На полу комнаты лежала астропат Сахзё. Она попыталась подняться на колени.

— Я не готова, — простонала она. — Пожалуйста, лорд. Минуточку.

Ее руки дрожали, бледные пальчики хватались за пустоту.

— Вмешательство Харокса дало тебе достаточно времени, — грубо ответил он. — Не разочаровывай меня, мадемуазель. Ты столько обещала. И отдашь все.

— Отдам, но… пелена, пелена, пелена. Я не вижу сквозь нее, — ей не хватало слов, и она заплакала от боли.

— Я дам тебе то, что нужно, чтобы прожечь ее, — кивнул Крид, хорошо взвесив за и против. Он не взглянул на коленопреклоненных людей, когда вошел внутрь арки с жертвенными клинками в руках. Для огромного, генетически усовершенствованного человека его режущие удары были удивительно быстрыми, почти грациозными.

Четыре головы слетели с плеч, затем еще четыре, шеи превратились в обрубки, из которых ненадолго ударили фонтаны крови, прежде чем тела упали на оскверненную мозаику пола.

Крид указал на них мечами, направляя движение луж крови, как дирижер, руководящий оркестром. Он улыбнулся. Аколиту понравилась метафора: оркестр из одного инструмента.

Кровь растеклась и превратилась в невысокую волну. Сахзё закричала, когда поток поднялся к ее лицу, как атакующая кобра. Кровь окутала астропата, заглушив ее крик. Кипящая и испускающая пар жидкость зависла во влажном воздухе вокруг женщины. Восемь убитых матросов стали жертвоприношением. Они были старослужащими «Темной страницы», и их преданность кораблю выходила за рамки материальной связи. Крид воспользовался их жизненной энергией и духовной привязанностью к кораблю.

Молящиеся рабы затянули новый безмолвный хор, Крид почувствовал запах жженой плоти. Он собственными руками вшил варп-сосуд в живот Сахзё в качестве непристойной и тщательно продуманной пародии на материнство. Сила крови, ее и мертвых людей, станет кульминацией этого ритуала. Было важно правильно начертить восьмиугольник, иначе существовал риск катастрофического провала таинства.

Железные стены этой комнаты и всего космического корабля были густо покрыты символами и глифами Губительных Сил, глазами ада и мириадами других устройств, обращенными внутрь, чтобы скрыть все следы колдовства от псайкеров на службе Кровавых Ангелов. Если ритуал не удастся, все будет напрасно. «Темная страница» будет уничтожена в ереси варпа, и, что еще хуже, их истинная цель слишком рано откроется сыновьям Сангвиния.

Но затем Сахзё выполнила свой трюк, и Крид засмеялся. С ужасным, низким, булькающим звуком, никак не подходящим для столь изящной девушки, астропат исторгла кольца дымящейся кровавой эктоплазмы. Омерзительный туман вобрался в себя, кружа клубами ядовитого желтого пара.

Сила тяжести внутри святилища изменилась, и Крид отшатнулся назад на шаг или два. Дым переместился, загустел, обрел цвет и форму.

— Я вижу тебя, Несущий Слово, — сказал аватар Хоруса Луперкаля. — Во всяком случае, очертания твоего лица.

Похоже, Воитель был недоволен.

— А теперь говори.

— Ловушка вокруг Ангела захлопнулась, — доложил Крид, низко поклонившись. — Он не знает об этом.

— Не считай, что можешь понять ход мыслей моего брата, колхидец. Такое высокомерие ставит тебя в глупое положение и подтачивает мое терпение, — в зловонной комнате разнеслись явные нотки раздражения. — Сангвиний может перехитрить тебя в мгновение ока. Ты рискуешь, недооценивая его.

Крид продолжил.

— Среди отпрысков Трех Сотен рот есть разногласия насчет того, во что они ввязались. Эта разобщенность скрывается под покорностью, но она станет очевидна и обратится в нашу пользу, когда будет нанесен удар, — он кивнул. Вонь серы становилась сильнее, перебивая запах крови и металла. — Флот на четверти скорости направляется к Сигнус Прайму и к сердцу западни.

Туманный образ Хоруса увеличился, превратившись в пепельный покров, когда он прошел над неподвижным озерцом артериальной крови.

— Ты не все мне рассказал, Крид. Ты так похож на Лоргара. Цепляешься за свои секреты, словно они дороже золота.

Аколит не сдвинулся.

— Спрашивайте о чем угодно, Воитель.

— Русс направил своих Волков на экспедиционный флот. Ты решил, что это недостаточно важно, чтобы сообщить мне?

Крид не сдержался и фыркнул.

— Горстка волчьих щенков, милорд? Мелкие сошки, не более того, — он вдохнул ядовитый воздух. — Если будет угодно Великому Хорусу, прошу поручить мне задание. Что еще я могу сделать, чтобы великий поворот свершился?

Раздался низкий рокот, и Криду понадобилось время, чтобы узнать в нем смех примарха.

— Снова высокомерие. Надеешься добиться более значимой роли, — бледное лицо похолодело. — Ты всего лишь вестник, Танус Крид. Раб. А теперь молчи. Я совершил этот ритуал не для того, чтобы поговорить с тобой.

Не этого ответа он ожидал. Несущий Слово хотел сказать, что не понимает, но насыщенный, невыносимый смрад усилился настолько, что лишил Крида дара речи.

С последним воплем, пронзившим душу аколита, Сахзё взорвалась. Несущий Слово повернулся и увидел, что плоть астропата поглотил поток черного колдовского пламени, из пор вырывался едкий туман, превращая ее в пепел. Она осыпалась вокруг мерцающего стеклянного ужаса варп-сосуда, на состояние которого никак не подействовала ее мучительная смерть. Сосуд раскачивался из стороны в сторону, словно нечто внутри него хотело освободиться. Крид решил, что не хочет знать, что это такое.

Ритуал должен был немедленно прерваться, но этого не произошло. Хорус — или скорее его призрачный двойник — все еще присутствовал. По телу Крида побежали мурашки, когда зал наполнила иная энергия — нечто намного более могущественное, древнее, изначальное и злобное удерживало канал связи открытым. Воитель посмотрел вверх, на тени над головой Несущего Слово.

Он понял, что царящая там тьма была милосердием. Она защищала его, скрывая большую часть облика чудовища. На границах мрака были видны крылья цвета крови и ярости, но Крид не мог долго смотреть на них. Он был слепцом, пытающимся видеть сквозь катаракту, только здесь сама вселенная отталкивала образ. Противоположные силы реальности и иллюзии боролись за власть, мерцая и искажая видимость.

Оно было здесь все это время? Каким-то образом скрытое в свернутом измерении? От такой вероятности кровь в жилах Крида застыла.

Он мог воспринять разумом только фрагменты огромного зверя, отдельные детали, которые душа позволяла ему различать, и даже в этом случае это было так мучительно, что аколит рухнул на колени. Крид увидел зубы длиной с ракету, хвосты кнута толще якорных канатов. Крылья и рога, цепи, выкованные из обращенных в железные звенья душ, бронзовый доспех, закаленный в чанах из расплавленной плоти. Раздвоенные копыта и звенящие каскады божественных черепов.

От проникающей в реальность ауры этого чудовища, сотворенного из ненависти, в голове аколита все перемешалось. Отголоски миллиона событий, наполненных гневом и кровопролитием, вцепились в Крида. Обжигающей волной нахлынули самые разные эмоции: мелочный, эгоистичный гнев избалованного ребенка; неистовые и бессильные страх и ярость жертвы; похоть психопата; исключительная ненависть несущейся в битву армии. И это были только частицы монстра, оставленные им следы.

Крид бросился на пол, отчасти от боли, отчасти надеясь, что не привлечет внимания существа, потому что инстинктивно чувствовал: оно может покончить с ним одним взглядом.

— Хорус Луперкаль, — сказал демон, произнося имя с явным удовольствием. — Самус передает привет. И да начнется игра.

Пять десантных кораблей один за другим сели на уборочные поля, сформировав боевой круг. Тактические отделения 24-й роты тут же заняли периметр, обеспечив безопасность маленькому кусочку поверхности Сколтрума в качестве передового командного пункта. Они развернули орудия и заняли круговую оборону.