– Касуми-сан! – позвала Норико, обернувшись.

Касуми остановилась посредине лестницы.

– Да?

– Довольно, остановитесь!

Касуми остолбенела. Взгляды их встретились. Касуми бы еще перенесла, если бы в глазах Норико прочитала гнев и ненависть. Но в них она увидела только презрение.

– О чем это вы? – с трудом выдавила из себя Касуми.

– Я знаю. Не говорите больше ничего, – резко оборвала ее Норико и отвернулась.

Норико бросила в кастрюлю с кипящей водой пучок лапши. Такая лапша сварится моментально. Касуми представила себе, как Норико резко откидывает лапшу, чтобы слить кипяток, и стала подниматься по лестнице. С каждой ступенькой вверх Касуми все сильнее стискивала зубы, и все сильнее крепла ее решимость. Она не размышляла, как же поступить. Норико, вероятно, будет вести себя как и прежде по отношению к Митихиро, детям и самой Касуми. А если это так, то и им с Исиямой остается только вести себя как и прежде. Она отдавала себе отчет в том, что это предательство, но она приехала сюда, чтобы встречаться с Исиямой.

Митихиро безмятежно спал с открытым ртом. Их комната находилась прямо над входом в дом, и отсюда был виден сад. Касуми раздвинула тюлевые занавески. Опершись на подоконник и подперев щеку рукой, она невидящим взглядом уставилась в окно. Дети играли на лужайке в салочки. Она невольно залюбовалась детской беззаботностью. Они уже, наверное, и думать забыли о ссоре взрослых. Хотя иногда ее удивляло, насколько долго в детской памяти жили какие-то совершенно неожиданные подробности давних событий. Вспомнив испуганное лицо Юки, Касуми задумалась о том, что останется у дочери в памяти о сегодняшнем дне. Если вдруг однажды Юка догадается, что это произошло по ее, Касуми, вине, возненавидит ли она мать? Касуми было все равно. Сейчас ей казалось, что она идет по пустыне и в лицо ей бьет встречный ветер. Касуми закрыла лицо руками.

В углу сада стоял Исияма. Он курил, делал вид, что наблюдает за детьми. «Два» – он жестом показал Касуми на часы. В два часа дня. Касуми кивнула.

Крадущейся походкой, двигаясь в темноте, она уловила его запах. Запах мыла и реки, впитавшийся в его тело. Касуми бросилась ему на грудь. Как тогда, в лифте.

– Молодец, что пришла.

– Ты тоже. Норико обо всем догадалась.

– Я знаю. Моя вина.

– Но я же…

– Не говори ничего.

Перешептываясь, крепко прижимаясь друг к другу, держась за руки, поспешили в боковую комнатенку. Внутри была кромешная тьма и пахло плесенью. Ну и что с того! Нетерпеливо сдернув с себя одежду, они рухнули, не разжимая объятий, на холодный матрас. Лежа в кромешной темноте, подмятая его тяжестью, Касуми прикасалась руками к его телу, водила по контуру любимого лица. Пальцами ног касалась шрама на голени, будто пытаясь удостовериться, что это и вправду Исияма.

– Хочется лежать и лежать так вечно.

– Давай так и сделаем.

– Как долго?

Уже спросив, Касуми задумалась, чего же она, собственно, хочет. Все уже и так было на грани краха. Смогут ли они после того, как все разрушится, создать новый мир, где будут только они вдвоем? Но сейчас, в это самое мгновение, отсыревшая, темная комнатушка была их миром, миром только для них двоих. Когда Исияма овладел ею, Касуми громко вскрикнула. В голове промелькнула мысль, что она готова отказаться даже от детей ради того, чтобы быть с Исиямой.

Одиннадцатое августа. Утро. Касуми проснулась, потревоженная возней у изголовья. Юка и Риса, рано проснувшись, натягивали на себя одежду: одинаковые зеленые футболки и белые шорты.

– Уже встали?

– Мамочка, доброе утро! – Юка, наклонившись, заглянула ей в лицо. Прямая челка растрепана после сна.

Касуми поправила дочери волосы и спросила:

– Сколько времени?

– Не знаю. – У пятилетней Юки чувство времени еще отсутствовало.

Ей ответил проснувшийся Митихиро, бросив взгляд на часы:

– Еще нет семи.

– Можно, я еще посплю? Пожалуйста.

Митихиро слегка пошевелился, вроде бы готовый встать.

– Хорошо, сегодня я встану первым.

– Спасибо. Юка, на улице холодно, надень кофту. И Риса тоже.

Она убедились, что дочери накинули поверх футболок черные хлопчатобумажные кофты, и закрыла глаза. В лицо ей опять заглянула Юка:

– Мамочка, ты не выспалась?

– Я скоро встану. Извини.

Касуми взяла лицо дочери в руки и нежно погладила. Увидев это, Риса тоже, требуя ласки, подползла к матери, Касуми приласкала и ее. Прислушиваясь к удаляющимся шагам мужа и дочерей, она закрыла глаза. В постели Касуми провела только последние три часа. Кутаясь в тепло пухового одеяла, подумала, что тело Исиямы горячее. Какое же счастье возвращаться в памяти вновь и вновь к этим ощущениям. Все ее тело помнило Исияму. Если открыть глаза, вокруг ее ждет реальность. Реальность противостояния с Норико. Ей хотелось еще хотя бы немножко побыть в объятиях сна.

Трудно сказать, сколько она спала. Проснулась оттого, что Митихиро тряс ее за плечо. Перед пробуждением Касуми видела сон. Во сне она, Исияма и Юка катались на лодке по Сикоцу. Горы были совсем рядом, почти нависали над ними, озеро казалось невероятно глубоким, и везде была вода, много воды. Лодка невесомо качалась на водной глади. Весел у Исиямы не было, он смотрел на горы. Поверхность озера подернуло рябью, лодка мягко раскачивается. Касуми гложет тревога, но Исияма и Юка смеются, оба в хорошем настроении, оба не сводят с нее глаз. Странный сон, в котором они, все трое, будто одна семья.

– Эй, проснись! Юка пропала.

Касуми испуганно вскакивает. Смотрит на часы. Семь сорок пять. Плохо понимая, что произошло, торопливо одевается.

– Что, что случилось?

– Мы все вместе вышли на прогулку. Риса захотела по-маленькому; пока я был с ней в туалете, Юка, видимо, одна снова вышла из дома. Я тут же побежал искать, но ее нигде нет.

– Господи, что за нелепость! – произносит она, но голос ее предательски дрожит.

«Да никуда она не денется! Ну что я дергаюсь?» – думает Касуми, но где-то глубоко в подсознании не дает покоя мысль, что еще вчера вечером она была готова бросить детей, и еще эти картинки из утреннего сна… В голову лезут только дурные мысли, гонят ее на поиск дочери.

– В доме проверил?

– Проверил. Не смотрел только в… – недоговаривает Митихиро.

– В комнате Исиямы?

– Да. Но там ее быть не может.

На секунду Касуми думает о том, что нужно проверить и комнату Исиямы с Норико, разбудить их, но потом колеблется: может, это все пустые страхи и неудобно будить людей в такую рань. Похоже, Митихиро думает о том же самом.

– Да она точно где-то на улице, – уверенно говорит он.

Внизу дети тихонько пьют молоко. Убедившись собственными глазами, что Юки с ними нет, Касуми чувствует, как ее захлестывает черная тревога.

– Никуда не уходите. Мама и папа идут искать Юку.

Дети все одновременно кивают, лица у них мрачные. С Юкой что-то произошло – даже малышам это понятно.

Касуми и Митихиро, пытаясь скрыть разочарование, обыскали каждый кустик в округе. Заглянули даже в подпол пустующих дач. Юки нигде не было. Возле дачи дорога заканчивалась тупиком, ребенок мог пойти только вниз. Забраться в гору, заросшую непроходимым лесом, без единой тропинки, было бы не под силу даже взрослому. Но на дороге Юки тоже не было.

– Расскажи подробнее, как все произошло! – допытывалась Касуми, почти бегом спускаясь вниз по дороге.

Шнурки у нее на кроссовках развязались – она все время спотыкалась. Митихиро, видимо паникуя, не мог ничего толком объяснить.

– Значит, так. Мы впятером пошли на прогулку, дошли до дома Тоёкавы. Потом Риса сказала, что хочет писать, мы все вместе вернулись на дачу. Юка была недовольна – хотела гулять еще. Я велел детям чуть-чуть подождать, а сам побежал с Рисой в туалет. Когда вернулся, Юки не было. Я спросил у Рюхэя и Рурико, где Юка, они сказали, что она вроде спустилась по лестнице и вышла на дорогу. Я бросил детей на даче, а сам побежал ее искать. Стал спускаться вниз по дороге, но ее нигде не было. Дошел до дома Идзуми, но он сказал, что никого не видел. Я за детей на даче забеспокоился, решил вернуться. Потом тебя разбудил.