П.Б.: Можно посмотреть.
Э.Ф.: Посмотри, пожалуйста. И пошли Даниелли столько же. Если он узнает, что ребенку Джаннино мы послали более дорогой подарок, он может обидеться.
Р.Ф.: Тупоголовый макаронник.
Э.Ф.: Кстати, кто у него? Мальчик или девочка?
П.Б.: Девочка.
Д.Л.: Если она пойдет в Терри, вот будет красавица.
Примечание гласило: Капо банды Джеральда Лачиззаре (Д.Л.), во время прослушивания отвечавшей за незаконные ростовщические операции, приносившие тысячи долларов в неделю одних процентов. (Еще бы, ведь ставка колебалась от 156 до 312 процентов в год.)
Даниелли — Феликс Даниелли, в тот период возглавлял подпольный тотализатор на скачках, приносивший доход более двадцати тысяч долларов в неделю. Его жена, Тереза, по слухам, была редкостной красавицей.
Р.Ф.: Я бы ей отдался.
Снова Руди Фавиола, правая рука босса. Конечно же, сейчас он вожделенно облизывал свои толстые губы и подмигивал, невзирая на строжайший негласный закон, запрещавший любые интрижки с женами и дочерьми членов семьи.
И так далее. От банального к грязному...
Р.Ф.: Так, значит, танцую я с ней, и вдруг она ка-ак испортит воздух!
Э.Ф.: (Смеясь.) Шлюха, с которой ты танцевал?
Р.Ф.: Ну да, и прямо на танцевальной площадке. Как гранату взорвала. А как воняло, Боже ты мой!
Л.Н.: Все вокруг, наверное, подумали, что это ты.
Л.Н. — Луис Николетта, Толстяк Никки. Сейчас, очевидно, поднялся до консильери а в то время возглавлял все операции, связанные с наркотиками.
Р.Ф.: Именно этого я и испугался, Ник! Вдруг решат, что это я отравил воздух на свадьбе Винни. Задница жирная!
Разговоры, разговоры. От грязного до «возвышенного»...
Б.Т.: Фильм-то реалистичный, понимаешь?
Бобби Триани, согласно примечанию, зять Энтони Фавиолы и капо, отвечавший за операции, связанные с украденным имуществом, в том числе за план «заказное письмо», в котором большая роль отводилась коррумпированным почтовым чиновникам.
Л.Н.: Я больше не хожу в кино. Стоит мне пойти в кино, как я обязательно попадаю в историю.
Э.Ф.: Каким образом? Хочешь еще, Ник?
Л.Н.: Нет, спасибо. Я всегда ругаюсь с теми, кто болтает. Не выношу, когда болтают у меня за спиной.
Р.Ф.: Однажды я чуть не пристрелил такого же придурка. Он рассказывал все, что произойдет в следующий момент.
Б.Т.: Тебе следовало действительно пристрелить его.
Р.Ф.: Нет, правда, весь фильм, от и до. «Вот сейчас он выпрыгнет из окна, сейчас она застукает его с блондинкой, а сейчас тигр вырвется из клетки...»
Л.Н.: Весь фильм...
Р.Ф.: Я обернулся и сунул ему под нос пушку. Заткнись, говорю, или я тебе нос отстрелю. Он принялся вопить: мол, сейчас пожалуюсь билетеру. Иди, говорю, жалуйся билетеру, я и ему нос отстрелю.
Б.Т.: Нет, надо было тебе застрелить педика.
Л.Н.: Так он заткнулся? Очень сомневаюсь.
Р.Ф.: Конечно нет. Они совсем не умеют себя вести. Очень хороший соус, Энтони.
Э.Ф.: Спасибо.
Р.Ф.: Правда-правда. Отличный соус.
Б.Т.: Все-таки надо было застрелить педика...
И снова о делах...
Э.Ф.: Нельзя связывать это с тем, что происходит в Гарлеме. В Гарлеме заправляет совсем другая семья, и у них свои отношения с испашками.
П.Б.: Я только предложил, может, стоит с ними поговорить...
Р.Ф.: Они там, в Гарлеме, такие идиоты. Начнем с переговоров, а кончим войной.
Э.Ф.: Поговорить о чем, Пети?
П.Б.: Об их участии в деле.
Р.Ф.: Ты, часом, не негритянский Гарлем имеешь в виду?
П.Б.: Конечно же, нет.
Р.Ф.: Потому что тут даже думать не о чем. Чертовым ниггерам бесполезно что-либо объяснять.
П.Б.: Я говорю о Восточном Гарлеме.
Э.Ф.: Восточный Гарлем, Руди.
Р.Ф.: Негры — исключены.
Э.Ф.: Я все еще не понял, в чем суть твоего предложения, Пети.
П.Б.: Колумбийцы везут кофе через Мексику...
Кофе в их разговорах означал кокаин. Все-таки они опасались прослушивания. В данном случае опасения абсолютно обоснованные, хотя, знай они, как обстоят дела на самом деле...
П.Б.: ...и почти все концы сходятся в Восточном Гарлеме. Поэтому нам следует достичь с ними соглашения, верно? Причем дать понять, что мы вовсе не собираемся вмешиваться в их дела.
Э.Ф.: Я тут задумал кое-что еще более важное в этой области, Пети, и мне не хотелось бы начинать раскачивать лодку именно сейчас.
П.Б.: Этим мы не сыграем на руку колумбийцам, ты же понимаешь...
Э.Ф.: Понимаю. Но в данный момент установилось очень шаткое равновесие, и я не хочу его нарушить.
Р.Ф.: Если хотите знать мое мнение, испашкам надо кинуть гарлемских, и дело с концом. На кой нам посредники? Если у них есть своя сеть распространения, гарлемские нужны как собаке пятая нога.
Э.Ф.: Думаю, ты прав. Такой ход подразумевается.
Майкл продолжал читать записи.
В другой день, в другой месяц состоялась философская дискуссия относительно того, насколько полезны для общества благородные бандиты. На «семинаре» присутствовали: Энтони Фавиола, его увенчанный лаврами брат Руди, Толстяк Никки, который больше никогда не ходит в кино, Питер Бардо, консильери, и Феликс Даниелли, муж красавицы жены, которой Руди с удовольствием бы отдался.
Э.Ф.: Если вдуматься, что такого ужасного мы делаем?
Р.Ф.: Да, что мы делаем плохого?
Э.Ф.: Почему азартные игры запрещены законом? Или это такой смертный грех — играть в азартные игры?
Л.Н.: Даже в Библии играли. Я как-то смотрел один фильм, так там они играли в кости на плащ Иисуса.
П.Б.: Ты прав, Энтони, азартные игры следует узаконить.
Э.Ф.: Конечно. Но пока их запрещают, что делаем мы? Даем людям то, чего они хотят. Они хотят играть в азартные игры, и мы предоставляем им такую возможность.
П.Б.: Представляешь, на его плащ. На тот самый плащ, который он носил.
Э.Ф.: Что такое лотерея, как не узаконенная разновидность азартной игры? Но когда за дело беремся мы, сразу поднимается вой: это противозаконно! Но почему? Вероятность выигрыша у нас не меньше, так? Мы не жульничаем, играем по-честному. Конечно, мы берем навар, но разве государство не берет навара?
Навар, или процент организатора, как раз и делал азартные игры беспроигрышным делом для организаторов. Даже если проигрывали, они все равно не оставались внакладе. Поставьте сто долларов на результат футбольной игры. Если вы угадали, букмекер выплатит вам выигранную сотню, но если вам не повезло, он возьмет с вас сотню плюс еще десятку.
П.Б.: А деньги взаймы, как насчет этого? Вы знаете, сколько сейчас берут банки — и совершенно законно? Какой, как вы думаете, установлен процент?
Р.Ф.: Выше крыши, не сомневаюсь.
Э.Ф.: А что делать человеку, если банк отказал ему в кредите? Разве такой уж большой грех — не иметь достаточного обеспечения?
Р.Ф.: Из-за банков человек начинает чувствовать себя жалким куском дерьма.
Л.Н.: Они могут отказать тебе вовсе без всяких причин.
Э.Ф.: И люди приходят к нам, и мы не спрашиваем про обеспечение. Мы верим всем.
«Да, и берете от трех до пяти процентов в неделю, — подумал Майкл. — Посчитайте на калькуляторе и вы увидите, сколько набежит на займ, скажем, в десять тысяч, уже через несколько месяцев».
Р.Ф.: Мы просто предоставляем людям услуги, только и всего. Ты правильно сказал, Энти.
Э.Ф.: Конечно, но нас объявляют вне закона.
Л.Н.: За то, что мы помогаем людям!
Р.Ф.: Куда еще может обратиться человек, если ему нужна на время некоторая сумма денег?
Л.Н.: Да, кто ему их ссудит?
Р.Ф.: Еще говорят, что мы жестоко обращаемся с просрочившими должниками. А как поступают банки? Банк дом отбирает, вот что он делает.
Э.Ф.: Так или иначе, они вечно висят у нас на хвосте.
Р.Ф.: Не дают нам вздохнуть спокойно.
Л.Н.: Сучьи дети.
Когда имя прозвучало впервые, Майкл едва его не пропустил. Разговор происходил где-то в середине июня. Записывающие устройства зафиксировали телефонную беседу между Энтони и его братом. На распечатанной расшифровке имя встречалось дважды, но в разном написании, поэтому Майкл сперва даже не остановил на нем взгляд.
