– Было время, когда мы с Ги жили в доме как два холостяка. Нужно просто снова к этому привыкнуть!

Тетушка Амели и даже План-Крепен поддержали его в этом. Лучше принимать ситуацию такой, какая она есть. Снова обретя свою страсть к королевским драгоценностям, знаменитым украшениям и их историям, Альдо обретет самого себя!

– И потом, – успокоила его маркиза, – твоя жена не имеет права отобрать у тебя детей. Лизе придется привезти их к тебе, а она никогда не отпустит их в сопровождении одних лишь гувернанток, вот вы и встретитесь. А еще…

– Не стоит мечтать, тетушка Амели! Прекрасные дни уже в прошлом. Она даже не посмотрит на меня! Мое присутствие приводит ее в отчаяние!

– Поживем – увидим! – заявила Мари-Анжелин.

Эти слова неожиданно рассердили Альдо.

– Вы не нашли ничего лучше, чтобы поддержать меня, План-Крепен? Лучше скажите-ка, к какому святому следует обращаться для смягчения нрава сварливых жен?

– Честное слово, я не знаю! Хотя, обращаясь к Богородице, вы не рискуете ошибиться!

На этом они и расстались, но слова старой девы не выходили из головы Альдо, пока поезд вез его в Венецию. Он поднял глаза от журнала, который пытался читать – впрочем, он не мог бы сказать, шла ли речь о литературной критике, о биржевых новостях или о речи какого-нибудь министра! – встретился с веселым взглядом своего старого друга и почувствовал себя лучше. Для Альдо, страстно влюбленного в Венецию, именно этот город хранил секрет если не радости жизни, то душевного покоя…

И, в самом деле, когда Морозини вышел из поезда на вокзале Санта-Лючия, к нему вернулась уверенность в себе. Это была «его» земля, и он был ее сыном. Остров, открытый всем бурям, но привязанный к континенту двойной линией железа и камня. Он всегда будет счастлив сюда вернуться…

– Я не хотел, чтобы Захария приехал за нами, – доверительно обратился он к Ги, предлагая ему руку, от которой старик отказался. – Только Дзиан и «Ле Рива». Мне не терпится вернуться домой!

Они оба уже ждали их у причала, гондольер и элегантная моторная лодка. Первый улыбался во весь рот, и это стоило всех приветствий мира.

– Захария хотел приехать, несмотря на ваш приказ, – объяснил он, укладывая багаж, – но я попросил его остаться, чтобы было кому встретить господ во дворце…

– Господин Пизани уже вернулся к себе? Неужели уже так поздно?

– Он сегодня вообще не приходил! Он простудился и позвонил утром…

– Вот так новости! Но Ливия хотя бы приготовила нам ужин, или нам придется идти в ресторан?

– Нет-нет! Господа могут быть спокойны: все готово!

Как и при каждом прибытии поезда, шумная суетливая, разноязыкая толпа, ожившая с наступлением прохладного вечера, хлынула на набережную Большого канала.

– Сейчас много туристов? – спросил Ги, который боялся давки.

– О да! Господин Пизани и Захария обсуждали вчера, не стоит ли закрыть магазин, чтобы туда не заходили непрошеные гости… Но так как господин князь и господин Бюто вернулись…

Лодка тихо отчалила от причала, отделилась от других лодок, сделала изящную дугу и устремилась в Большой канал, сбросив скорость, чтобы не столкнуться с другими лодками. Казалось, здесь были все гондолы Венеции. Из раскрытых окон доносилась музыка.

– Мне жаль молодые пары, которые приехали сюда в свадебное путешествие, – вздохнул Бюто. – Разве можно мечтать под звездами при таком шуме!

– О, в Лидо еще хуже! – сказал Дзиан. – Вы правы, адская толкотня. Кажется, что Венецию взяли приступом! В нашем углу, к счастью, намного спокойнее.

Миновав два поворота Большого канала, «Ле Рива» повернула направо, когда показался квартал Сан-Марко и церковь Санта Мария делла Салюте, проплыла немного по широкому каналу, притормозила и остановилась возле длинных ступеней из белого мрамора с двумя черно-белыми затворами. Они были дома!

Бросив короткий взгляд на фасад своего дворца, Альдо спрыгнул на землю, подал руку Ги на тот случай, если ему понадобится помощь.

– Наконец-то мы дома, мой дорогой друг! – воскликнул он с сияющей улыбкой. – Что касается меня, то я совсем не против этого возвращения!

– Всегда приятно вернуться домой, – согласился Ги, принимая протянутую руку, больше из желания дотронуться до своего бывшего ученика, чем ради помощи. На пороге, освещенном двумя бронзовыми фонарями, их уже приветствовал Захария в парадном одеянии, более чем когда-либо похожем на костюм римского императора. Альдо прошел вперед и вступил в просторный вестибюль, где уже выстроился весь персонал: Ливия, которая успешно заняла у кастрюль место покойной Чечины, жены Захарии, Приска и Джельсомина, которые следили за остальными помещениями дворца, а также две девушки, помогавшие на кухне, и два лакея, выполнявшие разную работу. Раздалось громогласное «Добро пожаловать!», тронувшее сердце Альдо. Ощущение одиночества, не оставлявшее его всю дорогу, даже несмотря на присутствие Ги, отступило.

Среди встречавших был даже Анджело Пизани, о котором князю сообщили, что он болен.

– Что вы здесь делаете, Анджело? Я думал, вы лежите в постели…

– Мне там было слишком скучно! Поэтому я пришел… и очень этому рад!

Морозини тепло поблагодарил всех, и тут до него донесся необычный звук. Кто-то очень быстро печатал на пишущей машинке! Стрекот клавиш доносился из полуоткрытой двери в секретариат…

– Вам понадобился помощник? – спросил он у Пизани, покрасневшего до корней волос. – Наши дела настолько процветают?

– Я… Да! То есть я хочу сказать, нет… Но возможно… Хотя…

Оставив его и не слушая более этот бессвязный лепет, Альдо пошел на звук, толкнул дверь, на мгновение замер на пороге, потом перешагнул его, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

При свете лампы он увидел строгую блузку из белого пике, серый жакет, рыжеволосую голову с собранными в строгий пучок волосами, большие очки в черепаховой оправе с затемненными стеклами, лицо без макияжа…

– Мина! – прошептал Альдо, раздираемый желанием засмеяться и заплакать одновременно. – Мина вернулась…

Женщина прекратила работу, подняла на него глаза и откашлялась, чтобы прочистить внезапно ставший хриплым голос.

– Я подумала, – начала она еле слышно, – что если вы не захотите больше, чтобы я была вашей женой, и я, кстати, поняла бы это, то, возможно, я могла бы стать вашей секретаршей… как раньше?

Альдо рассмеялся, поднял ее, снял ужасные очки, которые так хорошо скрывали огромные фиалковые глаза, полные слез, вытащил гребень и шпильки, чтобы распустить роскошную рыжеватую шевелюру, и посмотрел Лизе в лицо.

– Дурочка! – сказал он, обнимая ее. – И к тому же лицемерка! Как будто ты не знала, что я отвечу!