– Не та картинка.

Касс не догадывался, что это может значить, но даже невооруженным глазом было видно: что-то стряслось. Охранник положил ладонь на рукоятку пистолета, но не выхватил его.

Золотое сияние, разгоравшееся уже несколько секунд, достигло высшего накала и начало понемногу угасать.

На решетке так никто и не появился.

Зато Касс вдруг ощутил, как что-то шевельнулось на самом дне его сознания, и перед глазами у него все поплыло. Изогнутые стены Купола показались ему знакомыми, от его цельности к горлу подступил комок. Он парил в воздухе, поддерживаемый восходящими теплыми потоками. Они смешивались с его кровью, и он плыл вдоль длинного окна, роняя слезы радости, нашел и заполнил собой открытый коридор и протек по нему, устремляясь к полоске дневного света, открывающего путь в пустоту, не знающую ни конца, ни края.

И вдруг Касс обнаружил, что глаза у него закрыты, земля отчаянно раскачивается, а его собственные ладони сжимают голову. Лицо оказалось холодным и мокрым.

– Подождите, – произнес чей-то голос, – не шевелитесь.

– Касс, все будет в порядке, – подхватил второй голос.

– Сюда! – крикнул третий.

Касс открыл глаза и увидел, что с ним говорил индейский охранник.

– Не волнуйтесь, помощь на подходе, – сказал тот.

– Спасибо. Я уже пришел в себя.

Но тьма уже нахлынула снова, обволакивая его, как туман. Касс слышал, как где-то разговаривают люди, но в его собственном сознании снова и снова звучал испуганный голос охранника: «Не та картинка».

Касс Дикин понимал, что коллеги дожидаются его рассказа об Эдеме, но все еще не оправился от потрясения. Самолетом он вернулся в Чикаго, но не мог спать ни в полете, ни в собственной постели. Вечером он не выключил в доме свет, и всю ночь его мучили кошмары.

Утром он позвонил на работу и сказался больным, после чего, чувствуя потребность в человеческом обществе, отправился позавтракать в кафе «Минни», а затем в Публичную библиотеку Лайл.

В начале двенадцатого он появился в «Баре и гриле Коллендер». Пристрастием к алкоголю он никогда не отличался, потому что слишком легко набирал лишний вес. Но тут выдался случай особый, и Касс решил дать себе послабление.

Взяв пиво, он вскоре затеял беседу с продавцом из магазина фирмы «Шевроле», расположенного через дорогу от бара. Пожилой, представительный продавец даже за кружкой пива не мог избавиться от профессиональных привычек, но как раз именно это Касса очень устраивало – сегодня он был очень даже настроен послушать чужую болтовню.

Продавец (звали его Харви) начал рассуждать о воцарившемся в промышленности состоянии неопределенности и неуверенности и тут же принялся превозносить удовольствие от езды по американским захолустным дорогам.

– Знаете, что я вам скажу? – ухмыльнулся он. – Ежели б даже можно было сделать этот киношный трюк – войти в будку здесь, а выйти в Бисмарке – все равно «Шевроле-Блейзер» эта штука не заменит. И плевать мне, что бы там кто ни говорил.

Через некоторое время Касс обнаружил, что продавец пристально разглядывает его.

– Эй, приятель, тебе что, нехорошо? – Улыбку Харви сменило озабоченное выражение.

– Да нет, все нормально.

– Ты уверен? А то вид у тебя не очень.

Это стало последней каплей, и Касс выложил все без утайки, подробно описав свой полет по Куполу, странное ощущение, будто нечто поглотило его, и свою уверенность (возникшую по здравом размышлении о произошедшем), что его сознание было невесть кем захвачено.

– И это невесть кто или что, – с расширившимися от ужаса глазами прошептал он, – было невидимое.

Продавец кивнул и посмотрел на часы.

– Ну что ж, мне пора.

– Оно было там, – вел свое Касс. – Господи помилуй, да оно прошло сквозь ворота! Охранник знал это, но ничего не сказал. – Он взмахнул рукой, опрокинув стакан. – Слушайте, я понимаю, что это кажется бредом, но это правда. Они там выпустили на свободу нечто неведомое.

Десять минут спустя репортер попытался взять у него интервью, но Касс уже твердо решил, что не произнесет больше ни звука. Конечно, слишком запоздало.

Карт Холлис проходил мимо груженной лесом железнодорожной платформы, направляясь в депо, располагавшееся в паре миль дальше, когда ветер вдруг заговорил с ним.

Карт работал в паре с диспетчером Дж. Дж. Бендером, открывая товарные вагоны для таможенного досмотра. Они как раз покончили с поездом в сто восемьдесят шесть вагонов длиной и уже направлялись обратно. Бендер и таможенная инспекторша шли ярдах в сорока впереди, сунув руки в карманы и прижав планшеты с ведомостями локтями к бокам.

Бендер с инспекторшей шли бок о бок, пригнув головы навстречу ветру, дувшему с северо-запада. Все трое шли с восточной стороны поезда, укрываясь от ветра за вагонами. Карт не придавал непогоде такого значения, как его спутники. Те двое изрядную часть своей жизни проводят в помещении, а Карт поработал на своем веку и путейцем, и строителем, и грузчиком, и дорожником. Безжалостное солнце и хлесткие ветра успели выдубить его лицо, когда Карту едва-едва перевалило за тридцать.

Теперь он доживал седьмой десяток, и тело его начало понемногу выходить из строя. Плечи, колени и бедра болели не переставая. Кроме диабета, его порой мучили боли в груди. Но обращаться к докторам он боялся.

Тяжко ступая, он ровным шагом шел по глубокому снегу. В депо его ждет куда больше работы, так что Карта вполне устраивало тащиться в хвосте, в то время как другие спешили укрыться под крышей. Карту всегда нравились долгие прогулки назад после досмотра поездов. Дело было под вечер, солнце уже клонилось к закату. На параллельном пути дожидались отправки на экспорт два дизеля. В промежутке между вагонами Карт заметил пикап, направляющийся по шоссе №75 на север, в сторону границы.

Дети его давным-давно перебрались в Калифорнию и Аризону, а Дженис, делившая с ним супружеское ложе тридцать семь лет, весной умерла, и теперь Карт остался совсем один.

Ветер реял в сумерках, шевеля ярлыки, прицепленные к бревнам, и присыпая вагоны снежком. А потом выдохнул имя.

– Карт!

Карт остановился и посмотрел на хмурое небо.

Его спутники как ни в чем не бывало вышагивали впереди. На верху цистерны сидела сойка, разглядывая его одним глазом.

– Карт!

На сей раз уже более внятно. Лица его коснулось холодное дыхание.

По шоссе №75 на юг пронесся тяжелый грузовик, водитель переключил передачу, и двигатель натужно взревел. Вокруг не было ни души, кроме таможенного инспектора и диспетчера. Угасающий свет дня озарял приземистые, тяжеловесные, ржавеющие вагоны.

– Эй, кто тут? – спросил Карт.

При звуке его голоса сойка испуганно сорвалась с места и понеслась по небу куда-то на юго-восток. Карт провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду.

И снова до него донесся то ли шепот, то ли отдаленный вздох.