Ну всё! Отплясал Етоев свой «дансе макабр» на трупах членистоногой братии, пора уступить место следующему участнику шоу.

Ау, Володя, гармонь готова? Тогда вперед, не заставляй хозяина ждать в прихожей, пока твоя похмельная светлость соизволит пригласить его за круглый стол для очередной беседы.

Владимир Ларионов — Геннадий Прашкевич.

Беседа шестая: с 1998 по...

Я не придумываю строчек,

мне только руку протянуть

и вот они — слова пророчеств,

тревожно бьющиеся в грудь.

Ген. Прашкевич. Из лирики семидесятых.

Геннадий Прашкевичработает в разных жанрах, талантливо действуя на стыке литературных направлений, пишет исторические и детективные романы, фантастику, стихи, эссе. Переводит с болгарского, немецкого, корейского. На рубеже нулевых лет в соавторстве с предпринимателем Александром Богданом создал цикл остросюжетных романов о становлении русского бизнеса: «Противогазы для Саддама» (1998), «Человек «Ч» (2001), «Пятый сон Веры Павловны» (2001), «Русская мечта» (2004). Книги бизнес-цикла интересны тем, что их герои, почти во всех случаях имеющие реальных прототипов, находятся внутри весьма неоднозначной исторической ситуации. Эти люди формируют новые экономические отношения, создают новую экономическую культуру. Многие из них, по сути своей вовсе не преступники, но в условиях нечётко обозначенного правового поля того времени, они неминуемо оказываются вовлеченными в деятельность, граничащую с преступлением...

Изначально роман «Человек «Ч» назывался несколько по-другому…

«Человек Чубайса», так мы назвали этот роман. Вышел он в 2000 году в красноярском журнале «День и ночь», но этого названия в оглавлении номера ты не найдёшь. Редактор журнала Роман Солнцев, человек, в общем-то, не трусливый, очень не хотел, чтобы имя Чубайса называлось впрямую. Я сказал: «Нет, Роман. Или ты уж совсем роман не ставь, или ставь как есть». Роман поставили в самый последний момент, сохранив наше название, но в оглавление оно не попало. Позднее, в 2001-м, роман вышел в очень хорошей «серой» серии московского издательства «Вагриус», но москвичи тоже испугались, назвав книгу «Человек «Ч»...

В романе есть глава «Искитимские дрозды», в которой рассказывается типичная история человека, заработавшего, нагребшего, поимевшего много денег. Такие люди как бы немножко сходят с ума, ищут талисманы, ищут защиты. Когда я впервые столкнулся с миром бизнеса, вошел в этот круг, было очень интересно. Я спросил человека, похожего на нашего героя: «Наверное, самое сложное — заработать первые крупные деньги?» Вздохнув, эти «большие деньги» взглянули на меня и сказали, что я совсем ничего не понимаю. Самое сложное — сохранить деньги. Причем не в том смысле, что придут, убьют, отнимут... Нет... Когда у человека появляются большие деньги, у него появляется много немыслимых ранее проблем, он перестает жить обычной человеческой жизнью. Вот мы удивляемся: олигархи бегают туда-сюда, то они в здесь, то в Испании. А на самом деле...

Я искал объяснения тому, что произошло у нас в России. А понять это невозможно, не пообщавшись с людьми, которые находились внутри ситуации, активно занимаясь бизнесом. Как писателю мне было недостаточно общаться только с бедными людьми, поскольку сам не богат, а потом обсуждать на кухне, какой ужасный этот Чубайс или как страшны эти Ходорковские. Я искал выход на новых людей. И нашел. Например, Александра Богдана — томского предпринимателя. Подружившись, мы написали с ним пять романов. Три вышли отдельными книгами в издательстве «Вагриус». Еще два в Новосибирске. А еще один никак не можем закончить. Наверное, название мешает — «Поражение». В течение нескольких лет я каждый месяц, как на работу, ездил в Томск. В прелестном кафе, принадлежавшем моему соавтору, мы обсуждали тему, а потом в пустой квартире на Фрунзе начинали писать. По поводу «Человека Чубайса» я тогда на всякий случай запечатал в конверт некоторые добытые Богданом документы. Мало ли что? Этот конверт до сих пор хранится там, где ему следует храниться. Но вот странно, нашлись люди, принявшие наш роман за торжествующую песнь в честь Чубайса, а нашлись и совсем наоборот...

Но обошлось.

Наездов не было.

В 2002 году роман «Пятый сон Веры Павловны» был номинирован на премию «Букер». Вы с Богданом дали этой книге подзаголовок «Современная утопия». Наверное, таёжная резервация-«периметр», где потерявший себя человек может добровольно «подлатать» свои прохудившиеся моральные ценности, а заодно и подзаработать — и впрямь утопия, но роман важен тем, что в нём отчетливо переданы атмосфера и интонация момента...

«Пятый сон Веры Павловны», может быть, самая сложная вещь в цикле, она многое в наших работах закольцовывает. Это действительно в некотором смысле утопия. Там показана поразившая меня, произошедшая реально в Сибири история: один предприимчивый человек в провинции приватизировал самую обыкновенную тюрьму. Там заключенные шили джинсы из китайской дешевой ткани и лепили на них лейблы известных фирм. А потом предприниматель пошел дальше: он решил перевоспитывать в своей тюрьме людей оступившихся. Такой вот оказался он человек. Одних для него попросту похитили, других он сам уговорил к нему придти, потому что все эти несчастные были в долгах, скрывались, их могли убить и т.д. Он создал, скажем так, вполне коммунистическую колонию, которая просуществовала несколько лет, пока власть предержащие случайно не спохватились. А тут ещё лесные пожары... Колония сгорела, колонисты сбежали... Но что бы ни говорили о коммунизме (это я повторяю слова А. Стругацкого) нет и не было на Земле идеи более красивой и привлекательной, чем коммунизм...

Отдельная тема — исторические произведения Прашкевича, посвящённые малоизвестным событиям прошлого Сибири. Писатель длительное время занимался архивными изысканиями, тщательно изучал историю допетровской и петровской Руси. В повести «Носорукий» (2004) русские казаки в первой половине XVIIвека по приказу царя Алексея Михайловича ищут в тундре на Индигирке живого мамонта, в «Тайне полярного князца» (2004) знаменитый землепроходец Семен Дежнев обустраивает свою жизнь на новой реке Погыче. Из написанных в этой области Геннадием Прашкевичем произведений знаково выделяется роман «Секретный дьяк, или Язык для потерпевших кораблекрушение» (2001) — необыкновенная история о поисках пути в далекую страну Апонию, о выходе русских на Камчатку и Курильские острова. Романы Прашкевича о прошлом особо примечательны живыми историческими реалиями, захватывающим сюжетом, оригинально реконструированным живым языком эпохи. «Отличная вещь! — писал Прашкевичу Борис Стругацкий, прочитав «Секретного Дьяка». — Вы один из поистине немногих в нынешней России, кто умеет писать исторические романы».

Геннадий Мартович, расскажи об истории создания романа «Секретный дьяк». Как родился замысел этой книги, покоряющей читателя и авантюрным сюжетом, и драматизмом описанных событий, и причудливым языком, и печальными размышлениями о сложной душевной маете русского человека, влекущей его на край света?

Все, как всегда, просто.

Все началось со случайного взгляда в школьный учебник.

Поразило, что истории Сибири, которой Россия прирастала и будет еще долго прирастать, уделена в учебнике всего одна страничка. Набор всем известных имен — Хабаров, Атласов, Ермак. И ни слова о Стадухине, Реброве, Курочкине, Козыревском. И ни слова о Крашенинникове, Йохельсоне, Тане-Богоразе. И ни слова о других многих и многих мелких и крупных русских землепроходцах, будто кроме разбойников Ермака и Хабарова и похвастаться некем. Странным, досадным мне все это показалось. Спросил себя, а что, собственно, я сам знаю о родной Сибири, исхоженной вдоль и поперек? И вдруг дошло до меня, что знаю я сам не больше какого-нибудь московского кандидата филологических наук. Поняв это, я погрузился в «Сибирику», в Миллеровские сундуки, в архивы... Гигантская многолетняя работа... С накапливающимся знанием зазвучала в душе и живая речь XVII-XVIII веков — речь казачьих отписок, речь царских наказных грамот: «в зернь не играть и блядни не устраивать». Но казаки, понятно, и играли и устраивали. И за шестьдесят лет по угрюмым сибирским землям, горам и рекам вышли к Тихому океану. Резали друг друга, заносили ужасные болезни аборигенам, жили с ясырными бабами, но… распространяли Россию, отодвигали восточную границу отечества к океану...