Мое настроение начало улучшаться, а кофе сотворил чудо с моими мозгами – моя голова начала проясняться.

– Ну, вот тебе, – мстительно взглянула я на Ларчика. – Кто мне говорил, что сначала дела, а уже потом кофе? Вся моя жизнь доказывает совершенно противоположное твоему дурацкому постулату! Всегда предпочтение следует отдавать кофе – этому благословенному напитку, заставляющему твой мозг работать и наполняющему твой организм спасительной энергией!

Моя тирада не произвела на Ларчика ожидаемого впечатления. Он иронично посмотрел на меня, как бы сомневаясь в благотворности пропагандируемого мной напитка, как если бы я не являлась лучшим примером этой магической благотворности, и недоверчиво хмыкнул.

– Что? – спросила я, оглядывая моего босса с невольным подозрением. – Ты хочешь сказать, что я не произвожу впечатления мыслящего человека?

– Нет, – признался он, хихикнув. – Ты куда больше похожа на человека, который мечтает о ночи, но не для сладострастия, а для банального сна.

Я как раз обдумывала, как бы этак ему ответить, чтобы за мной осталось последнее слово, но меня, увы, отвлекли. Как раз в тот момент, когда я уже почти нашла бесподобный ответ.

Я же говорю, что клиент всегда приходит не вовремя!

А настойчивый звонок в дверь свидетельствовал о том, что клиент стоит у дверей и терпеливо ожидает, когда мы соблаговолим впустить его в нашу смиренную обитель.

Открыв дверь, я удивилась.

– Здравствуйте, – сказала я, с любопытством рассматривая скромнейшее существо.

– Вы – Саша? – полувопросительно-полуутвердительно произнесла девушка.

– Да, – кивнула я. – А вы…

– Катя, – закончила она. – Я та самая, с которой вы говорили по телефону…

Наверное, вы бы тоже остолбенели. Потому как девица, работающая на таком «распутном» телефончике, оказалась больше похожа на питомицу института благородных девиц.

Ее белокурые гладкие волосы были забраны в «хвост» на затылке. На лице никакой косметики. Ясные чистые глаза небесного цвета.

Она слегка улыбнулась и спросила:

– Я могу пройти?

– Да, конечно, – пролепетала я, все еще не в состоянии переварить эту неожиданность.

Пропустив ее в комнату, я замерла в восхищении.

Теперь, когда она сняла темное пальто, я поняла, что такое «скромная красота». В каком-то старомодном платье с белым кружевным воротничком Катя являла собой образец французской изысканности. Ее фигурка была тонкой и стройной.

Вот такая пришла к нам восхитительная Катя.

А то, что она действительно восхитительная, можно было понять по округлившимся от восторга глазам моего босса, которые теперь загадочно блестели.

Более того, мой дражайший босс вскочил со стула с такой резвостью, что чуть его не опрокинул.

– Андрей Петрович, – строго сказала я. – Позвольте вам представить Екатерину…

– Андреевну, – улыбнулась она. – Только из этого совсем не следует, что я гожусь вам в дочери…

Он зарделся, как девица, и пробормотал что-то себе под нос. Судя по его поведению, скоро мне придется думать совсем одной. Поскольку мой Ларчик явно вознамерился влюбиться в «оружейницу» Катю, а, по моим опять же скромным жизненным наблюдениям, влюбленные совершенно теряют способность к аналитическому мышлению.

Увы мне, грешной! Именно я виновата в том, что мой шеф на моих же глазах теряет рассудок, и вынуждена наблюдать за этим, не в силах что-либо изменить, поскольку «телефонная распутница» Катерина, увы, так хороша собой, что не влюбиться в нее невозможно!

Если бы Лариков этого не сделал, я бы начала сомневаться в его умственных данных!

Со стороны мы являли собой умилительное зрелище. Лариков восхищенно таращился, явно забыв, кто он и почему находится тут в нашем обществе. Екатерина забавлялась моментом и мило улыбалась, впрочем, в глазах ее все равно жила неясная тревога. А я, как единственный оставшийся нормальным в нашем агентстве человек, эту самую тревогу улавливала и пыталась выяснить причины ее появления в Екатерининых прекрасных очах.

– Вы учились вместе с Сашей? – спросил мой разом поглупевший босс.

– Нет, – честно ответила очаровательная распутница. – Мы познакомились недавно.

Слава богу, уточнять, где и при каких обстоятельствах мы познакомились, Катя не стала.

– Простите, Андрей Петрович, но… Я, собственно, пришла по делу. И, как мне кажется, очень срочному. Можно нам с Сашей посекретничать?

Так…

Я бросила на Ларчика торжествующий взгляд.

Ларчик, явно расстроенный этаким невыгодным для его высоких чувств поворотом событий, загрустил, но был вынужден смириться. Нельзя же быть навязчивым, это может напугать юную, благонравную леди!

А я поднялась и сказала:

– Если ты настаиваешь на том, что наш разговор требует конфиденциальности…

Она неуверенно оглянулась на Ларчика и поспешно кивнула:

– Да, мне бы этого хотелось!

Я пожала плечами, этим жестом показав моему боссу, что я ни при чем, и мы прошли в маленькую комнату.

Там были журнальный столик и два кресла.

– Садись, – предложила я ей. – Что у тебя случилось?

– А можно закурить? Андрей Петрович не зайдет?

– Он не сектант, – улыбнулась я. – Зрелище женщины с сигаретой его не пугает…

Она вздохнула, и по этому едва заметному, легкому вздоху сожаления я легко догадалась, что он ей тоже пришелся по сердцу.

«Просто какая-то сплошная мелодрама, – вздохнула я. – Доблестный детектив перевоспитывает обретенную возлюбленную, работающую на «сексуально-доверительном» телефоне!»

Сигарета ей совершенно не подходила. Да нет, она курила очень изящно, немного вытянув губки, и в то же время сигарета была не к месту.

Такая же нелепость, как если бы закурила «тургеневская барышня». Хотя моя «барышня» работала там, где девице из хорошей семьи было просто нечего делать!

– Я тебя слушаю, – напомнила я ей о моем существовании. Больно уж она погрузилась в собственные размышления!

Вскинув на меня свои ослепительные глаза, Катя неуверенно сказала:

– Понимаешь, я просто не знаю, с чего начать… Пропала девушка, ей двадцать пять лет, и она не отличается благонравностью… У девушки есть бойфренд, с которым она собиралась отчалить в Сочи. Наверное, я бы и не задалась вопросом, куда она могла исчезнуть, если бы не одно обстоятельство… Если бы она действительно отправилась в путешествие, то наверняка прислала бы мне открытку. Но она молчит. И даже если бы она там совсем обалдела от неземного счастья, даже в состоянии эйфории, Вика прислала бы мне письмо. Хотя бы затем, чтобы чуточку похвастаться…

– Она работает в вашей фирме? – поинтересовалась я.

– Нет, что ты… Вика работает секретарем-референтом в крупной фирме, прибравшей к рукам все телевизоры и холодильники…

– А почему ты так озабочена ее судьбой? Она твоя родственница?

– Да, – кивнула Катя. – Она моя старшая сестра.

– Твоя сестра? – переспросила я. – А сколько лет тебе?

– Девятнадцать, – скромно потупилась Катя.

– И ты работаешь в этой развратной конторе?

– Да ничего она не развратная, – отмахнулась юная девица. – Она прикольная, и только. Я же в театральном учусь, мне даже надо…

– Для чего надо? Ты в порнушных фильмах сниматься собираешься?

– Нет, – фыркнула она. – У меня амплуа – травести.

– Ну вот и будешь изображать малолетних девиц, – мрачно усмехнулась я. – Ладно, чего я взялась вести с тобой душеспасительные беседы. У тебя для этих целей мама есть.

– Нет, – развела она руками. – У нас с Викой мама умерла… Может, я поэтому за нее так и волнуюсь. Потому что она – единственное близкое существо, которое у меня осталось.

– И отца нет?

– Отчим, – махнула она рукой. – Но наш отчим – это вообще отдельный и не очень приятный разговор. Знаешь, Саша, я думаю, что Вика убежала из-за него. Только она все равно прислала бы мне открытку, если бы…