В следующий момент его лицо приняло нормальное выражение. Он оторопело захлопал глазами, словно очнулся, а затем пришла мысль:

‑ "То, что я сейчас сделал ‑ это кощунство".

Он уже не раз ловил себя на том, что совершает непонятные для себя поступки. Мысль о происках дьявола, пытающего его искусить, приходила ему уже не раз в голову. Тогда он каялся и замаливал свой грех молитвами, долгими часами простаивая на коленях перед маленьким распятием в своей келье. Несколько раз он порывался рассказать о том, что с ним происходит, настоятелю, но каждый раз его что‑то словно удерживало от исповеди. Вот и сейчас с ним произошло то же самое. Из него словно выглянул какой‑то другой человек. К этой мысли его привела виденная как‑то им лубочная картинка, на которой Враг рода человечьего выглядывает из человека, словно из окна, а руки и ноги человека соединены с конечностями дьявола. Надпись под картинкой говорила о слабостях человека: поддавшись нечистой силе, ты теряешь самого себя и начинаешь творить непотребное на потеху дьяволу. Теперь брат Фома нередко вспоминал эту картинку, которая, как он считал, иллюстрировала его нынешнее состояние.

Он снова бросил взгляд на свое отражение, как вдруг ему показалось, что это лицо другого человека. Черты те же, а человек другой. Страх, поднявшийся из глубин его души вдруг вытащил за собой имя. Граф Анри де Сен‑Жак. Он тихонько произнес их вслух и понял, что это имя и человек, чьи черты он уловил в зеркале, составляют одно целое. И вдруг он неожиданно понял, что его страх куда‑то ушел и то, что он как бы раздвоился, больше не пугает его. Даже больше. Нечто, спрятанное в глубине его разума, даже обрадовалось тому, что сейчас с ним произошло. Он не понял в этот момент, что же с ним произошло, кроме одного: все, что с ним происходит ‑ к его же пользе. Успокоенный, он опустил поднос и пошел вниз по лестнице. Он еще не осознавал, что с этой секунды, а шел уже шестой месяц пребывания брата Фомы в монастыре, образ монаха ‑ францисканца стал блекнуть в его памяти, все чаще уступая личности самого графа. Его память должна была хранить священную тайну общества, накрепко запечатанную в его мозгу. Так думали мастера, которые осуществляли ритуал стирания личности, но на этот раз они ошиблись, так как снадобье, которое принял граф перед прохождением процедуры посвящения, частично помогли ему, оставив маленькую дырочку в стене. Ночью стена подрывалась благодаря снам, просочившимися сквозь это отверстие, днем ‑ мелькавшими в его голове отрывками воспоминаний, которые являлись отражениями его снов. Они тревожили и мучили его, заставляя его верить в то, что он во власти дьявола, но в то же время складывали и формировали образ человека, которым он когда‑то был. Это был долгий процесс, пока, наконец, не наступило утро, когда он проснулся и понял, кто он и зачем здесь. День ушел на понимание окружающей его обстановки, а следующие два дня он потратил на то, чтобы убедиться: ведется за ним негласный надзор или нет, а когда убедился, что слежки за ним нет, стал готовиться к бегству. Вдруг он неожиданно узнал, что через два дня отправляется телега с монахом в соседнюю деревню к кузнецу. Осторожно уточнив, он узнал, что такая поездка занимала сутки. Приложив максимум усилий, он добился, чтобы на этот раз послали его.

Отъехав на лье от монастыря, он загнал телегу в лес. После чего выпряг коня, надел на него седло, украденное им в конюшне, после чего инициировал свое ограбление разбойниками. Затем вскочив на лошадь, поскакал в противоположном от деревни направлении. Загнав коня, он, спустя двое суток, достиг тайника, где в свое время приготовил все для подобного бегства. Одежду и деньги. Переодевшись и дав себе отдохнуть несколько часов, он уже к вечеру достиг небольшого городка, где купил себе хорошего коня, доспехи и оружие. Не было только верных людей, но кому, по здравому размышлению, можно было доверить такую тайну? Никому.

Переночевав в гостинице, граф рано утром, нахлестывая лошадь, стремительно вылетел за городские ворота. Он прекрасно понимал, что сейчас время играет против него, поэтому не жалел ни коня, ни себя. Спустя сутки, он, предельно уставший, подъехал к городку Аррас на взмыленной лошади. Сначала он хотел сразу поселиться в гостинице "Черный орел", но в последний момент передумал. Выбрал небольшой постоялый двор под смешным названием "Два кота", находящийся на соседней улице. Поужинав, он, несмотря на то, что его тело буквально молило об отдыхе, он несколько раз прошелся перед "Черным орлом", пытаясь вычислить возможную засаду. Ничего подозрительного не обнаружив, отправился отдыхать, решив, если утром ничего не заметит, то войдет в гостиницу.

"Интересно, хозяин вспомнит меня или нет? ‑ с этой мыслью он провалился в глубокий сон.

С первыми лучами солнца он уже был на ногах. Правда, он выглядел не отдохнувшим и жизнерадостным человеком, так как его, несмотря на усталость, всю ночь мучили кошмары. Неуверенность, страх и надежда. Подобный букет эмоций он испытывал впервые, но граф был сильным человеком и сумел обуздать их. Вскочив на лошадь, которую ему подвел мальчишка ‑ конюх, он поехал в направлении гостиницы.

Единственной маскировкой, которую он применил, была повязка, закрывшая его левый глаз.

Дважды граф проехался перед гостиницей, прежде чем остановил коня перед широко открытой дверью. Кинув поводья вместе с мелкой монетой подбежавшему мальчишке, приказал тому подержать его лошадь, пояснив тем, что он не собирается задерживаться в этой грязной дыре, а выпьет бокал вина и поедет дальше. Только на мгновение он задержался перед тем, как переступить порог. Еще несколько секунд стоял в ожидании пока глаза привыкнут к полумраку, а потом двинулся к стойке, за которой сейчас стоял хозяин.

"Узнает или не узнает? И что говорить, если узнает?".

Но в припухших от сна глазах хозяина "Орла" не было даже намека на узнавание. Да и сама стандартная фраза успокоила графа: ‑ Что угодно, господин?

Тот, готовый ко всяким неожиданностям, готовый драться хоть с людьми, хоть с самим дьяволом, несколько оторопел от простоты ситуации.

‑ Э‑э…. У вас есть хорошая комната? На одну ночь?

‑ Есть, добрый господин. Она вам, наверняка, понравиться. Хотите посмотреть?

‑ Гм. Хочу.

‑ Сейчас служанка вас проводит. Эй, Лючия! А ну, живее сюда!

Спустя несколько секунд из двери, расположенной за спиной хозяина гостиницы, принеся с собой запах свежевыпеченного хлеба, выбежала молодая девушка. Она что‑то дожевывала на ходу. Несвежая рубашка, имевшая серый цвет, выглядывавшая из‑за шнуровки лифа, мешковатость платья и растрепанные сальные волосы, несмотря на юность и миловидность, старили ее лет на пять.

‑ Покажи, господину, нашу лучшую комнату.

Та коротко поклонилась и тихо сказала: ‑ Добрый господин, идемте за мной.

Поднявшись по лестнице, она подвела его к двери той комнаты, за которой находился ключ к сокровищам. Граф невольно напрягся и бросил с опаской взгляд вокруг себя.

"Ловушка? Или просто совпадение?".

В любом случае он был не намерен отступать.

‑ Посмотрите, господин. Она вас устроит?