В конюшне Нарцисс приветствовал ее радостным ржанием. Хани обняла его за шею и заплакала.

— Мне надо его найти, — шептала она. — Помоги мне. Помоги найти его.

Какая разница, думала она, любит ее Гидеон или нет. Пусть все, что он говорил, было ложью. Даже если его обещание отправиться вместе с нею в Канзас потребовалось только для того, чтобы она спрыгнула с крыши. Все это не имеет значения. Главное — она его любит. И ей было нестерпимо думать, что из-за нее он снова попадет за решетку.

Мама в шутку назвала ее мисс Я-сама. Что ж! Может, она права. Но в одном Хани была уверена — если ей не удастся найти Гидеона, он может погибнуть. А если это случится, ее сердце будет разбито.

Она быстро оседлала Нарцисса и помчалась в горы, к заброшенной шахте — туда, где она найдет Гидеона Саммерфилда прежде, чем случится непоправимое…

Дуайт Сэмьюэл отпил из бутылки мескаля и вытер тыльной стороной ладони усы и бороду. Его пьяные глазки блестели в свете костра.

— Черт возьми, Гид, у тебя здорово получилось с этим выкупом. Хочу поблагодарить тебя за это, кузен.

Гидеон лежал, опершись на локоть и протянув ноги к огню.

— Мы ведь как-никак родня, чего не сделаешь для я семьи. — Он чуть пригубил огненную жидкость и отдал бутылку Дуайту.

— После того как погиб Джесси, от нашей семьи мало что осталось. А те, что еще живы, вряд ли имеют право претендовать на эти деньги.

Стрелок взял бутылку, отпил и утерся рукавом, подражая Дуайту.

— У тебя « есть мы, Дуайт, — криво усмехнулся он. .

— Ты не в той весовой категории, что Джесси.

— Я никогда на это и не претендовал, хотя мог бы.

Чарли Бакк ткнул Стрелка локтем.

— Конечною, мог бы, парень, — хохотнул Дуайт. — Примерно так же, как я мог бы претендовать на пост губернатора Нью-Мексик«о. Или эти двое, — он показал большим м пальцем на пьяных мексиканцев, — стать генералами Соединенных Штатов.

Стрелок обиженно замолчал, а мексиканцы беззлобно рассмеялись. Гидеон задумался. Семья. В устах Дуайта это слово прозвучало как фальшивый звук треснувшего колокола. Когда-то кузен, взяв его, десятилетнего пацана, за шкирку, посадил на коня, и с : тех пор его жизнь превратилась в сплошное бегство от закона. Этому бегству уже двадцать лет. С небольшими перерывами на то время, когда он был с Корой или сидел в тюрьме. Всемогущий Боже! Как же он устал все время скрываться!

Сухая ветка можжевельника вспыхнула, полыхнув бирюзовым отсветом. Ясноглазая! Какой огонь пылал в ее глазах, когда она влепила ему пощечину!

Мать Хани, должно быть, уже посадила ее в поезд и увезла в Санта-Фе. Кейт Логан явно не из тех, кто позволит своей дочери жить во лжи, и наверняка обо всем ей рассказала — о том, что он действует на стороне закона, выполняя план Рейса Логана, что идея выкупа принадлежит не ему, что он не хочет разрушить ее жизнь, потому что любит ее…

Хотя, по всей видимости, последнее он уже сделал. Что, если она забеременела? Помнится, она сама высказала такое предположение — с несколько задумчивым, явно довольным видом. Ему не следовало поддаваться искушению. В тысячный раз он корил себя за это и в тысячный раз не мог отделаться от воспоминаний о минутах наивысшего блаженства.

Если у нее и правда будет ребенок, пусть уж лучше вырастет Логаном, а не Саммерфиддом. У Кейт Логан достанет решительности убедить в этом свою дочь.

Надо вспомнить, что ему говорила Кейт. Что-то насчет того, что ему нужен ангел, который был бы с ним рядом. Мысль замечательная, но разве она не поняла, что он уже обречен? Или она, подобно Хани, думает, что ее дочь сможет вырвать его из ада и вознести на своих белоснежных крылах прямехонько в райские кущи?

В самом деле, а какое у него будущее? Он уже не едет в Канзас с его привольными кукурузными полями. Но и в тюрьму не вернется. Это он знает твердо. А ведь мог бы зажить с Хани совсем другой жизнью. Но теперь ее с ним нет, и следует хорошенько обдумать свою дальнейшую жизнь.

Гидеон поднялся и, подсев ближе к кузену, тихо сказал:

— Вижу, Дуайт, тебе понравилось получать выкуп. Так почему бы тебе не послушать, что я расскажу об одном богатеньком банке в Санта-Фе?

— Слушаю тебя, кузен. Я весь внимание.

Гидеон начал рассказывать, немного сгущая краски, о банке — о его вкладах, удобном местоположении в тихой улочке, о практически полном отсутствии охраны.

Излагая свой план ограбления, Гидеон видел, как заблестели глазки Дуайта. Совсем как у изголодавшегося медведя, обнаружившего дупло с медом.

Вот тебе месть за Кору! — подумал Гидеон со злорадством, но тут же опомнился. Если рассуждать здраво, Дуайт оказал ему услугу, сбежав с Корой. Однако кузен бросил его, раненного, и он попал в руки правосудия. Это предательство освобождало Гидеона от угрызений совести: не он должен кузену, как недавно намекал тот, должок как раз за Дуайтом.

— Дельце, похоже, не такое уж трудное. А как поделим деньги? — Дуайт кивнул в сторону сидевших вокруг костра бандитов.

— Половину — семье, — лениво усмехнулся Гидеон, — а остальное твои парни пусть сами поделят между собой.

— Подходит. А вы, ребята, что скажете?

Гидеон не ошибся, подумав, что «ребята» согласятся, — они действительно дружно закивали головами: знали, что несогласие могло стоить им либо пули в голову, либо ножа в спину.

— Значит, завтра, — сказал Гидеон.

— О'кей!

Так-то, банкир, подумал Гидеон. Несмотря на неожиданное вмешательство вашей прелестной дочки, я свою часть сделки выполню — приведу черную овечку на заклание. А потом исчезну. Даже не возьму наличности, которая мне понадобится, чтобы пересечь границу. Если только в перестрелке меня не настигнет пуля. А если останусь жив — просто скроюсь, и всё. Навсегда. Потому что люблю ее. Потому что уже слишком поздно уповать на ангелов.

Костер догорал. Пьяных бандитов сморил сон. Только Гидеон бодрствовал. Неожиданно ему почудилось какое-то движение возле лошадей. Он прислушался, встал и осторожно подкрался к тому месту, откуда доносился шорох.

Увидев в лунном свете мирно пасущегося Нарцисса, он тихо выругался. Что за сумасбродная девчонка! Что она здесь делает? Хочет забрать обратно выкуп?

— Хани, — тихо позвал он, готовый к тому, что в ответ может раздаться вы стрел.

Голова девушки показалась из-за густых зарослей можжевельника.

— Гидеон? Это ты? — Хани бросилась ему в объятия.

— Какого черта ты здесь делаешь, ясноглазая? — прошептал он.

— Я должна была предупредить тебя. Мой отец…

— Тише. — Он прижал ее лицо к груди, опасаясь, что Дуайт или кто-нибудь из его шайки могут услышать. — Иди в пещеру, там поговорим. Я только расседлаю Нарцисса.

— Прости, что ударила тебя сегодня утром, Гидеон. Я думала…

Гидеон приложил палец к губам, призывая ее замолчать, потом, вскинув на плечо седло и обняв Хани за талию, повел ее к пещере.

— Я еще не встречал женщины, которой бы так нравилось спать под открытым небом. Эд, дорогая, тебе не приходило в голову, что это можно делать и у себя дома на заднем дворе?

— Без тебя — не могу. Мне нравится спать под открытым небом с тобою, Гидеон.

Он только хмыкнул в ответ.

— По правде говоря, мне нравится спать с тобой в любом месте — под звездами, в комнатушке в Керрилосе. Здесь.

Когда они достигли пещеры, Гидеон сбросил седло и привлек Хани к себе.

— Если бы у тебя имелась хоть капля разума, Хани Логан, ты бы сейчас нежилась в Санта-Фе в своей чистенькой кроватке. Тебе бы снились сладкие сны, в которые мне вход запрещен.

— А если бы у тебя имелась хоть капелька разума, Гидеон Саммерфилд, ты бы перестал ворчать и поцеловал меня.

Но у Гидеона уже не было даже этой капельки. Она испарилась в тот самый момент, как он увидел Хани. С легким стоном он прильнул к ее губам, растворившись в их мягкой, теплой податливости.