- Выходит, мой... Погоди, парень. Там у меня еще кое-что плавучее было.- В этот момент на поверхность выскочили несколько оранжевых шаров.- О! Теперь точно мой!
- А что это, командир? - спросил Счастливчик, все шире улыбаясь своим щербатым ртом и шалея от радости, вдруг вплотную подступившей к его сердцу, совсем уже было впавшему в тяжкое уныние.
- Что-что... Буйки, паря. Не рыбак ты, парень,- сказал адмирал, глядя на щербатого Петеньку и сдержанно улыбаясь.
- Точно, дядя, не рыбак. Я просто очкарик! - Петенька подошел к Оксане Николаевне, до сих пор тихо стоявшей у водоема, и неожиданно крепко обнял ее.Ксюша, как хорошо! - сказал он, закрыв глаза.
- Где твои очки, Крестовский? - тихо прошептала Ксюша.
Петенька вытащил из кармана свои велосипеды и надел их.
- Теперь я вижу, что мир прекрасен! - сказал он и повернулся к Паше Колпинскому, о чем-то тихо беседовавшему с Юрьевым.- Ну, поделись с народом, спаситель, как ты здесь оказался?
- Как оказался... Я и сам не знаю. Ночью проснулся: чувствую кто-то сказал мне "Паша" и за плечо тронул. Вокруг - никого. Рядом только жена тихо дышит. Я опять лег, но заснуть не могу: все мысли какие-то страшные в голову лезут, все вертится в голове этот Красный Бор. Встал, оделся, вышел из дома. Тишина. Думаю, а что это я машину на стоянку не отогнал? Ну и поехал на стоянку... а приехал сюда. Шум двигателя услышал, и сам не знаю почему, побежал. Как раз успел: гляжу - Толик выстрелил и этот КамАЗ вдруг поехал... Я ведь и стрелять не хотел: не помню, как "пушка" в руке оказалась. Нет, не я его застрелил, кто-то через меня это сделал. Я бы не попал,- закончил сбивчивый рассказ Паша.- Ладно, вы меня не видели, я вас тоже. Поеду домой досыпать. Запомни, Петя, если что - у меня алиби: я всю ночь дома с женой спал,- сказал Паша и пошел куда-то в сторону дороги.
- Спасибо, Павлик! - крикнула ему вдогонку Оксана Николаевна.
- Не за что,- сказал Паша, обернувшись,- это моя работа. Ведь я же охранник!
- Не охранник, а хранитель.- Оксана Николаевна еще долго смотрела в ту сторону, куда ушел Паша Колпинский.
- Все, теперь - в порт! - скомандовал Крестовский.- На всякий случай поспешим.
- Теперь-то зачем спешить? - спросил Юрьев, ощущая в себе невероятную легкость.
- Все может быть. Как бы кто-нибудь еще не возжелал устроить нам всем Хиросиму или последний день Помпеи...
На заднем сидении спали, а бородач всю дорогу рассказывал о себе Счастливчику.
- Я ведь режиссер, а в прошлом литератор... Знаете,-он то и дело поворачивался к сосредоточенно борющемуся со сном Петеньке, словно проверяя, не спит ли тот, и улыбался,- то, что я делал прежде - такая ерунда, что даже говорить об этом стыдно. Я был мертв, то есть мне кажется, что я и не жил вовсе, хотя все в жизни имел... Но сегодня ночью я заново родился, родился тогда, когда этот КамАЗ поехал на меня, как раз в тот момент, когда понял, что меня сейчас не станет. И, знаете, мне не было страшно... Потом, когда все кончилось, я подумал, что смерть была явлена мне, чтобы я наконец родился. И вот теперь я родился. Я не хочу больше снимать кино, потому что кино - это иллюзия, за которой прячутся от жизни... А я хочу жить...- Он вновь посмотрел на Счастливчика, глаза которого уже затуманились смертельной усталостью.- Буду ли я теперь снимать кино? Нет, наверное, не буду. Хватит играть, хватит имитировать, все: надо жить! А, как вы считаете? - Бородач бросил беглый взгляд на Крестовского, который, открыв щербатый рот, спал как убитый.
Распрощавшись с бородачом у ворот порта, компания, за исключением адмирала, который проковылял в порт через проходную, кинулась к уже испытанной лазейке.
В пакгауз разгружалось какое-то судно. Несколько десятков морских контейнеров уже занимало его еще ночью пустовавшие площади.
Крестовский смотрел на контейнеры и все думал, как им теперь обнаружить тот самый, с мутагеном. Разгрузкой руководил один из портовых чиновников, тот самый, который помогал людоедке...
- Нам бы контейнер забрать.- Подошел к чиновнику Счастливчик.
- Кому это вам? - строго спросил чинов ник.
- Нам, адмиралу.
- А вы кто?
- Я-то? Грузчик,- ответил Петенька, нагловато глядя строгому чиновнику в глаза.
- А ну-ка, грузчик, живо за ворота!
- Это почему?
- А потому что сейчас милицию вызову,- сказал чиновник и схватил Счастливчика за рукав рубашки.
- Что у вас здесь? Отпустите его, это мой человек! - сказал подоспевший на подмогу адмирал.- Где мой контейнер?
- Ваша жена домой увезла! Кстати она здесь, ищет вас. Плачет! - сказал чиновник почти на ухо адмиралу.- Ей сообщили, что вас кто-то ранил и она приехала.
- Скорей, где она? - крикнул адмирал.
- Да вот же она!
Маленькая людоедка бежала навстречу адмиралу. Адмирал хотел что-то сказать, прежде чем людоедка приблизится к нему на расстояние вытянутой руки, но не успел: людоедка всплеснув руками, обняла его и зарыдала на истерзанной адмиральской груди.
- Ты что плачешь? - осторожно отстранил ее от себя адмирал.- Что случилось?
- Я думала, тебя убили, Петенька! Слава Богу, ты жив. Ах, у тебя везде кровь!
Потрясенный такой встречей адмирал, сильно волнуясь, спросил свою людоедку:
- Ну, где контейнер?
- Не знаю.
- Как не знаешь? - испугался адмирал, а Счастливчик округлил глаза.
- Увезли куда-то. Мальчики-курсанты разгрузили его, а потом шофер уехал...
- Куда разгрузили? - почти закричал Счастливчик, блеснув стекляшками велосипедов. Сзади к нему подошел бич и остановился, заинтересованно слушая.
- Петя, это кто? - спросила людоедка мужа, показывая на Счастливчика.- Что ему надо?
Он со мной. Грузчик Ну?-холодея, сказал адмирал и повторил вопрос Счастливчика.- Куда разгрузили?
- Как куда? В квартиру, конечно. Спасибо ,тебе, дорогой мой адмирал...
- За что спасибо??? - заревел адмирал, хватаясь за Счастливчика, который, в свою очередь вцепился в адмирала и зажмурил глаза.
- Как за что? За итальянский гарнитур, конечно, за шубы, за телевизор с магнитофоном, за люстру из дворца, за все за все... И еще за то, что не обманул меня, милый...
- А порошок... где? -еле слышно пролепетал Крестовский, а бич, решительно развернувшись, пошел от них прочь, спрятав руки в карманы.
- Какой порошок,- людоедка растерянно посмотрела на мужа,- стиральный? Нет, не было. А что, должен был быть? Надеюсь, импортный порошок? Ну и сколько килограммов? - глазах людоедки вновь по-туземски заиграли языки пламени, а на острых скулах проступил лихорадочный румянец.
А Счастливчик с адмиралом лишь молча ловили раскрытыми ртами воздух, по-идиотски тараща глаза. Причем Крестовский без зазрения совести "козырял" своими зияющими под верхней губой пустотами...
"А где же контейнер с мутагеном? - ломал себе голову обескураженный "показаниями" людоедки Счастливчик.- Один - с костями и табуретками адмирала утонул в карьере, другой - с барахлом "доброго доктора" - уплыл за кордон, третий - по словам адмирала, а также по моим прикидкам - с мутагеном должен был отправиться к адмиралу на квартиру. Но если там нет порошка, то где же он???"
Растерянный Счастливчик вместе с недоумевающим Юрьевым и возбужденным адмиралом, в горячке последних событий забывшим о своих боевых ранах, подошли к бичу, тихо беседовавшему с той самой красивой женщиной, спутницей владельца "мерседеса".
- Простите нас. Хмурое Утро, можно вас? - обратился к бичу Юрьев.
Бич повернулся и, окинув глазами компанию, сказал женщине:
- Извини, Катя. Все живы? Все целы?
- Все, все...
- А его... вы не догнали? - осторожно спросил бич.
- Догнали.
- Догнали??? - Бич замер.
- Успокойся, Ваня, его больше нет,- сказал адмирал.
- Значит...- начал бич, радостно переводя глаза с адмирала на Юрьева и с Юрьева на Крестовского.
