Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Я ведь тоже болею за свое дело, – сказал Мейер, улыбаясь одной из самых очаровательных своих улыбок. – Так что вы говорили насчет Клер?

Мак-Элрой только молча со злостью поглядел на него.

– А я считаю, что нам нужно его арестовать, – сказал Карелла.

– Арестовать меня? Да какого черта вы?.. Послушайте, – Мак-Элрой решил, по-видимому, проявить максимум выдержки. – Ровно в одиннадцать часов мне предстоит делать обход. Затем мне нужно будет выписать массу лекарств и проследить за их приемом. Потом мне необходимо...

– Да, мы знаем, что вы страшно заняты, – сказал Мейер.

– Мне нужно у двух пациентов взять спинномозговую жидкость, назначить и провести несколько внутривенных вливаний, да еще истории болезней.

– Да что тут время терять, поехали за ордером на арест, – сказал Карелла.

Мак-Элрой как-то сразу сник.

– Господи, и зачем только я решил стать врачом? – тоскливо спросил он, обращаясь в пространство.

– Как давно вы знаете Клер?

– Месяцев шесть примерно, – усталым голосом отозвался Мак-Элрой.

– Вам нравилось с ней работать?

– С ней всем нравилось работать. Хорошие работники социальных служб очень ценятся в больницах, а Клер была еще вдумчивым, ответственным человеком. Я просто в ужас пришел, когда прочел о том, что случилось. Такая милая и красивая девушка, да и работник замечательный!

– Были у нее какие-нибудь стычки с кем-нибудь здесь, в отделении?

– Нет.

– С докторами? С сестрами? С пациентами?

– Нет.

– Но послушайте, доктор Мак-Элрой, – сказал Мейер. – Она ведь все-таки была живым человеком, а не святой.

– Может быть, святой она и не была, – сказал Мак-Элрой, – но была чертовски хорошим работником. А хороший работник никогда не ввязывается в мелкие дрязги.

– Но дрязги бывали все-таки в вашем отделении?

– Дрязги бывают повсюду.

– Но Клер никогда не была в них замешана.

– Насколько мне известно – никогда, – сказал Мак-Элрой.

– А какие у нее были отношение с пациентами? Вы же не станете убеждать нас, что все пациенты отличались идеальным характером и примерным поведением и что...

– Нет, многие из наших пациентов нервны, раздражительны, а зачастую бывают и просто невыносимы.

– В таком случае ведь далеко не все воспринимали ее...

– Совершенно верно. Не все и не сразу приняли ее с распростертыми объятьями. Поначалу, по крайней мере.

– Так, значит, все-таки и у нее возникали проблемы.

– Поначалу – да. Но у Клер была просто изумительная способность находить буквально к каждому особый подход, как бы ключик какой-то, и ей почти всегда удавалось завоевать доверие пациента.

– Почти всегда?

– Да.

– А в каких же случаях это ей не удавалось? – спросил Карелла.

– Что?

– Почти всегда еще не означает всегда, доктор Мак-Элрой. Так, значит, у нее все-таки бывали неприятности с пациентами?

– Ничего серьезного не было. Не было ничего такого, с чем она не смогла бы справиться. Видите ли, я ведь как раз и пытаюсь втолковать вам, что Клер была человеком исключительно преданным своей работе, она умела просто великолепно обращаться с пациентами. Если же говорить откровенно, то сотрудники социальных служб зачастую приносят нам массу неприятностей. Но Клер это никоим образом не касается. Клер всегда была мягкой и терпеливой с пациентами, она умела входить в их положение и... просто она была очень хорошей и не о чем тут дальше толковать. Она прекрасно знала свою работу и, главное, любила ее. Она была прекрасным специалистом. Это, собственно, и все, что я могу сказать. Да что там – она даже... она не ограничивалась тем, что приходилось делать тут, в отделении. Она интересовалась дальнейшей судьбой своих пациентов. Она навещала их дома, помогала родственникам наладить жизнь. Поверьте, она была просто необыкновенным человеком.

– А чьи дома она посещала?

– Что?

– Ну, в дома каких пациентов она заходила?

– Ах, вот в чем дело... Ну, я точно не знаю. Она посещала нескольких. Но я не помню.

– А вы попытайтесь припомнить.

– Нет, честное слово...

– А вы все-таки попробуйте.

– Погодите, погодите, дайте подумать. Тут у нас лежал один мужчина с переломом обеих ног – производственная травма. Клер тогда проявила необычайный интерес к его семье. Проявляла заботу о детях, сидела с ними. Или вот в начале прошлого месяца поступила к нам женщина с прободением аппендикса. Жуть просто: тут и перитонит, и абсцессы, и вообще – все что угодно. Она пролежала у нас довольно долго, кстати ее и выписали-то только на прошлой неделе, если хотите знать. Клер очень внимательно отнеслась не только к ней, но и к ее дочери, девчонке лет шестнадцати. Она продолжала интересоваться ею даже после того, как женщину выписали из больницы.

– Как это понять?

– Она звонила ей.

– Этой девочке? Прямо отсюда – из отделения?

– Да.

– А о чем они разговаривали?

– Ну уж этого я не знаю. Я не подслушиваю чужие...

– И как часто она звонила ей?

– Ну, довольно часто, особенно последнюю неделю. – Мак-Элрой помолчал немного, припоминая. – А если уж быть точным до конца, то однажды девушка эта звонила ей сюда. Представьте, звонила в больницу.

– Правда? Прямо сюда звонила? А как зовут эту девочку?

– Этого я не знаю. Но можно посмотреть фамилию ее матери, она должна быть в истории болезни.

– Будьте любезны, – сказал Карелла.

– Вам это тоже кажется не совсем обычным, правда? – спросил Мейер. – Едва ли это принято – поддерживать контакты с дочерью пациентки уже после того, как саму пациентку выписали домой?

– Нет, ничего особенно странного тут нет. Большинство сотрудников социальных служб не выпускают из поля зрения своих подопечных, а, как я уже сказал, Клер...

– А не кажется ли вам, что в случае с этой девушкой имела место и личная заинтересованность?

– Клер всегда и во всем...

– Извините, доктор Мак-Элрой, но, я полагаю, вы понимаете, что я имею в виду. Была ли заинтересованность Клер Таунсенд в судьбе этой девушки большей, чем в судьбе любой другой пациентки или кого-нибудь из членов их семей?

Мак-Элрой долго обдумывал ответ. Наконец он произнес:

– Думаю, что да.

– Так. А теперь не покажете ли вы нам историю болезни?

* * *

Вернувшись в участок, детектив Хол Уиллис засел за изучение результатов вскрытия трупа Энтони Ла-Скала. В заключении патологоанатома указывалось, что причиной смерти явились три огнестрельные раны, нанесенные пулями, выпущенными из пистолета сорок пятого калибра, прошедшими сквозь сердце и легкие умершего. В результате чего и наступила смерть, которую следует считать мгновенной. Однако в заключении также говорилось и о том, что на венах покойного, особенно на внутренней стороне локтевого сгиба и предплечьях имеются многочисленные шрамы длиной от трех до двадцати пяти миллиметров и шириной в два-три миллиметра. На основании этого, а также в связи с обнаружением значительного количества героина в крови Ла-Скала эксперт пришел к выводу, что погибший вводил себе внутривенно именно этот наркотик и что наркотики он принимает уже достаточно длительное время, о чем можно судить по числу шрамов и по образовавшимся утолщениям на стенках сосудов.

Уиллис положил заключение на место – в папку под названием “Дело Клинга” и подошел к Брауну, сидевшему за соседним столом.

– Ну, как тебе это нравится – нам подсунули какого-то паршивого наркомана. А теперь попробуй-ка разыщи его адрес. Где его искать? Где-нибудь под скамейкой в Гровер-Парке? Да и как искать родственников или друзей этого проклятого наркомана?

Браун на минуту задумался.

– А знаешь, может быть, это и есть то, что нам нужно, – сделал он неожиданный вывод. – Послушай, Хол, наркоманы ведь бывают замешаны в чем угодно. – Он удовлетворенно кивнул. – Очень может быть, что это та самая ниточка, которая нам поможет.

И это походило на правду.

Глава 9

Наступил понедельник.

21
{"b":"18571","o":1}