— Герман Аркадьевич, Ванька тоже ни при чем! — храбро, но слегка пискляво (от волнения) воскликнул будущий артист. — Это все я! Один — я!

— Цыц! — взревел директор. — Отставить круговую поруку! Посольцев говорит за всех, остальные сидят на диване и реплик не вставляют, пока не спросят!

Три мушкетера слетелись на диван, аки легкокрылые голуби на подоконник, сложили ручки на коленях и изобразили на лицах послушание.

В центре просторной комнаты остался стоять могучий широкоплечий Ванька, с выражением нашкодившего котенка на физиономии. Надежда Прохоровна оглядела дружную четверку и подумала: «И чего я так этих мальчишек перепугалась? Нормальные ребята. Послушные даже.

Не иначе сама себя накрутила — лес, палка, ножик… Фотографии убитого Федьки перед глазами стоят…»

Примаков начал доклад издалека и путано. Речь повел с событий с позапрошлого четверга, с дискотеки на турбазе возле бетонки, со стычки с местными парнями из-за девчонок…

Германа Аркадьевича эти мелочи, может быть, и занимали. Судя по его недовольству, начальник строго-настрого приказывал воспитанникам не ввязываться в распри с окрестными жителями — не привлекать ненужного внимания к будущему интернату, не дразнить судьбу! Надежда Прохоровна слушала вполуха и все никак не могла дождаться существа вопроса — эти вертопрахи или нет отняли у нее сумочку в поселке? Лишили связи и документов.

Но Ванька медлил. Ходил вокруг да около, с подозрением косился на бабушку, возможно не решаясь взять на себя лишнее. А вдруг старушка не грешит на мушкетеров?!

Надежда Прохоровна очень даже грешила.

— В поселке вы на меня напали? — не дождавшись добровольного признания, спросила строго. Парни опустили головы. — Зачем?

Иван исподлобья посмотрел на любимого преподавателя, понял, что отвечать придется, и выдохнул:

— Мы это… в лесу вас засекли. Видели, как вы через поле к деревне удираете.

— Убегаете, — жестко поправил Павлов.

— Ну, убегаете.

— И что?

— А то! Мишка потом к своей девчонке в поселок поехал…

— Я тоже с ним был, — правдиво признался «историк» Максимка.

— Да. Девчонка в панельном доме на третьем этаже живет, окно в ее комнате на площадь выходит. Максим посмотрел в окно и увидел, как… э-э-э… Надежда Прохоровна на крыльцо милиции поднимается. Решил — на нас стучать пришла.

— А чего бы это Надежде Прохоровне на вас стучать? — нахмурился Герман Аркадьевич.

— А мы знаем? — пожал плечами Ванька. — Мы когда в лесу шорох в кустах услышали, вообще подумали — деревенские пришли за дискотеку отомстить, окружают… Потом Надежду Прохоровну увидели и решили — она родственница кого-то из тех парней, в милицию пошла, чтоб, значит, нас сдать.

— А зачем ей вас сдавать?! — все еще не мог разобраться в ситуации Аркадич.

— Да мы на дискотеке в четверг подрались! Галька сказала — директор турбазы хочет заяву на вас в ментуру накатать!

— Та-а-ак, — багровея, набычился Павлов. — Какие еще сюрпризы меня ожидают?! Вы на дискотеке кому-то ребра переломали?!

— Нет! Только два зуба выбили, честное слово! Но они первые начали!!

Герман Аркадьевич закрыл лицо руками, сгорбился, поставив локти на колени, и застыл в кресле, представляя собой изваяние всех скорбящих директоров.

Нашкодившая четверка пристыженно молчала.

Что говорить? Сорвались парни. В штопор ушли.

А ведь просили их, как взрослых, — не нагнетайте напряжения в округе, не демонстрируйте лучших детдомовских традиций…

— Герман Аркадьевич, — неожиданно нарушил молчание «классный автослесарь» Володя, — если нас закроют, возьмите к себе собаку.

— Какую собаку? — убирая руки от лица, удивленно спросил директор.

— Мы ее в лесу подобрали. Щенок. Куцым зовут, у него хвост короткий.

Павлов обвел глазами мушкетерскую компанию, превратившуюся в «четырех танкистов и собаку», поглядел на бабу Надю и вдруг — захохотал. Скорчился в кресле и несколько минут утирал слезы.

— Нет, вы видели, Надежда Прохоровна, обжились! Собаку полка усыновили!.. Теперь мне ее сватают…

— Хороший пес, — солидно докладывал Посольцев. — В машине сидит, ни разу не намочил…

— Это вы у меня сейчас обмочитесь!! — резко оборвав хохот, пообещал бывший директор. — А ну — говорите, кто придумал на бабуш… на Надежду Прохоровну напасть?!

— Я, — четко ответил, поднявшись с дивана, Михаил. — Во всем виноват один я. Можете везти меня в милицию, я сопротивляться не буду, все сам напишу.

Надежде Прохоровне показалось, что из тела Германа внезапно исчезли все до единой косточки. Плечи его безвольно опустились, расслабленно повисли руки.

— Зачем, Миша? Зачем? — Преподаватель смотрел на ученика все еще слезящимися от недавнего смеха глазами — устало и недоуменно.

— Да дурак он! — вызвал на себя огонь Максим и тоже встал. Вслед за ним поднялся с дивана и Володя. Четверка встала плечом к плечу. — Решил поселковых наказать! Отобрать сумку, подбросить ее за магазин — пусть с ними менты разбираются! Он в окно увидел, как Надежда Прохоровна их обругала, те что-то ответили, и решил — найдут возле магазина украденную сумку, возьмутся за них, ментам не до нас станет!

— Идиот, — тихонько произнес воспитатель.

— Конечно идиот! — легко согласился Иван. — Хоть бы мне прежде позвонил, я б ему башку прочистил! Зачем с милицией лишний раз связываться? Они тут все заодно, своим поверят, на нас наедут. Так?

— За что мне это наказание? — поднимая голову вверх, спросил небеса преподаватель с почти двумя высшими образованиями. — Бьюсь с вами, бьюсь… как горох об стену. Пустой и чистый звон.

— Сумка — где? — грозно поинтересовалась баба Надя.

— В машине, мы ее даже не раскрывали, там все цело, — потупился «физкультурник». — Хотели сегодня ночью к дому подкинуть… Мы же видели, куда вы от нас из леса убегали. Пришли к забору, там собака — не пройти. Пошли в обход, решили через забор на крыльцо забросить…

— Понятно, — кивнула бабушка Губкина. — А там не только Полкан, но и Матрена Пантелеевна с двустволкой.

— А чего она палить начала?! — жалобно воскликнул раненый «артист». — Я ж ничего не делал! Я только хотел сумку через забор перекинуть!

— Мал ты еще, чтоб об этом судить, — сурово обрезала Надежда Прохоровна. — В деревне недавно мужика зарезали, а тут вы ночами шастаете. Поставьте в церкви свечку, что Матрена промахнулась, могла и голову снести. — А сама подумала, что, наверное, под лунным светом блеснула крупная железная пряжка на сумке и этот блик подслеповатая Пантелеевна приняла за блеск бутылки с «коктейлем Молотова».

Чудо, что живот «артисту» не прострелила! Дед с этой двустволкой на медведя ходил!

…Мушкетеры пристыженно и малость испуганно переглядывались, Иван повел бровью, и Максим выбежал на улицу к машине за сумкой.

Вернулся быстро, положил «пропажу» аккуратно Надежде Прохоровне на колени и вернулся в строй. Теперь вся четверка стояла навытяжку и преданно таращилась на обожаемого наставника, предусмотрительно адресуя толику любви и «обворованной» старушке.

— А на речке из ивняка — вы за мной подглядывали? — не давая поблажек, пробасила Надежда Прохоровна, на что «артист» Мишка так картинно вздернул брови, что бабушка поняла — с формулировкой «подглядывали» она себе польстила.

Хмыкнула — удалось проказнику ее расслабить — и оформила вопрос иначе:

— Вы в кустах сидели?

— Мы, — в два голоса согласились Мишка и Максим. — Шли из поселка обратно, — продолжил уже солировать «историк», — увидели вас на речке, решили прямо тогда сумку на берег подложить, но не успели. Вы так погребли…

— Не успели они, — вспоминая олимпийский истерический заплыв, проворчала бабушка-рекордсменка. — Идите лучше с глаз долой!

— Пока, — с оттяжкой добавил Аркадич.

— Пока ваш Куцый в машине лужу не наделал, — усмехнулась Надежда Прохоровна и повернулась к бывшему директору, показывая парням, что разговор с ними окончен.

Танкистов-мушкетеров дважды просить не потребовалось, прочитав на лице обожаемого наставника, что он их тоже не задерживает, выкатились за дверь и даже сильно не топали — на цыпочках с крыльца спустились.