Честно говоря, чего бывший сеньор лейтенант никак не ожидал, так это непонятно откуда взявшегося обвинения в казнокрадстве. Хотя… как раз вполне понятно: никакой политики, казнокрад – и точка. Интересно, что Мартину приписали? Оп…

О Мартине Андрей не прочитал ничего – страница в журнале оказалась вырванной. Даже не одна – несколько… то ли в них чтото заворачивали, то ли ктото хотел чтото скрыть – а зачем? От кого теперь скрыватьто?

В дверь осторожно постучали:

– Сеньор лейтенант? Ты здесь, Андреас?

Громов распахнул дверь:

– Рамон! Да заходи же, не заперто. Чего такой скромный?

– Да думал, мало ли ты не один, а с какойнибудь поселянкой, – махнув рукой, каменщик уселся за стол. – Знаешь, я ведь только что отсюда парочку выгнал, Пташку с девчонкой – ишь, отыскали себе местечко. Не по чину!

– Интерееесно… И что они тут делали? – вспомнив вырванные листы, насторожился молодой человек.

Рамон хмыкнул и поглядел на бочонок:

– Да ничего интересного – целовались просто. Даже друг дружку не лапали… впрочем, может, и дошло б до чего – да я помешал, выгнал. Каютато теперь – для тебя, Андреас, ты ж у нас нынче за старшего. А в бочонкето что?

– В бочонке? Ром, я думаю. Хочешь, так попробуем – стаканы вон, в шкафчике, у двери.

Ром оказался на удивление неплохим, забористым и пахучим – но пах приятно.

– А ничего, – крякнув, похвалил Каменщик. – У покойника капитана губа была не дура. Так ты все же решил – к испанцам?

– Ну а куда? – Громов поставил на стол опустевший стакан. – К англичанам нам, наверное, тоже бы можно – конечно, не в Чарльстон – да ведь до них еще плыть и плыть, а СанАгустин – он вот, под боком.

– Поселенцы в СанАгустин не хотят, – оглянувшись на дверь, тихо промолвил Кареда. – Слышал, как они промеж собою шушукались. Хотят к англичанам.

– Ха! – Андрей хлопнул себя ладонями по коленкам. – Ну наглецы! Это после всегото?

– Думаю, они хотят пленных просто убить да выбросить море. А потом все свалить на пиратов. Что ты так смотришь, Андреас? – каменщик ухмыльнулся и пододвинул стакан ближе к бочонку. – Староста их, Охейда, к тебе еще не подходил?

– Нет.

– Ну так подойдет завтра. Выпьем еще? Напоследок?

Староста поселенцев явился с утра и имел с Громовым весьма непростую беседу, в ходе которой Андрею стало многое ясно, и в первую очередь то, что появились серьезные проблемы, которые хотелось бы разрешить как можно более срочно. Поселенцы оказались людьми весьма практичными, и им вовсе не хотелось отдавать корабль, который вполне можно было продать в какойнибудь гавани. К тому же некий сеньор Ромуальдо с помощниками уже спускался в трюм и тщательно пересчитал чернокожих невольников – на живой товар ушлые переселенцы теперь тоже рассчитывали и каждый желал получить свою долю.

О неграх, кстати, думал и Громов, предполагая, причалив к берегу еще до СанАгустина, отпустить их на все четыре стороны, а там – как знают. Гуманист… Однако поселенцы решили иначе: живой товар – живые деньги. Впрочем, с невольниками вопрос был не главным, иное дело – судьба корабля. Продать захваченное судно? Да еще в английских колониях? Неет, это не старые пиратские деньки, нынче времена иные, за такие дела запросто вздернуть могут… как того же Кидда!

– У ваших людей, сеньор Охейда, от жадности совсем крышу снесло? – выслушав старосту, язвительно осведомился Андрей.

– Извините… что снесло? – конечно же, собеседник игры слов не понял. – Какую крышу?

– Вы все с ума сошли! – молодой человек попытался изложить свои мысли куда более доходчиво. – На виселицу захотели? Как вы собираетесь продать этот чертов корабль? Кому? Никого здесь не зная.

– Люди говорят, что «Святая Эулалия» – доброе судно, – угрюмо пояснил староста. – И стоит хороших денег. Зачем нам их терять? Здесь, на чужбине, любая медяшка – не лишняя. Тем более, получив свою долю, многие вернулись бы домой.

– Да кто бы против?! – не выдержав, закричал Громов. – Только где вы «Эулалию» продадитето? Не связывайтесь, говорю вам. А, впрочем…

Что спорить с идиотами, которым привидевшиеся вдруг ни с того ни с сего шальные деньги затмили разум? Ишь, сволочуги – когда чуяли сильную руку, сидели себе тише воды, ниже травы, а тут вдруг почуяли волю. Корабль им… живой товар… А не жирно будет?

Бабах!!!

Снаружи вдруг донесся пушечный выстрел.

Двенадцатифунтовка! – выскакивая из каюты, определил на ходу лейтенант.

– Ну кому тут нейметсято?

Взбежав на корму, Громов обвел гневным взглядом всех, кто там в этот момент был – поселенцев и ссыльных…

– Сеньор Андреас! – Мартин Пташка боязливо показал рукой в море.

Андрей обернулся… И увидел по левому борту фрегат! Трехмачтовый, однодечный, стремительный, как и полагается фрегату. Подняв все паруса, фрегат быстро приближался, и вот уже стал менять курс, разворачиваться бортом…

«Готовится к выстрелу!» – увидев на корме судна испанский флаг, потерянно подумал Громов. Судьба…

– И что нам делать? – подойдя, тихо спросил Охейда. – Это испанский корабль… А мы – под английским флагом. Надо было спустить.

Лейтенант отмахнулся:

– Все равно не помогло бы. Интересно, откуда здесь взялся испанский фрегат? Наверное, охраняет СанАгустинскую гавань.

– А ничего нам не надо делать, – щурясь от только что поднявшегося солнца, Андрей посмотрел на чужое судно. – Они дали предупредительный выстрел. Нужно ложиться в дрейф, иначе…

– Что иначе?

– Сорок пушек… По двадцать с каждого борта – нас разнесут в щепки первым же залпом!

– И не уйти?

– А есть достойный по силе ветер? Это слабое трепыхание – не в счет. Да и фрегат слишком уж близок.

По всему выходило – сдаваться, геройствовать Громов вовсе не собирался – кроме пушек, на фрегате обычно еще человек полтораста солдат – опытнейших головорезов королевской морской пехоты. А на «Святой Эулалии» – пятеро ссыльных да два десятка переселенцев… И говорить не о чем. Тем более, кажется, некоторые как раз и собирались в СанАгустин – так что уж теперь спорить?

Неожиданно улыбнувшись, Андрей махнул рукою:

– Спускайте блинд! И снимите, наконец, английское знамя.

Глава 9

Весна – лето 1706 г. СанАгустин. Флорида

Дежавю

Гастилло СанМаркос – крепость Святого Марка, выстроенная еще добрую сотню лет назад для защиты гавани от пиратов, с высоты птичьего полета представляла собой сложенный из светлосерых камней квадрат с ромбовидными бастионами по углам. Вооруженный солидной артиллерией, форт не то чтобы представлял собой совсем уж непреодолимую преграду, однако же делал высадку морского десанта весьма и весьма затруднительной, а потому враги предпочитали обходить город по суше – так делали и французы, и англичане – два года назад губернатор Южной Каролины сжег СанАгустин дотла, и с той поры город еще не совсем отстроился, только крепость выглядела как новенькая… то есть как она обычно выглядела еще сто лет назад. Правда, и к ней уже начинали пристраивать стену, соединяя с единственными городскими воротами – все в целях безопасности, помня натиск неуемного английского губернатора.

Именно сюда, в глухие и темные подвалы форта, и поместили всех, снятых с борта «Святой Эулалии» славным фрегатом «Король Филипп», одно название которого не оставляло никаких сомнений в политической направленности местного истеблишмента. Ну конечно же, губернатор Флориды поддерживал Бурбонов! Как и все кастильцы, да – вообщето! – большинство жителей Испании и ее колоний. Знаменитая «война за Испанское наследство» шла уже давно, и неизвестно было, когда закончится, – вот и укреплялись, как могли, да отстраивали потихонечку сожженный варварамианглосаксами город.

– А здесь много работы, я видел, повсюду строительные леса! – все никак не мог остановиться каменщик Рамон. – Мы могли бы здесь неплохо заработать, да… То есть я хотел сказать – некоторые из нас. Вам, сеньор Андреас, как бывшему лейтенанту и человеку, опытному в военных делах, здесь, несомненно, найдется иное призвание.