– Нам пока не докладывали, – Дракон еще понизил голос, – но слухи ходят весьма кислые.

– То есть?

– Говорят, в последний поход идем.

Я посмотрел на друга расширенными глазами. Военкосмолеты суеверны. Так же, как моряки, летчики и обычные гражданские космонавты с астронавтами. Точнее, как все они, вместе взятые. Поэтому для того, чтобы военкосмолет сказал «последний поход» вместо «крайний», должны быть чертовски веские основания. Прямо-таки несдвигаемые.

Но задать прямой вопрос я не успел. В кают-компанию один за другим вошли двое. Капитан-командор патрульного файтеронесущего космокрейсера «Неустрашимый» Иван Малкович по кличке д’Артаньян и Генеральный инспектор СКН господин Питер Уварофф. Без клички.

– Господа офицеры!

Собрание дружно поднялось на ноги.

– Прошу садиться, – Малковичу не нужен был микрофон. Акустика в кают-компании что надо, плюс голос у нашего д’Артаньяна такой, какой и следует иметь капитану. Командный голос. Даже когда он говорит тихо, все слышат.

Мы дружно сели.

– Господа офицеры, – продолжил он. – До многих из вас, вероятно, уже дошли разные не слишком оптимистичные слухи. Повторять их я не намерен. Скажу коротко. Мы отправляемся в дальний поход. Через Марс, Пояс астероидов, к Юпитеру и его спутникам, затем к Сатурну и в пояс Койпера с заходом к Нептуну. Потом назад. Цель похода – боевая учеба и решение тех оперативных задач, которые перед нами сочтет нужным поставить руководство СКН. По итогам похода вышеупомянутым руководством будет решено, служим ли мы родной планете и дальше, или военный космический флот планеты Земля распускается за ненадобностью, так, по сути, и не став флотом.

Малкович умолк и обвел кают-компанию взглядом своих темно-карих, почти черных глаз. Господа офицеры молча, в полной тишине, ждали продолжения. И назвать эту тишину радостной лично я бы не решился.

Тритон, научно-промышленная база «Воскресенье»,

борт малого планетолета «Бекас-2».

Врач первой категории Мария Александрова, пилот Михаил Ничипоренко

Тритон – крупнейший спутник Нептуна, восьмой и последней планеты Солнечной системы. У Нептуна есть и другие спутники, но они гораздо меньше Тритона и даже не имеют сферической формы. По сути, это грандиозные космические булыжники, которые гравитационные поля третьей по величине планеты-гиганта еще не обкатали как следует. Иное дело Тритон. Он и впрямь самый настоящий спутник большой планеты. Шарообразен. Диаметр – две тысячи семьсот километров. Площадь поверхности совсем не маленькая, можно сказать, равна площади Российской империи – двадцать три миллиона квадратных километров с хвостиком. Присутствует азотная атмосфера. Хилая, да, но есть. К тому же полно водяного льда, редких полезных ископаемых, и сила тяжести аж в тринадцать раз меньше земной. В общем, полезный спутник во всех отношениях, не зря тут научно-промышленную базу отгрохали двадцать восемь лет назад. База называется «Воскресенье», однако некоторые обитатели гордо и пафосно именуют ее «Форпост Земли». К счастью, таковых подавляющее меньшинство. Будь иначе, Маша Александрова давно бы наплевала на контракт и сбежала отсюда на Землю, потеряв массу денег и, вероятно, толику самоуважения. Впрочем, примерно последние три недели сбежать на Землю Маше хотелось перманентно и без всякого тесного общения с «героями» – так она называла тех, кто свое пребывание на Тритоне считал проявлением личного мужества и высокого служения во имя Человечества.

Мария Наумовна Александрова, двадцати восьми лет от роду, была врачом первой категории и широкого профиля со специализацией «хирургия». На Тритон она завербовалась по разным причинам, главной из которых была несчастная любовь. В чем, разумеется, Маша не хотела признаваться даже сама себе. Поэтому, когда штатный опытный психолог вербовочной компании привычно спрашивал о резонах, толкающих ее на край Солнечной системы за четыре с половиной миллиарда километров от родного дома, она уверенно назвала следующие:

1. Желание стать полностью самостоятельной и заработать хорошие деньги.

2. Получить высшую профессиональную категорию.

3. Хлебнуть космической романтики.

И психолог, и Маша знали, что в ответах нет настоящей правды, а есть всего лишь суррогат, который Маша выдает за настоящую правду, а психолог делает вид, что ей верит. Происходит же эта успешная подмена из-за того, что Маша врет и себе, и психологу очень искренне, а психологу важно лишь не допустить в космос явно и скрытно неадекватного человека. Все остальное – не стоит беспокойства. Поскольку, во-первых, каждый сам кузнец своих комплексов и трудностей, а во-вторых, деньги от вербовочной компании психолог получает «с головы». Он же, правда, в случае чего несет и ответственность, в том числе и материальную, но на то и профессионализм, чтобы вычислить тех, кто выдержит «романтику космических дорог» весь срок контракта. А там хоть трава не расти. В конце концов почему он должен останавливать барышню, явно сбегающую с Земли от несчастной любви? Может быть, это и впрямь ее вылечит, такие случаи бывали. А не вылечит – сама виновата, надо было думать, прежде чем обращаться в вербовочный пункт. В конце концов взрослый совершеннолетний человек да еще и врач. Так что все. Пишу: «К работе на базе «Воскресенье» считаю годной». Подпись. Печать.

– Спасибо.

– Не за что. Желаю удачи.

И вот теперь она сидит в своем осточертевшем до натуральной тошноты маленьком рабочем кабинете за те самые четыре с лишним миллиарда километров от Земли и думает, что лучше: пойти к начальнику базы прямо сейчас и улететь на ближайшем рудовозе, который прибудет по расписанию через неделю, или банально надраться разведенного медицинского спирта и цинично трахнуть того же начальника, который давно смотрит на Машу слишком блестящими глазами?

Оба варианта заманчивы, имеют свои плюсы и минусы. И оба неприемлемы. Потому что убежать и оставить без врачебной помощи семьдесят пять человек – это чистое свинство. Не говоря уже о том, что придется заплатить неустойку в размере суммы, превышающей ту, что она успела заработать. И никуда не денешься, придется платить, она сто раз контракт пересматривала и со знающими людьми консультировалась – нет лазейки.

Да, на станции работают здоровые люди, и они, как выяснилось, практически не болеют. За тот год без малого, что Маша здесь, ей пришлось вплотную столкнуться с такими страшными заболеваниями человеческого организма, как, например, простуда, вызванная переохлаждением вышеупомянутого организма вследствие разбалансировки климатической системы вездехода «Марк-IV» (так записано в отчете ее собственной рукой). Далее.

Несколько случаев переутомления.

Расстройство желудка.

Средней тяжести похмелье.

Различные травмы, самая опасная из которых – потеря указательного пальца левой руки из-за грубого и неосторожного обращения с кухонным роботом в состоянии алкогольного опьянения (палец был удачно пришит на место).

А также. Два признания в любви с предложением руки и сердца, четыре с предложением просто совместной жизни и три предложения денег или других материальных ценностей в обмен на женскую ласку. Плюс бесчисленные комплименты различной степени откровенности.

А ведь штатный психолог фирмы-вербовщика уверял ее, что на базе «Воскресенье» существуют все условия для того, чтобы одинокие мужчины и женщины в полной мере могли удовлетворять свои сексуальные потребности. Ага, как же. Никакой, даже самый совершенный секс-андроид или эротический вирт не заменят живого человека. Вот и приходится отбиваться. Хорошо хоть служба безопасности базы в лице шерифа Джона Фореста и двух его жен и помощниц Джины и Натали работает безупречно: хватает намека на то, что сейчас обратишься к ним за помощью, и след любвеобильного приставалы тут же простывает. Еще бы. Джон выглядит и действует, как живая двухметровая глыба, состоящая сплошь из хорошо тренированных мышц, наверху которой топорщится ежик рыжих волос, сияют два голубых глаза и обаятельная белозубая улыбка. Последняя, в случае необходимости, мигом модифицируется в весьма недружественный оскал, ввергающий нарушителей порядка в страх и трепет. Не отстают и женушки шерифа, каждая из которых неплохо владеет приемами рукопашного боя и способна утихомирить любого буяна или буянку. Что Джина и Натали неоднократно и демонстрировали в баре «Койот и лиса», когда перебравшие самогона разведчики, добытчики и кое-кто из примкнувшего к ним научного персонала приступали к прояснению вопроса, кто тут самый трезвый.