Консьержка по-прежнему молчала, тогда Морозини заговорил снова:

– Естественно, если он далеко, в Цюрихе, например… Но я в это не верю, потому что звонил ему туда, после того, как на мои звонки в эту квартиру никто не ответил. В банке его тоже нет… Но мне нужно выяснить, где он находится, чтобы ввести его в курс дела. Поэтому я подумал…

Продолжая говорить, Альдо достаточно медленно доставал бумажник, чтобы вынуть из него заранее запечатанный конверт с наклеенной маркой. Ему удалось заметить, как в глазах госпожи Браншю вспыхнули искорки интереса. Положив бумажник на стол, Альдо протянул женщине конверт – там был листок бумаги с парой слов, – продолжал:

– … что вы, возможно, согласитесь передать ему это письмо, чтобы он хотя бы понимал, чего ему ожидать по возвращении.

Одновременно с этими словами Морозини вытащил из черного бумажника со своим гербом уголок банкноты, цвет которой зажег новые искорки в глазах консьержки. Она отреагировала именно так, как и ожидал Альдо. Она оттолкнула конверт.

– Оно не дойдет вовремя! Лучше будет попросить кого-нибудь опустить его в почтовый ящик господина Гринделя… Или сделайте это сами! Для господина Гринделя очень важно, чтобы в курсе была только я…

– А… ваш муж?

На лице консьержки появилось выражение, похожее на ужас.

– О, ни в коем случае! Иначе у меня были бы неприятности. Мой муж ненавидит бедного господина Гаспара! Как будто для этого есть причина! Такой милый человек! Красивый мужчина к тому же! Поэтому, когда я ему оказываю мелкие услуги, то это касается только меня, Альфреда я в это не впутываю. Он и без того недоволен, что я веду хозяйство у господина Гаспара…

– Смотрите-ка! Отчего же?

– Альфред говорит, что не понимает, почему господин Гаспар не наймет лакея или горничную, ведь он для этого достаточно богат.

– Возможно, ваш муж не так уж и не прав?

– Возможно, но надо же понимать! У господина Гаспара не так много ценных вещей, как у леди Лиассуры или у генерала, но у него есть важные бумаги, которые могли бы заинтересовать его конкурентов.

– Они у него есть?

– О да! Бедняжка! Он же работает в банке, вы знаете? Поэтому ему нужен верный человек.

– Это естественно! – согласился с ней Альдо, который едва не рассмеялся, когда консьержка пожалела Гринделя потому, что тот банкир. Потом он добавил: – Он хотя бы делает вам подарки?

– Конечно же! Иногда он приносит мне цветы или конфеты! Грешна, я так их люблю!

– Ему следовало сказать мне об этом, я бы вам принес шоколад… Но думаю, что этот скромный знак благодарности позволит вам его купить.

Соблазнительная купюра выпорхнула из бумажника. После этого Альдо взял конверт и бросил взгляд на часы:

– Уже поздно, и если бы вы были так любезны написать адрес…

С этими словами он протянул ей свою авторучку, которую консьержка приняла с реверансом:

– Я мало училась и пишу очень плохо…

– Пустяки. Лучше, если почерк будет ваш! Я к вам никогда не приходил, и вы меня не видели.

Госпожа Браншю подняла глаза к потолку, чтобы лучше вспомнить, и начала усердно писать.

– Вот! Господин Рольф Шурр, – она произнесла фамилию по буквам, – «Белый вереск»… Авеню Бель-Габриель в Ножане. Вот только я не помню номер, то ли 60 или 94… Это старый слуга его отца, который знал господина Гаспара еще ребенком и любит его как собственного сына. Этот господин поздно женился на француженке, которая умерла и оставила ему маленькое наследство. Ах! Я чуть не забыла! Рядом с фамилией надо написать две большие буквы ДГ. Это значит «для Гринделя»!

– Сумею ли я когда-нибудь должным образом отблагодарить вас! И он, впрочем, тоже, – в голосе Альдо прозвучали еле заметные нотки иронии, за которые он себя тут же отругал. Эта женщина была, наверное, единственной жительницей квартала, которая любила Гринделя. Она готова была даже терпеть недовольство мужа, которого она определенно уважала! Видя, что консьержка поглядывает на настенные часы, Морозини встал.

– Вынужден вас оставить. Господин Браншю, должно быть, вот-вот вернется?

– Да, это его время!

– Вам следовало бы выставить меня за дверь! Еще раз благодарю вас, госпожа Браншю! Надеюсь, я буду иметь удовольствие вскоре снова вас увидеть…

– А вы не могли бы… сообщить мне новости? – спросила она.

Эта добрая женщина действительно волновалась за своего любимого жильца!

– Я постараюсь сообщить их вам, но Гаспар мог уехать за границу, тогда мне придется последовать за ним. Но я сделаю все, что смогу!

Морозини взял ее руку, которую она не осмелилась ему протянуть, и нагнулся над ней, но не коснулся губами. Госпожа Браншю все равно зарделась от удовольствия… Потом, взяв шляпу, он вышел с легкостью эльфа и присоединился к Адальберу, который в ожидании его возвращения дымил как заводская труба. К счастью, погода была теплой, и окна в машине были открыты.

– О, наконец-то! Я уже заждался!

– Я знаю, но дело того стоило. Госпожа Браншю мне почти исповедалась!

– Ты пустил в ход свое убийственное обаяние, не так ли?

– Лучше бы это был мой честный вид! Представь себе, мне даже немного стыдно. Эта бедная женщина просто-напросто влюблена в Гринделя. А своего мужа она как будто боится. Она считает меня лучшим другом своего идола и…

– Который для тебя таковым не является, поэтому забудь о своих переживаниях и рассказывай!

Морозини быстро пересказал разговор с консьержкой и спросил:

– Тебе знаком Ножан-на-Марне?

– Достаточно хорошо, но не досконально! Это приятный уголок, где по воскресеньям люди отправляются потанцевать под звуки аккордеона в украшенные цветами ресторанчики на берегу Марны, пьют белое вино и едят жареную рыбу… Он там?

– Там его почтовый ящик… и мне бы хотелось поехать туда сегодня вечером.

– Мне тоже! Есть решение! Заезжаем ко мне и расспрашиваем Теобальда. У него есть карты пригородов Парижа благодаря Альманаху почтальона, который министерство издает как новогодний подарок. Там есть схемы многих городов… А так как Теобальд человек щедрый…

– Понятно! Поехали!

Но Теобальду не пришлось устраивать розыски:

– Я очень хорошо знаю Ножан. Там жил мой дядя, и в детстве мы с моим братом часто ездили туда с отцом на рыбалку. У дяди была лодка на Марне.

– А улица Бель-Габриель находится у реки?

– Нет! Она рядом с лесом, и ночью там довольно пустынно, зато достаточно шикарно. Чтобы туда попасть, надо пересечь Венсенн, проехать перед входом в замок и дальше ехать прямо. Улица проходит по обе стороны от дороги перед въездом в город. Господа желают, чтобы я служил для них проводником?

– Я предпочитаю, чтобы ты остался здесь, – сказал Адальбер. – Если мы вдруг не вернемся, ты сможешь послать нам на помощь комиссара Ланглуа… Предосторожности никогда не бывают лишними! Ах, да! Не забудь позвонить госпоже де Соммьер, чтобы она не волновалась, если мы немного задержимся…

– Так как к телефону подойдет мадемуазель дю План-Крепен, она захочет знать больше!

– Нельзя рассказать то, чего не знаешь, а так как тебе ничего не известно… Даже того, что мы идем в ресторан потанцевать!

Час был еще не поздний, но улица действительно оказалась пустынной и плохо освещенной скудным светом нескольких газовых рожков, расположенных далеко друг от друга. По одну сторону стоял густой Венсенский лес, по другую – несколько домов в окружении обширных садов. Это были богатые особняки конца XIX века и явно обитаемые: на первых этажах и за закрытыми ставнями кое-где горел свет. Здесь была даже клиника, вносившая яркую и успокаивающую нотку в мрачное окружение.

«Белый вереск» расположился в относительном отдалении в той части улицы, которая поднималась к Фонтене. Крыша с навесом накрывала буржуазный особняк из песчаника. Сзади высились деревья. Впереди расстилалась лужайка, центр которой украшала корзина с геранью. От лужайки поднимались вверх пять ступеней, которые с одной стороны превращались в террасу. Из окон первого этажа лился свет. В глубине участка виднелся гараж.