И наконец, сам Стенвольд — темнокожий, лысеющий, грузный. Что поделать, если все его соплеменники отличаются крупным сложением. Кожаный передник прожжен, за поясом рабочие рукавицы, на шее защитные очки. Никогда не подумаешь, что этот человек может иметь отношение к войне, однако рядом с перчатками болтается арбалет и бьет его по ногам.

Солдаты Мариуса в нижней зале пребывали уже в полной готовности. Одни подняли тяжелые квадратные щиты и обнажили мечи, другие приготовили арбалеты. Двое несли поклажу — кожаную суму с инструментами Стенвольда и длинный деревянный сундук. Когда Стенвольд дошел до середины лестницы, засов отодвинули и пара воинов, прикрывшись щитами, выскочила наружу. Стенвольд все еще медлил, опасаясь выходить на открытое место. Тизамон и солдаты покидали комнату один за другим, но Мариус дожидался, красноречиво торопя Стенвольда взглядом.

— Иду, иду, — сказал тот, нашаривая арбалет и ненавидя себя за дрожь в голосе.

— Да брось ты его, — посоветовал Мариус и тоже вышел. Замыкающая пара прикрыла Стенвольда сзади.

Шум битвы снаружи был сильнее, чем представлял себе Стенвольд. До этой улицы бой пока не дошел, но горожане — мужчины, женщины, даже дети, которым вовсе не следовало здесь быть, — стояли наготове с ножами, мечами и кольями.

Стенвольд двигался в середине огражденного щитами строя, вместе с поклажей и арбалетчиками, Мариус быстро шагал во главе. Целеустремленному отряду в темных доспехах уступали дорогу без лишних слов.

— Я не могу так быстро, — пожаловался Стенвольд, сбиваясь с темпа. — И где Тизамон?

— Где-то тут, — бросил Мариус, не оглядываясь.

Стенвольд и сам уже разглядел в толпе мантида — тот шел, то и дело оборачиваясь к воротам. Коготь показался из его стальной рукавицы и тут же скрылся обратно. Стенвольд счел бы это древнее оружие смехотворным анахронизмом, если б не наблюдал его в деле.

— А как же твой человек у ворот? — крикнул он, отчаянно стараясь не отставать.

— Погиб, — кратко ответил Мариус.

— Жаль.

— Будешь жалеть, когда узнаешь все имена. Мы сами пока в опасности.

Люди вокруг готовились к бою, сжимая свои мечи, молоты и дубинки. Осоидам нелегко будет взять этот город, но в конце концов они все-таки победят, осуществляя свою мечту о черно-золотом мире.

Сам Стенвольд происходил из жуканов; в Нижних Землях его искусное и трудолюбивое племя славилось также добротой и милосердием, как ему хотелось надеяться. Миннцы, потомки жуканов, приходились ему дальними родичами, но он ничего больше не мог сделать для них — самому бы унести ноги.

Над ними мелькнула тень авангарда осоидов. Сперва пролетел один, за ним еще трое, потом целая дюжина — в ту же сторону, куда направлялся отряд.

— К полю летят! Сейчас уничтожат флаеры! — крикнул Стенвольд и тут же пожалел об этом: Мариус и его люди, несмотря на доспехи, побежали трусцой. Надрывно топоча в клетке из их щитов, он, на свою беду, вздумал еще оглянуться. Осоиды, молниеносно шмыгая взад-вперед, метали в горожан огонь и дротики, пускали стрелы из арбалетов. Это была не атака, а настоящая бойня. Стенвольд споткнулся, но бегущая рядом воительница поддержала его. Раздался треск, запахло горячим металлом и обожженной плотью. Колено женщины коснулось земли. Видя, что она ранена, Стенвольд хотел помочь ей, но его опередил другой воин Мариуса.

Осоиды были теперь повсюду — одни пролетали мимо, другие истребляли жителей Минны. Арбалетный болт порхнул рядом, как живой.

Раненая и ее спутник остановились.

— Скорей, Стенвольд, — поторопил Мариус.

— Но как же…

— Идите, — сказала раненая без тени упрека. Они с мужчиной сомкнули щиты, обернувшись назад, а Стенвольд припустил за ушедшим вперед отрядом. Рядом с ним вдруг возник Тизамон. Лицо мантида без всяких слов говорило о его сокровенном желании — разбитое сердце жаждало боя, в котором он не мог победить.

— Давай шевелись, жук навозный, — прошипел он, таща Стенвольда за лямку передника. Ты непременно должен отсюда выбраться.

— Мы все должны, — пропыхтел Стенвольд.

Мантид, поймав на лету осоидское копье, метнул его назад и побежал дальше. Стенвольд не стал смотреть, и без того зная, что кто-то из осоидов упал, пронзенный своим же оружием.

Минна была расположена ярусами, и они сейчас поднимались по узкой и крутой лестнице. Тизамон неумолимо тянул Стенвольда вверх, напрягая каждый мускул своего тощего тела, и цедил, скрежеща зубами:

— Шевелись, двигай ножищами, ползучий ублюдок!

Разобиженный Стенвольд сам не заметил, как оказался наверху. Здесь тоже было много народу. Все бежали им навстречу, к воротам, но что-то в Тизамоне заставляло их сторониться. Мариус со своими уже одолевал следующую лестницу.

Стенвольд бежал, как никогда в жизни. Инструменты на перевязи, меч, арбалет дребезжали, мешая ему, дыхание пресекалось, но он бежал, зная, что летное поле близко, за теми ступенями. Скоро он узнает, стоило ли так надрываться.

Осоиды рассыпались над всем полем. Огромный воздушный шар с многочисленными пробоинами медленно опадал, между летательными аппаратами лежали мертвые, но уцелевшие вовсю обстреливали Ос из укрытий. Построившись боевым порядком, враги мигом бы покончили с обороной, но их разъединяла обуревавшая каждого в отдельности жажда крови.

Один старик лихорадочно загружал топку стройного ортоптера. Солдат-осоид схватил его сверху за ворот, оттащил прочь и три раза сряду проткнул мечом, но тут же сам был поражен болтом между лопатками. Упав, он все еще пытался вытащить стрелу из спины.

— Сюда! — просипел Стенвольд, поворачивая к заправленной и готовой взлететь машине. Люди Мариуса мгновенно окружили ее своими щитами.

— Умеешь управлять этим? — спросил командир. Стенвольд молча кивнул — дыхания у него совсем не осталось. — Действуй тогда, — хлопнул его по плечу Мариус. — Мы сядем вслед за тобой. И последи за Тизамоном — похоже, он улетать не хочет.

Стенвольд хорошо понимал, почему это так, но не мог вымолвить ни слова.

— Как оно открывается? — крикнул Тизамон, шаря по люку.

— Ручка! Поверни ручку!

Мантид, не понимая, оскалился. Солдат Мариуса открыл люк вместо него, зашвырнул внутрь сумку с инструментами. Стенвольд второпях стукнулся о деревянный корпус машины. Солдат отстегнул арбалет и вернулся к своим товарищам, Тизамон отправился с ним.

— Стой! — крикнул ему вслед Стенвольд, но Тизамон, выдвинув коготь, уже бежал через поле. Когда Стенвольд забрался в люк, он схватил одного осоида за ногу, сдернул вниз и рассек ему глотку двухфутовым когтем. Худо будет осоидам, которые попадутся мантиду сегодня.

Протиснувшись в кабину, Стенвольд обнаружил сиденье, слишком тесное для себя, и незнакомую панель управления — но он был опытным механиком и быстро смекнул, где показывается давление и который из рычагов освобождает крылья. Какой-то осоид сунулся было в открытый иллюминатор, но деревянные с холщовыми перепонками крылья раскрылись и сдули его. Стенвольд нащупал ногами педали, давление в котле близилось к нужной величине. Выглянув в люк, он с болью в сердце увидел, что половина солдат Мариуса убита. Даже не будучи воином, он понимал, как славно они сражались, но что могли поделать их арбалеты против вражеских полчищ?

— Все на борт! — заорал он. — Стартуем!

Кто-то, видимо, услышал его, несмотря на шум, и передал другим. Солдаты, не опуская щитов, стали пятиться к ортоптеру. Одного на глазах у Стенвольда сразила стрела, и ему никто не помог. Механик счел бы это бессердечным, не будь он уверен, что раненый сам отказался от помощи. «А я ведь даже имен их не знаю, — вспомнил вдруг Стенвольд, — и почти не слышал, как они разговаривают».

Он никогда не мог понять муравинов. Непонятно было и то, как умудрился Мариус столь бесповоротно расстаться с их тесным сообществом.

Осоид пролез в люк, пустил разряд из ладони, ткнул перед собой мечом. Стенвольд швырнул в него первое, что подвернулось под руку — молоток. Осоида отбросило назад. Стенвольд, схватив его за правую руку, как-то исхитрился вытащить собственный меч и вогнал его по самую рукоять в подмышку врага.