– Весьма приличные люди, любимая!

– Ага, приличные! – девушка дернулась, неприязненно покосившись на особняк, маячивший сквозь аккуратно подстриженные заросли ивы. – Тото на прошлой неделе в полицию настучали – мол, музыка громко играет. А я люблю громко! И ведь не поздно было еще. Кстати, ктото про музыкальный магазин говорил!

– Сейчас… переоденемся только.

– Скорей уж – оденемся. Ха! А здорово мы этих копов с носом оставили! – хлопнув в ладоши – была у нее такая привычка – радостно заявила Лина. – Рассказать кому – не поверят. Надо же – в море! А уже октябрь на дворе. Нет, это же надо отметить, обязательно отметить, ага! Ну выходим…

Оглянувшись по сторонам, вся нудистская команда покинула автомобиль, вбежав на гостеприимно распахнутую расторопным Майком – вот уж, действительно, Спиди Гонсалес! – дверь на веранду, заставленную старыми креслами, продавленным диваном и колченогим круглым столом, подобный которому стоял – как вдруг вспомнил Громов – в деревенском доме его бабушки.

– Проходите! – обернувшись на пороге гостиной, Магдалина махнула рукой. – Можете пока у нас пожить, коль такое дело. Может, мы еще и сами во Флориду соберемся, верно, Майк?

– Угу…

– Сейчас покажу вам комнату… Вон сюда, за мной, проходите. Вот…

– Спасибо.

К слову сказать, все внутреннее убранство дома, вся обстановка вызывала у Андрея, мягко говоря, несколько странное чувство, вероятно, рожденное неким вопиющим несоответствием великолепно отреставрированной и весьма недешевой (это уж понятно!) машины и потертой мебелишкой в стиле шестидесятых годов – откровенным кичем, усугубленным прикнопленными к выцветшим обоям портретами какихто эстрадных звезд, среди которых Громов не узнал никого, кроме Элвиса Пресли. А вот Пресли был хорош – молодой, глянцевый, в полосатой черножелтой футболке.

– Нравится Элвис? – не преминула справиться Лина.

– Так, коечто. «Тюремный рок», например.

– О!!! Обожаю «Тюремный рок». Ну что всталито? Проходите, располагайтесь! Сейчас я одежку принесу…

– А компьютер или ноутбук у вас где? – Андрей рассеянно оглянулся в дверях. – Чтото я не вижу. Хотелось бы воспользоваться… с вашего позволения. Понимаю, что наглый…

Магдалина недоуменно обернулась – она уже успела накинуть короткий халатик, вовсе не скрывавший прелестных ножек:

– Ноут… Нотная книга? Хм… нету. У нас только пластинки, и вон – радиола в углу. Хорошая радиола, между прочим…

Посмотрев в угол, Громов углядел стоявшую на небольшом столике радиолу, тоже конечно же ретро: ламповую, с «зеленым глазом» в корпусе полированного дерева, подобно нашим «Днепру» или «Ригонде». А, похоже, эта парочка предпочитает старинный стиль. Ноутбука у них нет! И всяких там айпадовайфонов чтото незаметно. Даже мобильников! Ну… что возьмешь с натуристов? Может, они специально так вот живут, стараясь не пользоваться достижениями цивилизации.

– А телевизор у нас сломался недавно, – вернувшись, Лина бросила на тахту ворох какихто стираных джинсов, рубах и платьев. – Ничего, завтра заедем в прокат, возьмем. Ну! Выбирайте, одевайтесь. Не бойтесь, все чистое… боюсь, только рубашки тебе, Эндрю, не впору будут, ты ведь у нас вон какой силач! По магазинам с нами поедете? Или останетесь отдыхать?

– Лучше отдохнем, – честно признался Громов. – Пожалуй.

– Ну как хотите! Чао!

Махнув на прощанье рукой, девушка улыбнулась и убежала. Заурчав двигателем, отъехал от дома «Плимут».

– Какие славные люди, – рассматривая принесенные платья, тихо протянула Бьянка. – Нет, в самом деле, славные. К нам – как к родным… Не всякий так вот сможет! В свой дом пустили, оставили… Совсем не боятся, что украдем чтонибудь.

– Так мы ведь вроде бы на воров и не похожи, – натянув джинсы, Андрей хохотнул, глядя, как баронесса рассматривает белые шортики.

– Это… надеть, да?

– Ну если хочешь…

– Я бы лучше платье какоенибудь… Ой… что ты делаешь… что ты…

Погладив девушку по спине, Громов привлек ее к себе, поцеловал грудь, кончиком языка лаская ставшие упругими сосочки…

– Ах, милый…

Затем оба улеглись на диван, сливая в поцелуе губы… Рука Андрея, пробежав по спине девушки, скользнула к лону. Скрипнули пружины…

– Ой…

– Тебе больно?

– Нет! Что ты! Ах…

Нет, диван все же не развалился, выдержал, хоть напор и оказался силен и неудержим, как торнадо! Как сияли глаза! И от сплетенных молодых тел, казалось, исходило сияние, то самое, которое некоторые называют неземным сиянием любви, а еще – колдовским, волшебным… За что в старые времена запросто можно было угодить на костер, а ныне… ныне – разве что под завистливые взгляды ханжей.

– Славные люди… – расслабленно глядя в потолок, повторила юная баронесса. – Это и есть – люди твоего мира, о котором ты говорил?

– Да.

– Если так – то он мне уже нравится. Нравится, несмотря на ту самобеглую повозку с ужасным запахом… Как ловко управлялась с ней эта девушка, Магдалина!

– А ты хочешь научиться так же?

– Я?!

– Ну да. Ты. Ничего такого сложного в этом нет, вышивать бисером – куда сложнее.

– Уж ты скажешь… А я смогу?

– Конечно, сможешь! Ты ж у меня смелая.

– Смелая… даа… И все же для начала надо както постепенно привыкнуть… Эти солдаты, – помолчав, вдруг вспомнила девушка. – Зачем они за нами гнались? Или их послали по велению отца Джозефа Стенпоула?

– Нет. Никакого отца Джозефа здесь нет! – Андрей с нежностью погладил Бьянку по руке. – И этот город, не тот Чарльз Таун, который ты знаешь. Совсем другой!

– И мы здесь будем жить?

– Попытаемся. И знаешь, думаю, у нас все получится, ты только верь мне, ладно?

Баронесса выбрала для себя белое, в крупный синий горошек, платье, простенькое, но со вкусом, девушку лишь несколько смущали слишком уж оголенные – гораздо выше колен – ноги, впрочем, к этому она быстро привыкла. Красивыхто ножек чего стеснятьсято?! Наоборот – пусть завидуют, восхищаются!

– Какая же ты у меня красивая! – одев оказавшиеся коротковатыми джинсы и растянутую желтую майку с эмблемой «Юнайтед Фрут компани», искренне восхитился молодой человек. – Там, в прихожей, зеркало – посмотрись, причешись.

– А и правда! Так что солдаты? Все никак не могу забыть.

– Они просто выслеживали тех, кто купался нагишом.

– А что, здесь так нельзя?

– В людных местах – нет.

– Хм… Так в людныхто нагишом никто и не станет! Ой… а платьето мое…

– Что, разве не красиво?

– Да красиво, – оторвав взгляд от зеркала, девушка смущенно посмотрела на свои ноги. – Только оно… ну, как ночная рубашка!

– Не переживай! – весело рассмеялся Громов. – Тут все так ходят.

– Дааа уж… Я видела – как…

Подойдя к радиоле, Андрей с любопытством осмотрел стопку грампластинок, больших – лонг плеев – и маленьких – на пару песен – синглов. Как и следовало ожидать, все попадались древние – Пресли, «Притендерс», «Дрифтерс», Джейн энд Дин…

– Может, пока музыку послушаем, милая?

– Ты пригласишь музыкантов?!

– Они уже здесь.

– Здесь?!

– Вот в этих конвертах… Сейчас услышишь. А нука…

Включить радиолу молодой человек не успел – снаружи послышался звук мотора и пара коротких гудков. Выглянув в распахнутое окно, Андрей помахал рукою.

– А мы новую пластинку Чабби Чеккера купили! – вылезая изза руля, похвасталась Лина. – И в прокат заехали – телеприемник взяли.

– Лучше б было в рассрочку купить, – пробурчав, Майк допил бутылку пива и, поставив ее на ступеньки невысокого крыльца, позвал Громова помочь.

Своим дизайном – а, похоже, «сладкая парочка» предпочитала именно такой стиль! – телеприемник (надо же, словото какое!) ничуть не уступал радиоле: солидное, покрытое темным лаком дерево – местами, правда, побитое – полукруглый экран, никелированные ручки… и весило сие произведение старинного искусства, надо сказать, немало – с пуд, а то и чуть больше.

Осторожно притащив телевизор в гостиную, Майк с Андреем поставили его на буфетный стол, после чего уселись в кресла пить пиво.