запрос от вчерашней даты...
Схватив карандаш, Мойра начала поспешно писать. Харпер продиктовал еще сорок слов, пока не понял, что в ее записях вряд ли можно будет что-то разобрать. Прервав диктовку, Харпер заговорил с тщательно взвешенной смесью строгости и грусти:
— Послушай, долговязая, я вовсе не осужденный преступник. За время моего отсутствия я никому не выпустил кишки, за исключением нескольких сотен человек, которые того заслуживали. Меня не разыскивает полиция, тюремщики, армейские вербовщики или христианское духовенство. Меня любят так, как не любили еще никогда в жизни. А теперь возьми себя в руки и займись делом. Уважаемые господа, в ответ на ваш запрос...
На этот раз Мойре удалось записать его слова без единой ошибки. Вставив бумагу в пишущую машинку, она поправила лист и выжидающе замерла, услышав приближающиеся к двери конторы тяжелые шаги.
— А вот и он,— с притворной тревогой объявил Харпер,— Ныряй под стол, когда начнется стрельба.
Мойра застыла, занеся палец над клавишей. Она не осмеливалась оглянуться, боясь убедиться в смертельной серьезности намерений Харпера и пытаясь услышать тихий шорох одежды, указывавший на то, что он достает пистолет.
В следующее мгновение Райли распахнул дверь в своей обычной слоновьей манере и, как обычно, в два шага оказался возле стола. Если бы его нахмуренные брови могли опуститься еще на дюйм ниже, они вполне сгодились бы на роль усов. Опершись обеими руками на стол, он наклонился, уставившись в глаза Харперу. За спиной Райли Мойра, от облегчения едва не лишившаяся чувств, неуверенно ударила по клавише.
— А теперь,— хрипло проговорил Райли,— ты мне расскажешь, что тут, черт побери, происходит. Почему тебя сперва разыскивают за убийство, а потом нет? Почему сегодня ты на первом месте в списке подозреваемых, а на следующий день вообще исчезаешь из списка? Почему они никак не могут решить, на самом ли деле ты волосатое чудовище?
— Жизнь —всего лишь лотерея. Я...
— Заткнись! Я еще не договорил. Почему ФБР в полном составе переселилось сюда и как ни в чем не бывало забирает у меня четыре лучших моих отряда? Что ФБР нужно в этом богом забытом городишке? Почему...
— Почему ты постоянно действуешь Мойре на нервы, стоит мне отвернуться? — спросил Харпер.
— Я? — вспылил Райли.— Я ее и пальцем не тронул. Я не из таких. Я женат и счастлив. Если она говорила тебе, что я ее трогал,— она лжет. Не верю, что она могла тебе такое сказать. Ты придумываешь всякую чушь, пытаясь сменить тему. Но не выйдет! Почему...
— Ты смотрел на нее и кое о чем думал,— заявил Харпер.
— Ладно! — покраснев, прорычал Райли,— Я понял. Ты отказываешься говорить. Ты знаешь, что я не могу тебя заставить, и наслаждаешься ситуацией, теша свое обезьянье самолюбие.
Он понизил голос на несколько децибел.
— Не дозволит ли ваша светлость задать один вопрос? Всего один маленький вопросик?
— Задавай,— ответил Харпер, стараясь говорить царственным тоном.
— К кому я должен обратиться за ответом?
— К генералу Конуэю.
— Во имя Иосафата! — воскликнул Райли, поддергивая сползающие штаны.— Это что, настолько серьезно?
— Увы, да. И если они не сочли нужным сообщить тебе подробности — я тоже не имею на это права. Рассказав тебе обо всем, я превышу свои полномочия, а мне дали понять, что поступать так весьма нехорошо. Это непростительный грех, который приводит к анархии и ее последствиям — богохульству, безвластию и иным порокам. Можешь составить свой собственный список — тебе известно куда больше мерзостей, на которые способны люди.
Харпер потянулся к очередному письму в груде почты на своем столе.
— Когда будешь уходить, аккуратнее закрывай дверь, иначе стекло выдержит не больше двух твоих вторжений.
— Мне и без тебя дел хватает,— сообщил Райли, скаля крупные зубы,— Две кражи со взломом, одно вооруженное ограбление и один поджог за прошлую ночь. Но я почему-то должен все это бросить и сосредоточиться исключительно на поисках трех парней по фамилии Макдональд, Лэнгли и Гоулд; к тому же у меня забрали четыре патрульные машины. Как будто нет ничего важнее поисков троицы, против которой даже не выдвинуто обвинений!
— Действительно, нет ничего важнее,— согласился Харпер.
— Скажи честно, что они такого сделали? — наклонившись ближе, прошептал Райли.
— Спроси Конуэя.
— Как же, спасибо.
Стекло двери зазвенело, когда Райли вышел.
— Научному руководителю лаборатории Суэйна, Трентон, Нью-Джерси,— вновь начал диктовать Харпер схватившей карандаш Мойре.— В ответ на ваш запрос о возможности разработки пневматических микроманипуляторов замедленного действия, пригодных для использования с электронными микроскопами типа «зет», мы рады сообщить, что...
Он посмотрел на приоткрывшуюся дверь.
— В чем дело?
— Мы слышали ваш разговор через микрофон,— сказал агент Норрис.— Кто этот полицейский?
— Приятель, который полагает, что заслуживает моего доверия,— Харпер фыркнул, потер нос и добавил: — Мне тоже так кажется.
— Почему вы так считаете?
— Я давно его знаю. Ему можно доверять.
«Обратить внимание на друзей и близких Харпера,— мысленно повторил полученные распоряжения Норрис, думая, что его никто не слышит.— Их необходимо тщательно проверить».
— Мы позволили ему встретиться с вами,— сообщил он вслух,— учитывая его должность. Но нам очень интересно, почему он так настойчиво требовал объяснений? То, что вполне устроило комиссара, его тем более должно было устроить, разве не так?
— По отношению ко мне Райли находится в привилегированном положении.
— Вы уверены, что у него не было скрытых мотивов?
— Не знаю, не проверял. В любом случае, я не заглядываю под черепушку всем подряд. Кроме того, меня сейчас куда больше беспокоит, как избежать неминуемого банкротства. Какие мотивы у него могли быть?
— На этот счет вы можете строить предположения, как и любой другой,— не считая того, что вам незачем гадать,— ответил Норрис.— В подобной ситуации вполне разумно подозревать любого, включая собственную мать.
Он вышел, вернувшись в механическую мастерскую к Раушу.
Харпер продолжил разбирать почту. Когда подошло время обеда и Мойра ушла перекусить, он позвал Норриса в свой кабинет.
— Мойра — приятная девушка. Она выше меня на три дюйма, потому что я так часто посылал ее с различными поручениями, что у нее вытянулись ноги. Но мы вполне ладим друг с другом.
— А я тут при чем? — спросил Норрис.
— Я бы не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось, если сюда ворвется наемный убийца. Она такой же червяк на крючке, как и я. А я не плачу ей за подобный риск.
— Именно вы должны предупредить нас о попытке нападения,— заметил Норрис.— Без вас мы работаем вслепую.
— Я знаю. Но я не держу Мойру за руку двадцать четыре часа в сутки. Вам не кажется, что стоит избавиться от нее на некоторое время? Как насчет того, чтобы отправить ее в оплаченный отпуск, пока все не закончится?
— Нет. Вы сможете играть свою роль, только если будете вести себя как всегда. Слишком много изменений — и ловушка станет чересчур заметной.
— Они могут напасть на Мойру на улице, надеясь с ее помощью добраться до меня. Слава богу, у них ничего не выйдет. Я пойму, что произошло. Но мне бы очень не хотелось стрелять в нее из-за того, что она больше не прежняя Мойра. Что сделано, уже не изменишь, поэтому я бы хотел, чтобы ничего подобного не случилось.
— Ей придется рисковать точно так же, как и любому другому,— бесстрастно сказал Норрис.— Для нее ситуация ничем не лучше и не хуже.
— Хуже,— возразил Харпер,— так как вероятность того, что выберут именно ее, намного выше. Я был бы рад, если бы к ней приставили круглосуточную охрану.
— Охрана уже есть. Мы с самого начала выделили для этого двух человек. То же касается и остальных ваших сотрудников, а также тех, с кем вы постоянно общаетесь. Если кто-нибудь попытается подобраться к вам через ваших знакомых, ему не так-то просто будет найти подходящего человека.
