Дейк слышал тихий ровный голос: "Зло не присуще человеку, Дейк. Зло – реакция человека на внешние воздействия, голод, болезни, страх, зависть, боль, ненависть. Может быть, это ответ человека на неуверенность в завтрашнем дне. Посмотри на основные категории: они не несут в себе зла. Певчие птицы, материнство. Во все времена, все народы почитали все это. Похоже, мы просто заблудились. Но все-таки я не могу поверить, что мы повернулись спиной к Богу, Будде, Мохаммеду, Вишну. Скорее мы каким-то странным образом отстранились от них".

Ответ к этой вечной загадке был здесь – лежал на больничной койке.

Если бы это удалось доказать. Докажи, и тогда ты сможешь крикнуть людям: "Вас обманывали! Вас мучили, ломали и натравливали друг на друга! Мы были, как бочка меда, в которую кто-то кинул дегтя. Одну капельку, но и этого оказалось достаточным, чтобы все испортить".

Что он мог сделать? Вскрытие? Дейк посмотрел на фактуру кожи, потрескавшиеся ногти, серую щетину на щеках. Все продумано. Врачи разрежут тело, но души им там никогда не найти. Ведь ее никогда и не находили, так что разницы им заметить не удастся.

И чем больше Дейк убеждался в правильности своих предположений, тем яснее ему становилось в сколь трудное и опасное положение он попал. Тот, кто способен произвести такую замену, наверняка найдет возможность быстро разобраться с любым человеком, пожелавшим поделиться с кем-нибудь своими подозрениями.

Где же теперь настоящий Дарвин Брэнсон?

– Пульс тридцать два, – сказала медсестра.

Молодой врач вернулся в палату, проверил показания приборов, негромко поговорил с медсестрой. Потом он подошел к Брэнсону, отогнул веко и проверил реакцию зрачка на свет. Вошла другая сестра, на подносе у которой лежал шприц. Врач опустил простыню, протер спиртом тело в районе сердца и глубоко введя иглу шприца, сделал инъекцию прямо в сердце. Он нащупал пульс на руке у Брэнсона.

– Не участился даже на один удар в минуту, – его голос прозвучал слишком громко в тишине палаты.

Дейк почти не слышал его. Он сидел, тщательно обдумывая ситуацию.

Одну возможность в своих рассуждениях он опустил. Все происшедшее ним в кабинете, одолженном ему Кэлли, было иррациональным. Признаком его близости к психологическому срыву. Все его рассуждения о подмене Брэнсона, о неожиданно появившемся ногте, могли быть лишь еще одним признаком его надвигающегося сумасшествия. И все эти мысли – бред его больного воображения. Нет и не было подмены. И никакого внезапного вмешательства не было.

Прежде, чем пытаться доказывать нечто подобное всему миру, нужно сначала доказать это самому себе. Или его видения в кабинете Кэлли были свидетельством вмешательства иных сил, также как и подмена Брэнсона, или оба этих факта указывают на то, что он близок к безумию – результату усталости, переутомления и напряженности последнего года.

Дейк помассировал затылок. Он чувствовал уже около недели какое-то странное напряжение здесь. Как будто кто-то наблюдал за ним. Это ощущение то появлялось, то пропадало. Казалось, чей-то огромный глаз сфокусирован на нем. А он – как букашка под линзами микроскопа.

В пять минут четвертого Брэнсон умер. Или человекоподобная машина, исчерпав свои функции, остановилась. Одно из двух. Дейк вышел из палаты. В холле его окружили репортеры, ожидавшие известия о смерти, но он молча и целенаправленно раздвигал толпу, не отвечая ни на какие вопросы. Вслед ему полетели ругательства. У Дейка пропало желание возвращаться в кабинет Кэлли. Значимость статьи, которую он хотел написать, перестала казаться ему столь огромной. Или ему нужно будет написать совсем другую статью, или такая статья вообще не нужна. Дейк подумал было зайти к Кэлли и забрать у него тридцать тысяч, но потом решил отложить это дело на завтра. Он прошел пешком несколько кварталов и сел в автобус, идущий на остров. Девушка с каштановыми волосами и удивительно бледными серыми глазами устроилась рядом с ним.

Девушка с темными волосами и серыми, излучающими какой-то необыкновенный внутренний свет глазами, наблюдала за выделявшимся своим огромным ростом среди прохожих Дейком Лорином. Она стояла на углу, дожидаясь автобуса, который медленно тащился по улице. Девушка нашарила в кармане блузки пачку сигарет, вытащила из нее одну сигарету и, щелкнув дешевой зажигалкой, как-то уж очень вульгарно прикурила. Дым окутал ее загорелое лицо. Она стояла на углу в дешевом плотно облегающем фигуру желтом платье. Настоящая дешевка. Самая лучшая легенда, которую сумел изобрести для нее Мигель Ларнер. А уж Мигель делал все как следует, его методы были проверены временем. Только он так мог: как бы наблюдая за всем происходящим со стороны, суметь заставить ее снять все свои потайные защитные экраны, чтоб пройти через процедуру гипнофиксации, когда они вместе отрабатывали ее легенду.

Ты – Карен Восс и тебе 24 года.

Мигелю удалось получить нужную информацию прямо из умирающего мозга настоящей Карен Восс. Умница – Мигель. Год назад один из его агентов нанялся ночным санитаром в большую больницу, незаметно пронес туда записывающее устройство и таким образом добыл настоящие истории жизней тех, кто находился на пороге смерти. Мигель утверждал, что это отличный способ получить первоклассную легенду – ничего не надо выдумывать. И он был совершенно прав: факты и события чужой жизни попадали агенту прямо в мозг и там как бы приживались. Даже не надо было учиться правильно ходить и стоять, разговаривать и размахивать руками – агент вдруг становился чем-то вроде двойника того человека, чье имя носил. А Мигель собрал целую коллекцию историй жизни, которые можно было использовать в случае необходимости. Он делал свою работу так хорошо, что остальные просто тихо ему завидовали, подумала Карен с горечью.

Вдруг она наморщила нос и холодно посмотрела вслед какому-то прохожему, от которого невообразимо несло проно.

Стоп. Сначала наблюдение. Она медленно оглядела улицу и обнаружила только три возможных кандидата. Скорее всего они послали на задание агента Второй Ступени. А если врачи не станут откладывать вскрытие, то этот агент будет очень занят, убеждая медиков, что они видят несуществующие мозговые извилины. Некоторое время всем будет не до Лорина.

Первым делом наблюдение. А затем, спрятавшись за защитные экраны, можно будет как следует проверить всех, кто мог бы оказаться агентом. Первой была старушка, которая со скучающим видом разглядывала витрины магазинов. Мысленный зонд Карен проник глубоко в мозг старушки, не натолкнувшись ни на что, хоть отдаленно напоминавшее защитный экран. Старушка поморщилась и стала тереть висок рукой. У шофера такси, возившегося с мотором, мозг был уж совсем по-детски податливым. Она даже не сумела правильно рассчитать силу своего мысленного удара. Таксист выронил гаечный ключ, который со стуком упал на землю, колени у него неожиданно подогнулись. Затем он медленно выпрямился и стал тереть глаза. Тогда она сконцентрировалась на мужчине, стоявшем на дальнем углу улицы и листавшем журнал. Отличный мозг. И здесь она не получила никакой ответной реакции. Значит и экрана нет. Ее вмешательство заставило его нахмуриться, вот он снял очки, проверил стекла на свет и снова надел очки. Необходимость сделать следующий шаг не вызывала у Карен Восс никакого энтузиазма. Именно в такие минуты становишься наиболее уязвимым и твои враги могут сбить тебя с ног и заставить биться в эпилептическом припадке прямо на мостовой, наказывая жестокой болезнью за легкомыслие. Карен приподняла внешний экран. Она была похожа на ребенка, осторожно заглядывающего в щелочку цирка шапито. Если убрать только этот экран, способность к восприятию почти не изменится. Необходимо снять все защитные экраны один за другим, оставив свой мозг как бы обнаженным и беззащитным для врагов. Раз… два… три… четыре. Все. Ее мозг остался без защиты, средь бела дня, мозг, который настороженно опасается чужого вмешательства. Она медленно настраивалась на преодоление преград. И вот уже принимает информацию на среднем уровне. Как она и подозревала, агент Второй Ступени. Далеко. Около сотни ярдов. Один. Она сконцентрировала на нем свое внимание, сама оставаясь для него вне пределов досягаемости. Впрочем, в этой предосторожности не было никакой необходимости. Ему было не до нее. Он занимался тем, что внушал иллюзии трем или четырем землянам. Как бы он не попросил помощи, которая наверняка прибудет в лице агента Третьей Ступени. А раз так, пора мне сматываться, подумала Карен.