Алекс немного поплутал по извилистым улочкам приморского городка:

– Черти бы задрали этих макаронников, понастроили как бог на душу положит!

И, проскочив мимо православного – я едва поверил своим глазами! – храма, вывез нас на набережную:

– Вот он, Ройяль Санремо!

Отель, скорее английский, чем итальянский, светлый и чопорный, невысокий – всегото три этажа – стоял в сотне метров от моря. На крыше вяло трепыхался флаг неясной принадлежности, а напротив въезда расположилась автостоянка.

– Алекс, давайка ко входу, – скомандовал я.

Мы объехали по круговому серпантину вокруг возвышенности, на которой стояло здание Royal Hotel Sanremo.

У стоявшего за стойкой седого итальянца я сразу спросил о постояльце из триста четвертого номера.

– Сеньор не появлялся в отеле уже… – он сверился с книгой, – со вчерашнего полудня. Ключ здесь, и никаких распоряжений относительно гостей он не оставлял.

– Понятно, – пробормотал я и повернулся к Алексу: – Что делать будем?

Вязовски покрутил ключи от машины на пальце и ответил:

– Пока заселяться, звонить Дэни, ждать.

И я не мог не согласиться со столь трезвой оценкой ситуации.

Балкон моего номера, имевший кованное витое ограждение, выходил как раз на набережную, но между ней и отелем еще виднелся бассейн, естественно безлюдный в это время дня и года. Все здесь выглядело какимто игрушечным – маленькие домики, маленькие церкви, маленькие набережные с двухполосным движением, маленькие пляжи, отгороженные друг от друга искусственными насыпями… Только названия у всего большие и громкие: Residence Emperiale, Royal Hotel, Palazzo Liberty.

К полудню мы успели позавтракать в ресторане Буэна Виста, прогуляться вдоль пустых пляжей, полюбоваться на стоящую в клумбе каменную девушку – Statua della Primavera и поругаться с какимто заблудившимся французом, который вместо того, чтобы слушать, чтото орал и размахивал руками. Алекс послал его в Париж в не очень цензурных выражениях, а я посоветовал при этом нигде не задерживаться.

Захар так и не появился. И теперь я разволновался не на шутку.

Еще через час Алекс позвонил в Луисвилл – там как раз начинался рабочий день. Но Линда, а вслед за ней и Марта сказали, что никаких новостей о Захаре не знают. Они спросили о какихто текущих делах, а я, озадаченный исчезновением Майцева, пропустил их вопросы мимо ушей и посоветовал взрослеть и начинать разбираться самим.

К вечеру приехали Донован и Блэк.

Они сняли номер попроще в соседнем Hotel Paradiso и все вместе мы обсудили странный звонок Захара. Предположений о его пропаже возникла масса – от случайного знакомства с местной сеньорой до инопланетян, и любой из вариантов подходил Захару. А то и несколько сразу. Донован сказал, что если сегодня ничего не выяснится, то завтра стоит обратиться в полицию. И навестить тех людей, о которых упомянул Майцев. Но все дело в том, что ни один из них не жил в Италии!

– Значит, будем звонить в Германию и Францию, – спокойно ответил мне Уильям. – Других зацепок я не вижу.

Ночь прошла тревожно: я вскакивал на любой шорох, на свет автомобильных фар, ползущий по стенам, на лай далеких собак. А Захар не появился и утром. И когда я смотрел в будущее, мне совсем не нравилось то, что я там видел: Майцев не должен был пережить начавшуюся весну.

Мы уже совсем собрались навестить местную полицию, когда вдруг раздался звонок.

Звонила Линда.

– Здравствуйте, сэр, – сказала она. – Только что звонил мистер Маккой, у него все документы оформлены и через неделю нужно будет ваше присутствие на Совете Директоров в какомто банке в Кливленде.

Я понятия не имел, сколько времени у нас займут поиски Захара и поэтому ответил:

– Линда, сделайте для Ронни доверенность от нашего фонда, но пару дней придержите ее у себя. Я не уверен, что мы до того времени сможем появиться. От Зака ничего не было?

– Нет, Сардж, – она часто путалась в обращении, – мы впятером сидели всю ночь в офисе, но попрежнему ничего.

– Понятно, еще чтото?

– Да, Сардж. Мистер Уилкокс прислал счета для какихто фондов, на общую сумму в шесть миллионов. Я не знаю что делать!

– Заплатите, Линда. Заплатите. С ним и Фрэнком мы потом разберемся. Кстати, что там Фрэнк?

– Он был вчера, расстроился, что не застал вас. У него был с собой список журналистов, которых он хотел собрать в гольфклубе. Хотел знать ваше мнение.

– Потерпит. Чтото еще?

– У мистера Бойда День Рождения завтра, он прислал пригласительные…

– Перезвони, извинись и отправьте ему какойнибудь подарок. Ну, ты знаешь, что он любит… Какойнибудь шлем джедайский или маску ситха, не знаю, придумай сама.

– Хорошо, сэр. И еще был звонок от старшей дочери Джоша Келлера…

– Как там старина Джош?

– Он потихоньку спивается и Мэгги просила наругаться на него.

– Наругайтесь, Линда. А лучше пусть это сделает Марта – у нее строже получится. Пусть пообещает его выпороть. Все?

– Да, – она на секунду замолчала, и я отчетливо почувствовал, как она глазами спрашивает девчонок о чемто еще. – Вроде бы да…

– Нет, сэр, – я услышал эти слова из уже почти положенной на рычаг телефона трубки.

– Что еще?

– Вот только что нам пришел факс из Италии. Из Веронского банка пополлари, вот здесь написано, что они располагают данными о мистере Майнце!

– Номер, Линда, дайте мне номер! – После двух суток неопределенности хоть какаято надежда.

– Винченцо Сеферелли отправил сообщение, а номер, – она продиктовала мне несколько цифр, – просит связаться с ним как можно быстрее.

Трясущимися руками я набирал номер неведомого сеньора Сеферелли. Мои телохранители и Дэни стояли вокруг меня, а Уильям попросил:

– Не прижимай трубку к уху.

– Банко пополларе ди Верона. Бронто, – раздался бодрый женский голос в динамике.

– Мне нужен сеньор Сеферелли, – попросил я.

– Кто его спрашивать? Сеньор Сеферелли просил беспокоить его не.

– Управляющий директор Gyperbore trust, Серхио Саура. Быстренько дайте мне его.

– О, сеньор Саура, я вас один минутка соединю!

В трубке раздалась громкая легкая музыка и спустя десять секунд я снова услышал:

– Бронто! – Я узнал этот голос и теперь точно знал, что произошло. Поэтому слова, которыми сыпал Винченцо, директор банка, стали достоянием тройки моих помощников – я отвернул трубку в их сторону.

– Сеньор Серхио, – громко говорил Сеферелли, – Сегодня утром в банк пришло письмо, в котором “Красные бригады” сообщают, что похитили нашего хозяина и требуют выкуп двести пятьдесят миллионов лир!

– Сардж, – глаза Блэка увеличились вдвое. – Это на самом деле так? Что ты видишь?

Мне пришлось задуматься на пару секунд:

– Я теперь понял, почему ни черта не знаю о том, что произошло с Захаром – его держат на наркоте, и он совершенно не запомнит эти события! И потому никогда мне о них в будущем не рассказывал.

А в Вероне надрывался Винченцо:

– Они требуют дать им ответ. Что мне делать, сеньор Серхио? Здесь написано, что если я свяжусь с полицией, ему отрежут голову!

– Я сейчас перезвоню, – сказал я в трубку. – Сидите на месте. И не дай вам бог уйти на обед или в туалет, это будет ваш последний визит в любое из этих заведений!

Едва я нажал на рычаг, как заговорил Алекс:

– Какие в задницу Красные бригады? Они едваедва дышат! После истории с Дозиером (американский генерал, взятый заложником 1981 г. и освобожденный итальянским антитеррористическим спецназом NOCS) и убийства Джиорджери (на этот раз итальянский генерал, убитый в марте 1987 г.) им совсем кисло – только ленивый не пинает. Да и денег больше нет для них у братских партий. Нужно уточнить…

– Не учи бабушку облизывать яйца, – оборвал его Дэни. – Сардж, перезвони, представь меня, передай трубку мне, нужно поговорить с этим Сеферелли, – скомандовал Блэк.

Я снова набрал номер и после первого же гудка в трубке раздалось:

– Бронто! Винченцо Сеферелли у аппарата!