Зербинас пожалел, что так недолго виделся с Хирро и не услышал его охотничьи истории лично, но и в пересказе Анор они звучали неплохо. Было время, когда они охотились вдвоем с пиртским магом, но как же быстро оно прошло, это время! А теперь он состарился и уже не ходил на охоту, и не потому, что не мог, а потому, что не хотел. Неужели старость наступает не тогда, когда уже ничего не можешь, а тогда, когда уже ничего не хочешь?
Нельзя даже сказать, чтобы он горел желанием найти Эрвина. Просто он чувствовал свой долг по отношению к этому мальчишке, жизнь которого оказалась перечеркнутой из-за одного глупого поступка, и к этому архонту, во что бы то ни стало стремящемуся выполнить поручение своей леди. В его сознании прозвучали запальчивые слова Эрвина, сказанные во время последнего разговора: “Мы не знаем, что такое старость, зато он знает, что такое молодость, – это он должен понимать, если он знает больше!”
Да, Зербинас понимал, что такое молодость, но понимание не возвращало ему прежнего задорного ощущения, когда ему казалось, что ни одно великое или малое событие мира не может обойтись без него. Осталась только память о былой горячности, и ничего больше. Да и возможно ли, узнав цену дружбы и вражды, хулы и похвалы, жизни и смерти, не приобрести в итоге некоторое равнодушие ко всему этому?
Он не разучился задавать себе вопросы, но теперь слишком часто заранее знал ответ. Наступил день, когда Зербинас осознал, что время брать для него сменилось временем отдавать, и пошел наставником в академию. Видимо, подумал он, зрелый человек тем и отличается от незрелого, что один отдает, а другой берет, и это правильно – чтобы отдать, нужно сначала приобрести. Так устроена природа, так устроен мир, и нет причин тому, чтобы человек, часть мира и часть природы, был устроен иначе.
Мощные крылья Ки-и-скаля загребали воздух, внизу проносилась зеленая равнина, но ректор думал о своем. Не пройдет и нескольких дней, как они окажутся в Рубукне, а там наверняка нападут на след Эрвина – новый человек очень заметен в местах, где обитают другие расы, тем более если это маг. Еще немного – и Эрвин вернется в академию, где ему и положено быть, узнает там о других мирах и прочих вещах, которые следует знать выпускнику, получит карту каналов и отправится с архонтом работать туда, где ему определено судьбой. И все будут довольны – и Эрвин, и лорд Дантос, и леди Аринтия, и сам он, Зербинас, – и все встанет на свои места.
* * *
К вечеру того же дня они разыскали канал и прошли через него, а затем заночевали на берегу Скиккша. Дальше их путь лежал мимо Хеккусскика, и Зербинас предложил Дантосу завернуть в город, чтобы купить там в людском квартале провизии на дорогу. Разумеется, архонт согласился – ему давно опротивела ксатская пища. Зербинас направил ларов вдоль реки, и вскоре они уже снижались над постройками людского квартала, резко выделявшимися среди полуподземных свиррских жилищ.
Еще издали его внимание привлекла необычная суета в людском квартале – беготня, потасовки, свиррская и человеческая брань, сердитый и испуганный женский визг. Спустившись ниже, Зербинас увидел на улицах множество свиррских стражников, бесцеремонно врывающихся в людские жилища и грубо избивающих всех, кто оказывал им сопротивление.
– Что здесь происходит? – поинтересовался Дантос, с неменьшим вниманием разглядывавший суматоху внизу.
– Ничего хорошего, полагаю, – отозвался Зербинас. – Эти свирры никогда не славились культурным поведением, но такое…
Лары спустились до уровня крыш и понеслись вдоль улицы. Ректор медлил с приземлением, не зная, где будет лучше остановиться, да и стоит ли. Звенели разбитые стекла, из выбитых окон свисали сорванные занавески, из распахнутых настежь дверей вылетали обломки мебели, одеяла и тюфяки. Перевернув вверх дном один дом, налетчики переходили к следующему.
Видимо, здесь шел повальный обыск. Зербинас не имел ни малейшего представления об его причинах, а лезть в местные неурядицы, не разобравшись, в чем дело, было бы слишком опрометчиво. Он почти уже приказал Ки-и-скалю подниматься, как вдруг слова застыли у него на губах.
Несколько стражников волокли по улице пленника. Тот был жестоко избит и не держался на ногах, его жалкие попытки вырваться из цепких свиррских лап были заведомо тщетными. Давно прошли времена, когда Зербинас очертя голову кидался в гущу любого скандала, и он, наверное, посочувствовал бы бедняге и поехал бы дальше, стараясь не забивать эту самую голову мыслями на тему, чем же тот мог провиниться перед местными властями. Если бы он не узнал этого человека.
Внешность пленника свирров пострадала от побоев, но не настолько, чтобы ректор не признал в нем Юстаса – выпускника того года, когда он пришел наставником в академию. Юноша был блестящим магом, его нанял посланец самого императора, а это считалось большой честью. Как известно, все эти годы Юстас проработал у Ринардуса – как же он мог оказаться здесь, посреди улицы, весь избитый и оборванный, в лапах у свиррских стражников?
– Ки-и-скаль, выручай. – Зербинас услышал собственный голос, еще не до конца осмыслив ситуацию.
Благодаря незримой связи между волшебным скакуном и седоком лар не нуждался в разъяснении приказа. Он тут же свернул к этой группе и начал бить стражников широкими и острыми копытами. Мгновение спустя к нему присоединились Ги-и-рраль с Дантосом, без слов догадавшиеся, что эта драка их не минует. Стражники попадали, кто без чувств, а кто и замертво с проломленным черепом, оставив пленника лежать в дорожной колее. Зербинас спешился и наклонился над ним, а Дантос встал рядом с мечом наготове, разгоняя подбегавших на помощь свирров.
Юстас был в беспамятстве – попытки вырваться лишили его последних сил. Зербинас поднатужился и взвалил его на Ки-и-скаля, подогнувшего передние ноги, чтобы было удобнее. Затем лар выпрямился, и ректор вскочил ему на спину. Вслед за ним и Дантос вскочил на своего Ги-и-рраля, убирая на ходу меч в ножны. Оба лара поднялись в воздух, провожаемые злобным шипением свиррских стражников.
– Кто это, Зербинас? – кивнул на бесчувственное тело архонт.
– Один мой знакомый, – ответил ректор. – Мне показалось, что он нуждается в помощи.
– Да, здесь трудно ошибиться. – По непроницаемому лицу архонта невозможно было догадаться, насколько серьезно он говорит. – Но вы уверены, что он заслуживает эту помощь? Все-таки сопротивление властям…
– Он – маг, – сказал Зербинас.
Дантос подождал, что последует дальше, но ректор, видимо, считал, что сказал достаточно. С надеждой на пополнение провизии в Хеккусскике пришлось расстаться – было очевидно, что в ближайшие десять лет их не встретят здесь с распростертыми объятиями.
– Вы ведь не собираетесь посещать этот город в дальнейшем? – намекнул архонт.
– Что я забыл в этой дыре?! – глянул на него Зербинас, и оба рассмеялись.
Лары набрали высоту и понеслись по небу вдоль океанского берега.
– Куда мы теперь направляемся? – осведомился Дантос.
– Куда-нибудь, – ректор покосился вниз, – отсюда. Подыщем удобное место и встанем на стоянку. С провизией, боюсь, придется подождать – здесь живут одни свирры, а по-моему, лучше есть ксатскую пищу, чем свиррскую.
Удобное место нашлось нескоро – на жарком третьем континенте было не слишком много источников пресной воды. Наконец равнина сменилась густым леском, выросшим вокруг прозрачного круглого озера. Зербинас опустил ларов на берег и снял спасенного мага с Ки-и-скаля. Уложив его на одеяле в тени дерева, ректор взялся за лечение.
– Никогда я не был хорошим лекарем, – со вздохом пожаловался он Дантосу. – Еще со времен учебы в академии я считал, что если своевременно прикончить противника, то не придется возиться ни с каким лечением.
– Очень разумно, – одобрил Дантос, сам считавший точно так же.
– Но, увы, – продолжил ректор, осматривая раны Юстаса, – в течение жизни мне постоянно приходилось иметь дело с растяпами, которые думают иначе. Они как-то забывают, что до лечения может и не дойти… ладно, посмотрю, что здесь можно сделать.
