— Так, — словно подводя итог разговору, решительно сказал Дмитрий и встал из-за стола. — Понятно. Всё с вами понятно.

— Это хорошо, — заметил Мефодий.

— Молчать! — крикнул Дмитрий. — Не перебивать меня! С вами я вообще разговаривать не буду! Уяснили?

Карлики мужеского пола на крик его не обратили ни малейшего внимания, но Феклиста (Дмитрий с тайной радостью отметил это обстоятельство) ужасно испугалась, ойкнула и, скатившись со стула, залезла под стол, потянув вниз скатерть и едва не сбросив свою чашку на пол (её, уже на самом краю, успел перехватить Иеремий и, укоризненно покачав головой, передвинул на середину стола).

— Требую встречи с господином Клоциусом! — торжественным тоном провозгласил Дмитрий.

В глубине души он надеялся, что после этих слов карликпобегут куда-то, размахивая руками и причитая, засуетятся, занервничают. А там и откроется в какой-нибудь трёхсотой или четырёхсотой комнате дверь и появится…

Ничего подобного!

Карлики преспокойно продолжали сидеть и даже взглянули на Дмитрия.

— Вот вы как страшим то подчиняетесь, — язвительно прошипел Дмитрий. — Их просят встречу устроить, по важному делу, между прочим, а они…

Еле слышно скрипнула дверь у него за спиной. Дмитрий обернулся и увидел Игнатия.

Игнатий обошёл стол, остановился и, подняв голову, с доброй и сострадательной улыбкой посмотрел на Дмитрия.

Потом так же молча повернулся, вздохнул и, шаркая по полу расписными бархатными туфлями, вышел из комнаты.

— Пока не получится, — подал голос Иеремий.

— Не получится, — согласился Мефодий.

— Как это? — удивился Дмитрий. — Как не получится?! Занят он, что ли?

— Нет, отчего же, — возразил Иеремий. — Свободен. И готов принять. Ждёт, можно сказать, с нетерпением.

— Так какого хре!.. — начал было Дмитрий.

— Да вы вот не хотите, — пресёк его возмущённый возглас Иеремий.

— Ни малейшего желания, — согласился Мефодий.

— Чушь! — заявил Дмитрий. — Чепуха! Я же сам о встрече просил. Только что просил! Забыли? Память отшибло?!

— Это только кажется, — сказал Иеремий. — Так бывает. Кажется, что хочешь с кем-то встретиться, а на самом деле и не хочешь. Как то внушил самому себе, что есть желание, а на самом то деле этого желания нет. Есть только желание, чтобы это желание появилось. Но этого мало.

— Совершенно недостаточно, — подтвердил Мефодий и развёл руками (дескать, извини, но этого совсем, совсем недостаточно… мало этого, в общем).

«Нет, определённо им по морде пора дать!» всё с тем же прежним раздражением, но уже как-то устало подумал Дмитрий. «Иначе ничего не выйдет. Иак и будут вечно чушь всякую нести…»

Он заметил, что от слова «вечно» стало не по себе и холодная игла коротко кольнула сердце.

«Уроды…»

— Вот к примеру, вы… — начал было Иеремий.

— Ты это, — прервал его Дмитрий, — ту уж определись. А то сначала на «ты» и хамишь ещё, теперь вот на «вы» перешёл… Ты мне господин или кто?

Дмитрий немного успокоился и голос его зазвучал саркастически, с прежними нотками лёгкого издевательства.

— А если господин, чего выкаешь? Ты уж тыкай, повелитель.

— Это мне решать, — торжественно заявил Иеремий.

«Всё, тебе первому пиздюлей навешаю!» решил Дмитрий.

— Вот вы, поди, господина Клоциуса и не знаете?

И Иеремий посмотрел на Дмитрия лукаво и насмешливо.

Дмитрий промолчал.

«Нечего с ними откровенничать».

— Не знаете, — ответил за него Иеремий. — Не знаете, кто он такой. Не знаете, что ему нужно. Даже не знаете, что вам нужно от него и для чего вам с ним встречаться. А встретиться, прошу заметить, хотите. То есть, вроде как хотите. Потому что вам так кажется. А на самом деле, полагаю, вовсе и не хотите. Скорее всего, вы боитесь этой встречи. Избегаете её. А нас пытаетесь убедить, будто стремитесь к ней. Нехорошо, Дмитрий Петрович, стариков обманывать. Нехорошо! И господин Клоциус может обидеться. Он не любит неискренних лю-дей.

«Да срать на него!» решил Дмитрий, но от следующей мысли минутное это беспечное спокойствие вмиг улетучилось.

«Блин, они же знают, как меня зовут! Я то точно им не представлялся. И отче-ство знают… А, ну да, его же Игнатий знает. Он им, наверное, и сказал. Стоп, нет! Они же говорят, что его не видели. Хотя, может только сегодня не видели, а вчера видели? Или просто врут? А если…»

Дмитрий отступил к стене, словно старался быть теперь подальше от карликов.

«…Если и они мысли читают? В голове копаются? Во ведь навязались, сволочи!»

— Клоциус… А мне Игнатий говорил… — пробормотал Дмитрий. — Может, вы не знаете? Мне Игнатий точно говорил, что, дескать, стоит попросить только… Где он?!

И Дмитрий, метнувшись, выскочил в коридор. Потом на кухню. Осмотрел комнаты (оставшиеся две, других он так и не заметил). Заглянул в ванную и туалет.

Везде было пусто. Игнатий снова исчез, исчез бес следа.

«Вот они как мгновенно то пропадают» растерянно подумал Дмитрий.

Кровь прилила к вискам, в голове зашумело. Мысли стали похожи на маленькие цветные шарики, прыгающие беспокойно и лопающиеся во взбаламученном бульоне.

Внезапно возникшее пёстрое мельтешение их совершенно сбивало с толку, так что и взгляд у Дмитрия стал вдруг бессмысленным, прыгающим и мутным.

«Нет… нет его… а был… только что… они и там… он…»

— Где?! — закричал Дмитрий и ударил кулаком в стену.

Слышно было, как Феклиста, так и не покинувшая своё убежище под столом, взвизгнула и заскребла ногтями по полу.

— Потеряли кого? — сочувственно осведомился Иеремий.

— Потерял, — подтвердил Мефодий. — Как пить дать, потерял.

Дмитрий вернулся в комнату и, тяжело дыша, опустился на пол, прислонившись спиной к шкафу.

— Не пойму, — прошептал он. — Как вы это делаете? Где эти комнаты ваши, в которых вы прячетесь?

— Кто прячется? — удивлённо спросил Иеремий.

— Мы, — объяснил ему Мефодий.

— А мы прячемся? — Иеремий пожал плечами. — Совсем плохо, бедняге…

— Уж вы так судьбой моей распоряжаетесь! — зло бросил ему Дмитрий.

И снова ударил кулаком по стене.

— Где Игнатий ваш? Куда подевался?

— С утра же не было, — спокойно заметил Иеремий. — Мы же говорили — он нам…

— Не врать! — закричал Дмитрий. — С ума меня свести хотите? Я давно заметил, вчера ещё…

— Вчера — не давно, — осторожно заметил Мефодий, косясь испуганно в сторону Дмитрия.

— …Вы меня специально путаете!

Дмитрий вскочил и быстро, широкими шагами, подошёл к столу.

Рот его был растянут и перекошен, губы блестели от брызнувшей на выкрике слюну. Глаза побелели и стали неживыми, словно готовые треснуть и разлететься колкими обломками шарики белёсого гипса.

— Сука!

Дмитрий схватил Иеремия («болтаешь всё время?! доболтался, гад!») за плечи и резко встряхнул его, словно собираясь рывком подбросить вверх, под самый потолок.

— Где?!

— Кто? — всё тем же спокойным голосом осведомился Иеремий.

— Игнатий! Он только что здесь был. На меня смотрел! Смотрел! А потом ушёл… Почему ушёл?!

— Так ведь не было его здесь, — ответил Иеремий.

— Ой, да поналетели тута злые разбойники! — затянула из-под стола Феклиста.

— Молчать!

«Что же это со мной?» подумал Дмитрий. «Что? Точно, безумный стал… То сижу спокойно, то бегать начинаю… Смеюсь, кричу. Скоро плакать начну…»

— А ты поплачь, — медленно, с какой-то непонятной, но явной угрозой сказал Иеремий.

И глаза его, до того бесцветные, безжизненные, словно вырезанные из мутной, песком потёртой слюды, вспыхнули багровыми, с кровавым отсветом, огоньками.

— Поплачь…

В голосе его не было ни прежнего невозмутимого спокойствия, ни скрытой иронии, ни выводящей из себя назидательности.

Было… Торжество! Восторг от быстрой, легко одержанной победы. Тщательно скрываемая, но всё-таки прорвавшаяся, выдавшая себя радость.

Он смотрел на Дмитрия с дерзким веселием охотника, загнавшего добычу в ловушку. И губы карлика, подрагивая, тянулись в ядовитой, ехидной усмешке.