Глава 7

Зимавесна 1707 г. Багамские острова – Куба

Пиастры, пиастры, пиастры!

Авторитет нового пиратского капитана после возвращения на базу с взятым на абордаж бригом не то чтобы взлетел на недосягаемую высоту, нет… просто с Громовым стали считаться всерьез, до того он был просто один из многих искателей наживы, а после удачного рейда превратился в солидного и уважаемого всеми предпринимателя, под вымпел которого были бы не прочь встать многие, и не только те, кому нечего было терять.

Два корабля – это уже было немало! По всем пиратским законам новым капитаном курляндского брига, переименованного без долгих затей в «Саванну», должен был стать квартирмейстер дядюшка Сэм. Он и стал, и даже, проявив благородство, не стал обирать Громова, переманивая с «Жозефины» людей, просто набрал других, в том числе оставив охочих людей из бывшей команды, так вовремя избавившейся от своего фанатичного командного состава.

Курляндец вез в Новую Англию промышленные товары из Мекленбурга – всякие там лопаты, кирки, токарные станки и прочее, что, к удивлению Андрея, довольнотаки быстро ушло, принеся неожиданно неплохую прибыль. Ну конечно, не золото, не серебро – но все же неплохо, тем более что теперь в распоряжении капитана Грома имелось целых два неплохих и довольно быстроходных судна, да и губернатор поимел свою долю – кстати, взял токарными станками, видать, задумал открыть какуюнибудь ремонтную мастерскую. А что? Милое дело, пиратским судам постоянно требовался ремонт.

В январе погода резко испортилась, постоянно штормило, и, казалось, огромные языки волн вотвот слизнут островок, прикрывающий вход в гавань. Пользуясь выпавшим отдыхом, матросы спускали полученную добычу в портовых кабаках и лупанариях Нассау, правда, Андрей им не давал особенно расслабляться, то и дело устраивая какиенибудь учения и тренировки. Пираты роптали, конечно, но не особенно: в надежде на будущую крупную добычу, ссориться с удачливым капитаном охотников находилось мало.

Громов и Бьянка вели вполне светскую жизнь – посещали местные ассамблеи, и даже время от времени бывали приглашены на губернаторские обеды, в пригласительных билетах Андрей, как и все прочие подобные ему капитаны, значился как «господин Эндрю Гром, купец». Ну не писать же – пираты, к коим губернатор благоволил, потому как от них же кормился, и весьма неплохо, однако приличия должны быть соблюдены обязательно!

– Ханжи! – изрядно выпив – а что еще делатьто? – ругался молодой человек. – Совсем как российские.

Земляк Громова, страдавший от безделья Спиридон Рдеев, пират, а в прошлой жизни – плотник, по совету своего капитана вспомнил свое бывшее занятие и оказался у местной публики нарасхват – после испанского погрома город быстро отстраивался, хорошие плотники ценились на вес золота.

В свободное время Спиридон захаживал в гости к капитану, и тот запросто, не чинясь, болтал с ним порусски, как равный с равным, что все окружающие воспринимали без особого шока – земляки всетаки! Да еще из такой чужедальней сторонки, что мама дорогая!

Домовладелица, тишайшая тетушка Марта – одинокая богобоязненная вдова лет пятидесяти пяти – на Рдеева едва ль не молилась, – он както в свободный вечер играючи починил тетушкину ограду, а в саду сладил беседку с удобными лавками и небольшим столиком, за которым они с Андреем и сиживали иногда вечерами, запалив свечу и не обращая внимания на льющий беспрерывно дождь, коий, по словам тетушки Марты, уже очень скоро должен был смениться на вполне ясную погоду.

– Правда, очень холодную, господа мои. Очень!

– Хо, тетушка! – гулко хохотал плотник. – Не видала ты еще настоящегото холода, ага! Нет, вы посмотрите только – дождь для них – холод! А нука – снег? Да морозец трескучий!

– Не, Спиридон, – посмеивался Громов. – Мороза они бы не выдержали.

– О! Вот и я толкую – что русскому хорошо, то немцу – смерть.

В беседке обычно пили ром – тягучую, из сахарного тростника, самогонку, с едким запахом и вкусом – закусывая солеными помидорами и маринованными огурцами. Иногда приходили девчонки – Камилла и Бьянка, – тогда готовили пунш или даже варили из красного вина грог или глинтвейн, изрядно добавляя корицу и перец. Впрочем, то было редко – девушкам дождливый холод не нравился, они предпочитали проводить время дома, а днем в какихнибудь заведениях.

Исполняя поручение возлюбленного (а здесь для всех – мужа), Бьянка почти каждую ночь докладывала о разговорах с Камиллой, так что сплетен о жизни чарльзтаунского общества Громов наслушался в избытке, а вот к цели своих расспросов не приблизился ни на шаг – о «Красном Бароне» ничего не услышал. Даже о капитане Лоусоне – увы, ничего. Зато о внебрачных связях похотливой губернаторской женушки…

Такого рода сплетен хватало и здесь, в Нассау, городе, когдато тоже называвшемся Чарльз Таун, по имени короля Карла Стюарта, а затем, в угоду политике, переименованный в честь нового короля – Вильгельма, принца ОранскогоНассау. Вот эти – последние – сплетни, кстати, оказались весьма интересны.

Опять же, по заданию капитана их собирал Том, черный слуга, не брезговавший общаться и с окончательно падшими людьми, типа старого спившегося индейца, откликавшегося на имя Пьер, что постоянно околачивался на заднем дворе таверны «Черная голова», довольствуясь объедками и стаканом самого гнусного рома.

– Здесь стали вновь вспоминать некоего капитана Эвери, сэр, – сидя в беседке, поведал Том. – Генри Эвери, а еще его называли Бенджамин Бриджмен или Длинный Бен, и какое из этих имен настоящее – не знает никто. Он жил здесь, в Нассау, а потом ходил на частном судне с каперской грамотой от испанцев, уже там, в Европе – ловили французских контрабандистов. А однажды, в Кадисе, матросы самовольно захватили очень хороший корабль, переименовали судно в «Фантазию», выбрали Эвери капитаном и отправились искать удачи к берегам Африки, а затем – и в Красное море. И вот тамто Длинному Бену несказанно повезло, сэр! Он захватил два индийских судна, из тех, что перевозили паломников в Мекку, на них обнаружилась целая уйма золота и драгоценных камней! Все люди Эвери вернулись в Нассау состоятельными и уважаемыми людьми, сам губернатор – им тогда был некий Томас Трот – устроил этим молодцам самую теплую встречу. Думаю, не за просто так! Пираты отдали ему и свой пришедший в полную негодность корабль, он и сейчас догнивает на берегу, неподалеку. В ноябре того же года англичане уволили Тротта, однако позволили ему увезти с собой нажитое состояние. И знаете, где поселился бывший губернатор?

– И где же? – зевнув, переспросил Андрей.

– В Каролине, масса Эндрю! Имел в Чарльз Тауне особняк, года три назад умер.

– А что пираты? – привстав с лавки, Громов сладко потянулся. – С этим, как его, с Эвери…

– Все пираты разбежались, опасаясь англичан, вынужденных вступиться за индийцев. Сам же Эвери с несколькими своими людьми купил небольшой шлюп и отплыл в Ирландию, где и затерялся вместе со своими сокровищами. А тех, кто остался здесь, в скором времени арестовали англичане, некоторых даже повесили, а вот о Длинном Бене с тех пор – ни слуху ни духу.

– И кто тебе все это рассказал? – молодой человек усмехнулся. – Тот самый пьяницаиндеец, как его… Пьер?

– Этот индеец Пьер, однако, очень неглуп, масса! – поспешно заверил Том. – Правда – только когда трезвый.

– Увы, нечасто…

– Но онто мне и рассказал, с чего б это вдруг здесь, в Нассау, вспомнили то, что случилось лет десять назад! С того, масса Эндрю, что с недавних пор коекто начал очень настойчиво наводить справки о Длинном Бене! И этого коекого вы прекрасно знаете, разрази меня гром! Вернее будет сказать, не этого, а эту…

– Что?

– Это наша Камилла!

– Камилла? – Андрей рассмеялся. – Господи! Вот ведь любопытная Варвара. Ладно, сегодня за пуншем ее про эту историю и спрошу.