— Именно так, сэр!

— Умная чертовка, — снисходительно пробормотал Лукас.

Если бы Дженнифер была хоть немного на нее похожа! — подумал он. При одном только воспоминании о единственной дочери лицо его омрачилось. Лукас посмотрел на жену и со вздохом произнес:

— Я хотел бы, чтобы Дженнифер сегодня здесь не было. Нет, не сочти меня бессердечным. Все же это моя дочь… Но в данный момент она очень озлоблена. И вообще, получилось, что я невольно в той или иной степени восстановил против себя всех своих детей.

— Это не ваша вина, Лукас, — поспешила прервать его излияния Кейра. — Кроме того, она все равно заглянет сюда, хоть ненадолго. Не надо волноваться. В конце концов Дженнифер смирится и все снова будет хорошо.

Кейра очень убежденно произносила то, в чем сама отнюдь не была уверена. Ибо знала, что именно алчные претензии Дженнифер заставили Лукаса форсировать их свадьбу.

Когда около месяца назад Лукас нанес очередной визит в Херонри, то с болью поведал Кейре обо всем, что сделала его дочь. Он считал своим долгом сказать девушке всю правду, прежде чем сделать предложение. Среди многого другого Кейра узнала, что Дженнифер пыталась склонить отца сделать заявление, будто он более не способен управлять имением и вести собственные дела. Она привезла докторов и обратилась в суд за разрешением заставить Лукаса согласиться на медицинское освидетельствование. Все это объяснялось тем, что Лукас сообщил дочери о своем намерении передать Национальному заповеднику часть своих земель. Дженнифер была потрясена, ибо не могла спокойно смотреть на растранжиривание принадлежавшего ей, как она полагала, отцовского имущества.

— Ей нужны только мои деньги, — сказал Лукас Кейре, объясняя ситуацию. Голос его заметно дрожал. Кейра знала, что Дженнифер не привыкла себе в чем-либо отказывать. И жалованья Патрика, ее мужа, служившего преподавателем в Оксфордском университете, ей казалось мало. Хотя, согласно принятым в стране стандартам, оно вполне обеспечивало безбедное существование для небольшой семьи. Но Дженнифер нужны были бриллианты, ожерелья, дорогие меха и частый отдых за границей. Как дочь миллионера она считала себя вправе вести подобную жизнь, а потому была вне себя от ярости, когда отец сказал ей, что после женитьбы прекращает выплачивать ей ежемесячную сумму.

— Я испортил дочь, — с грустью признался Лукас. — Мне казалось, что она изменится, выйдя замуж. Но…

И все же он согласился на медицинское освидетельствование, которое, естественно, легко прошел. Ибо был психически совершенно здоров. Но жестокость и двуличие дочери потрясли его.

И заставили задуматься. Лукас хотел еще при жизни передать Национальному заповеднику землю и большую сумму денег. Но боялся, что Дженнифер использует это в своих интересах и вновь попытается возбудить дело о его недееспособности. Лукас знал, что вторично пройти через подобное унижение не сможет. Он считал единственным выходом из положения завещать землю Кейре. Но и в этом случае он не был уверен, что Дженнифер не добьется своего через суд. Тем более что в наше время судьи редко принимают во внимание мнение медиков. А потому у Дженнифер существовала реальная возможность выиграть процесс. Взвесив все, он решил сделать предложение Кейре Уэсткомб.

Сначала Кейра подумала, что ее старый друг просто слишком потрясен предательством дочери. Но практические выгоды от этого брака и серьезность предлагаемого Лукасом соглашения постепенно убедили ее.

Лукас, чувствовавший себя старым и одиноким, хотел прожить остаток жизни в Херонри. В атмосфере дружелюбия и радости, в доме, где никогда не утихают смех и жаркие споры. Кейру Лукас постоянно уверял, что не думает ни о какой физической близости с ней. Он знал, сколько смелости, самоотверженности и дополнительных обязанностей уже потребовалось от нее, чтобы превратить Уэсткомб в официальный заповедник. И поэтому искренне хотел помочь ей расширить эту территорию за счет передачи части своей земли. Женившись на Кейре, он получал полное право не только на передачу земли, но и на солидную помощь заповеднику, владелицей которого являлась официально его жена. Остальную же часть своего имущества Лукас решил поровну разделить между детьми. В таком случае ни один суд не мог бы подвергнуть сомнению правомерность владения Кейрой землей, завещанной ей мужем. Тем более что в завещании Лукас собирался совершенно справедливо определить раздел имущества между вдовой и всеми остальными членами своей семьи…

Сид открыл дверцу машины и помог Кейре выйти. Лукас вылез следом, стараясь скрыть дрожь в коленях и боль в животе, которая тут же остро отдалась где-то между ребрами.

Прямо у машины их встретила Бесси, пожалуй самый близкий Кейре человек после покойного отца. Сегодня она была особенно рада ее видеть.

— Что ж, прошу, — сказал Лукас с легким поклоном, приглашая всех в дом.

Как и приличествовало жилищу миллионера, Грин-акр был просторным домом с большим холлом, высокими потолками, несколькими гостиными и огромной, в старинном стиле, столовой. Настежь открытые французские окна выходили в уютный внутренний дворик, в глубине которого на небольшом помосте разместился оркестр, игравший вальсы Штрауса. По столовой и примыкающим к ней залам бегали официанты с подносами, разнося легкую закуску и напитки. Гости тут же разделились на группы по принципу родства или дружбы, начались оживленные разговоры, веселый смех, взаимное подтрунивание. Этому способствовало великолепное шампанское, разнообразные пирожные, орешки в сахаре и экзотические фрукты.

Странно, но Кейра чувствовала себя забытой и одинокой среди общего веселья. Лукас разговаривал со своими старыми друзьями, приехавшими из столицы. Те поздравляли его со столь красивой и молодой женой. Кейра скривила губы, представляя себе, что каждый из них в эту минуту думает.

А впрочем, разве можно было ожидать чего-либо другого? Мысли Кейры в последнее время были заняты тем, как после присоединения земель Лукаса к заповеднику расширить реку и слегка изменить ее русло. Это позволило бы заняться разведением такого редкого зверька, как выдра. Конечно, потребуются деньги, и немалые. Надо будет найти надежную компанию, которая…

Мысли Кейры вдруг оборвались. Она смотрела в одну точку, чувствуя, что вот-вот упадет в обморок. Он был здесь… Он стоял спиной к ней, чуть левее группы женщин, оживленно обсуждавших последние телесериалы или что-то в этом роде. Кейра почувствовала, как ее сердце начинает лихорадочно биться. На лбу выступили капельки пота. Она судорожно сглотнула.

Когда Кейра впервые увидела Фейна в церкви, то едва не потеряла сознание. Ей показалось, что этот человек единственная реальность, которая для нее существует на свете. Несколько мгновений спустя это состояние прошло. Очевидно, виной всему были взвинченные до предела нервы. Однако после церемонии Кейра поймала себя на том, что подсознательно ищет глазами незнакомца. Но его нигде не было. И Кейра понемногу стала убеждать себя, что все это ей только показалось. И никакого мужчины, произведшего на нее такое впечатление, на самом деле на свете не существует. Таинственное же появление его в церкви можно было объяснить разве что бытующей легендой о неких духах, похищавших невест из рода Уэйсткомбов во время венчания.

И вдруг он появился вновь. На этот раз в их с Лукасом доме. Причем выглядел он вполне земным. Из плоти и крови. На нем был темно-синий костюм. Небрежным движением он потянулся к подносу, взял бокал шампанского и отпил глоток. Кейра неожиданно почувствовала, что между ней и незнакомцем возникла какая-то невидимая связь. Ей показалось даже, что она ощущает на своих губах вкус шампанского, которое он пьет.

Во всем этом была какая-то странность. И Кейре она не нравилась…

Ее охватило по-детски нестерпимое желание поскорее найти Лукаса и в очередной раз уверить его, что она не считает все происходящее ошибкой. И даже не будет возражать, если Дженнифер незаметно подсядет к ней и попытается влить в ухо яд. Во всяком случае, это выглядело бы вполне естественным. О том, что такое случается, Кейра знала. А потому могла побороться за себя…