— Можно нам встать и немного погулять? — крикнула она Чарльзу, который как раз поднял голову от своей камеры.

— Конечно, — ответил он.

Гледис поднялась из шезлонга, обтянутого шелковым крепом, пригладила свое платье и сделала несколько энергичных шагов в сторону ярко освещенного дома.

— Подождите, Гледис, — крикнул ей вслед Фрэнки. — Я еще не ответил вам на важный вопрос. — Он подчеркнул слово «важный» с шутливой интонацией. — Я не женат и не помолвлен, — сказал он, догоняя ее. — Вы ведь это хотели знать, не правда ли?

— Не я — читатели, — уклонилась от ответа Гледис. — Речь идет только о читателях. Если бы вы были женаты, мне нужно было бы написать что-нибудь и о вашей жене. Вы понимаете?

— Да, я понимаю.

Гледис разозлилась. Она снова не смогла устоять перед его смеющимся взглядом. Но в этот момент Чарльз крикнул, что на сегодня работа закончена, так как его не устраивает свет. Гледис вздохнула с облегчением и коротко кивнула Фрэнки.

— Ну, на сегодня все, — сказала она и пошла к дому.

— Но мы ведь еще увидимся за ужином, — произнес он удивленно.

— Я попрошу подать мне что-нибудь в комнату, — сообщила ему Гледис. — На сегодня с меня достаточно.

— Вы имеете в виду, что сегодня вы достаточно времени провели со мной, да? — уточнил Фрэнки.

— Я не стремилась получить это задание, — холодно возразила Гледис.

— Я тоже не хотел сюда ехать, — признался мужчина и сделал серьезное лицо. — Но…

— Вы не хотели сюда ехать? — Гледис была удивлена. Она думала, что каждый спортсмен рвется к популярности.

— Да, это так. Я хотел использовать уик-энд для подготовки к экзамену, — промолвил он со вздохом сожаления.

— Так почему же вы не отказались? — спросила Гледис.

— Я не могу отказываться. — Фрэнки засмеялся.

— Почему?

— Что, официальная часть окончена? Можно мне говорить откровенно?

— Конечно, — ответила быстро Гледис. — Если вы не захотите, я не напишу ничего из того, что вы мне сейчас сообщите.

— Обещаете?

— Обещаю.

И Фрэнки рассказал Гледис о контракте и о том гнете со стороны Мартинеса, который испытывают большинство членов команды, в том числе и он. Внезапно Гледис почувствовала, что Фрэнки стал ей ближе. Да Рауль Мартинес просто торговец рабами, возмущалась она. По сравнению с ним Рональд Реюс, ее шеф, был просто сиротка.

Теперь и речи не было о том, чтобы Гледис ужинала в своей комнате. Они с Фрэнки последовали за фотографом и другими членами группы. За бассейном находилась хижина, сложенная из огромных каменных глыб и окруженная кустами цветущего жасмина. Перед хижиной пылал костер.

Между тем наступили сумерки, и фигуры слуг в белых ливреях, работавших у костра, отбрасывали фантастические тени на стены хижины. Фрэнки сразу направился к бару, у которого толпилось много людей. На открытой белой стойке было, кажется, все, что только душа пожелает.

— Что я вам могу предложить, Гледис? — спросил он, повернувшись к ней. — Пиво?

— Гледис пьет «маргаритас», — поучительно сказал ему Трефор Ферхилд.

Гледис покачала головой.

— Нет, Трефор, — сказала она. — Мне сейчас хочется ледяного пива.

— Сервис здесь превосходный, — произнес Чарльз Карленд и поболтал виски цвета янтаря в своем стакане из толстого хрусталя. — Превосходный скотч. Уже давно не пил такого хорошего.

Гледис сожалела, что у нее не было больше возможности побыть с Фрэнки наедине. Она не ожидала, что к Фрэнки О'Берри, знаменитому спортсмену-самородку, у нее появится вдруг какой-то интерес, кроме чисто профессионального. Но Фрэнки оказался совсем не таким, каким его представляла себе Гледис.

Во время всего ужина Фрэнки осаждали мужчины, требовавшие от него различных умозаключений о шансах разных баскетбольных клубов в играх финального круга.

Это была тема, которая действительно не интересовала женщину. Она давно бы ушла, если бы Фрэнки не пытался все время пресечь спортивную беседу и поговорить с Гледис. Но, так как никто из группы не обращал внимания на его попытки, ничего из них не вышло.

Было чуть позже девяти, когда Гледис решила все-таки уйти.

— Что случилось, принцесса? — спросил Чарльз, которому виски уже ударило в голову. — Тебя не устраивает сегодня наше общество?

— Я устала, — ответила Гледис.

— Завтра ты так рано не отделаешься! — заверил ее Чарльз и погрозил пальцем. — Завтра вечером у нас в программе ужин при свечах. Наш герой в смокинге, а ты в нарядном вечернем туалете.

— У меня нет с собой смокинга, — признался Фрэнки, но Эд Гуд не принял эту отговорку.

— Нет проблем, — заявил он слегка заплетающимся языком. — У Бенни среди его реквизита есть все. Правда, Бенни?

Гример утвердительно кивнул головой и позволил Эду положить ему дружески руку на плечо. Группа Чарльза Карленда не была бы группой, если бы все споры не улаживались после нескольких кружек пива.

Фрэнки покорно пожал плечами.

— Итак, завтра в смокинге, — сказал он.

— И не только, — признался Чарльз. — У нас запланировано еще кое-что.

— Что же это? — осведомилась Гледис. — Я хотела бы быть готовой ко всему.

— Завтрак в постели, — начал считать по пальцам Чарльз. — Потом…

— При этом я вам буду, очевидно, не нужна, — перебила его женщина.

— При чем? — спросил сбитый с толку Карленд. Он, кажется, потерял нить разговора.

— При сцене в постели, — захихикал Эд Гуд, как старая сплетница, которой, собственно, он и был в глазах Гледис.

— Нет, при этом нам Гледис, конечно, не нужна, — согласился Чарльз.

— Жаль, — прошептал Фрэнки и улыбнулся Гледис.

Она покраснела. У нее было такое чувство, что буквально каждый слышал это замечание Фрэнки.

— Спокойной ночи, — произнесла она всей компании и исчезла. Буквально убежала, настолько неприятна была ей эта ситуация. Гледис не сомневалась в том, что все заметили, как она засмущалась и покраснела, и каждый наверняка истолковал это по-своему.

На самом деле никто ничего не заметил. Танцующие и извивающиеся в воздухе языки пламени были слишком слабым освещением, чтобы можно было увидеть ее вспыхнувший румянец. К тому же мужчины были слишком заняты своими бифштексами и разговорами о спорте.

Кроме Эда Гуда никто не заметил, что их почетный гость тоже вскоре покинул веселую компанию и скрылся в доме.

В своей комнате Гледис буквально сорвала с тела одежду. Ей было так жарко, что она больше не могла терпеть. Она хотела как можно скорее встать под прохладный душ.

Ванная комната была облицована светло-желтой плиткой и необычайно роскошно оборудована. Женщина встала в кабину для душа, установила на позолоченном смесителе нужную температуру и запрокинула голову. Поток тепловатой воды обрушился на ее тело.

Гледис наслаждалась каждой каплей и постепенно успокоилась. «Я вела себя как ребенок, — подумала она. — Почему я не хотела поддаться очарованию этого баскетболиста? Он ведь не женат и вообще свободен, и нас влечет друг к другу. В чем же проблема? Хорошо, Фрэнки подшутил надо мной, не сказав, кто он. Но это теперь следует простить и забыть. Завтра все будет по-другому». Гледис была почти счастлива, закрывая кран душа.

Она не слышала, как кто-то осторожно, но энергично постучался в ее дверь. Женщина вышла из ванной в тот момент, когда Фрэнки перестал стучать.

Гледис надела майку, достала из дорожной сумки начатый роман и легла в постель. Она пыталась убедить себя, что устала.

Но вместо того чтобы погрузиться в книгу, мысли ее витали где-то далеко. Взгляд Гледис упал на застекленный эркер и устремился дальше, в темноту, все еще слабо освещавшуюся костром, на котором готовили барбекю. Она оставила открытой дверь на балкон, примыкавший к эркеру, и всматривалась в ночное небо. Когда Гледис увидела первую звезду, у нее было только одно желание: она хотела наконец заснуть.

Эд Гуд заметил движение уголком глаза, но среагировал не сразу. Сначала он допил свой стакан, который как раз поднес к губам. Затем повернул голову и увидел Фрэнки. Тот крался вдоль дома и тряс, проверяя прочность, шпалеры, по которым бугенвиллея вилась до балконов второго этажа.