Постоял тупо секунд тридцать. Затем огляделся, увидел журнал, стал листать. Некоторые лица ему были знакомы – Дженнифер Лопез, например. Но вот слова… Кое-какие буквы вроде понятны, но разобрать ничего нельзя. Ну точно – русский! Марк присел на табуретку и задумался – какого чёрта тут творится??

В следующую минуту вернулась мокрая девица. Она вроде приветствовала на родимом английском. Так что должна понять. И Марк заговорил:

– Это и правда Россия? Как такое возможно? Я из Австралии! Хотел принять ванну…

Девушка определённо была не в духе, потому как ответила на своём ужасном русском:

– Вот и сидел бы в своей Австралии! Он ушёл! Всё из-за тебя! Не мог хотя бы плавки натянуть, прежде, чем вылез из моей ванны!

– I don't speak Russian,[10]– напомнил Марк инспектору.

Та недовольно уставилась на него:

– Of course you are not! Stupid idiot! Go away – back to your Australia![11]– И она, схватив его за руку, бесцеремонно подпихнула в ванную комнату и толкнула в воду. Как это ни удивительно, но парень исчез. Как будто погрузился глубоко-глубоко и скрылся.

– Ну слава богу! – вздохнула Загрызалова. – Одним придурком меньше. Что же теперь делать с Ваней?

Но долго думать на эту тему Вика так и не смогла. Её сейчас больше интересовало другое: как подобное возможно – перемещаться из одной страны в другую? Ведь, если это не сон, она несколько минут назад стояла в Голд-Косте, у океана! Затем откуда-то в девушке заговорила совесть. Нет, ну правда – вела себя как базарная бабка! Влипла в странную историю, а отыгралась на ни в чем не повинном австралийце. Причём очень даже симпатичном. Разве так можно? Может, полезть назад в ванну и извиниться? Вика улыбнулась. Дурдом и сбоку бантик. В конце концов, утро вечера мудренее. Душ принимать совсем не хочется. Лучше лечь спать – глядишь, и пройдет этот кошмар.

И Вика поспешила улечься в постель, хоть час ещё был детский.

Ни свет ни заря запищал будильник. Как же лень вставать! Но надо идти работать.

Девушка оглядела свою комнату, и взгляд упал на рубашку, которую инспектор вечером повесила сушиться. Рубашка того парня, из Австралии.

Стоп!

Неужели это был не кошмар? Вика вскочила как ошпаренная. События вчерашнего вечера промчались в мозгу диафильмом. Инспектор тряхнула головой. Спокойствие, только спокойствие. Всё это может подождать. В отличие от работы, на которую опоздать категорически нельзя.

Накинув халат, Вика поплелась в ванную (гр-р-р, опять ванная!) наводить марафет. Путь пролегал через прихожую. Девушка невольно остановилась. Именно здесь они с Ваней впервые поцеловались…

Дело было недели полторы назад. Иван зашёл в гости, а Вика как раз перекладывала летнюю обувь в дальний шкаф – на зимовку.

– Значит, ты – налоговый инспектор? – Парень попытался завязать беседу, дожидаясь, пока Вика закончит приборку обуви.

– Да, – девушка, сдув со лба прядь волос, затолкала последнюю пару босоножек в шкафчик под потолком.

– Наверное, это интересно, – исключительно из вежливости предположил гость.

Вика чуть не рухнула со стремянки.

– С чего ты взял?!

– Ни с чего. Пытаюсь поддержать разговор.

Вика усмехнулась, спускаясь на пол.

– Увы, мою работу при всём желании не назовёшь интересной. Серость, рутина и горы, горы бумаг. Я не скучаю только благодаря начальнице.

– Она весёлая?

Загрызалова прыснула.

– Сама – нет. Но нам устраивает весёлую жизнь. С Ниной Борисовной не соскучишься. Одни дыроколы чего стоят.

– Дыроколы? – Ваня заморгал.

Вика сложила стремянку и потащилась к кладовке, продолжая скорбное повествование о нелёгких буднях налогового инспектора.

– Понимаешь, Ваня, Нина Борисовна – дама нервная, что, в общем-то, не удивительно при нашей работёнке. У начальницы трудности с самообладанием. Она постоянно кричит на нас. А когда совсем теряет контроль, запускает чем-нибудь в несчастного подчинённого. Из всех метательных орудий предпочитает именно дыроколы, или они просто ей чаще всего под руку попадаются.

Ваня во все глаза уставился на собеседницу, пытаясь понять, шутит она или откровенно издевается. К своему удивлению, парень осознал, что инспектор говорила серьёзно.

– Вика, ты прикалываешься?

– Ничуть.

Ваня помолчал, потом спросил:

– В тебя она тоже бросалась дыроколами?

– А как же! Неоднократно.

– И что?

– Ничего. Жива, как видишь. Главное – успевать вовремя уворачиваться. Умение приходит с практикой. Зато у меня теперь первоклассная реакция.

– Бедная моя, – не удержался Ваня, подошёл и провёл ладонью по Викиным волосам.

– Не всё так плохо, – заверила инспектор, не спеша убирать руку гостя. – Я хоть и не люблю свою работу, но мне есть, за что её благодарить.

Ваня не слушал, он смотрел. Смотрел и любовался. А потом вдруг быстро наклонился и поцеловал Вику, всё ещё обнимающую стремянку…

…Вика, отогнав прочь воспоминания с грустными мыслями, побежала чистить зубы и умываться. На завтрак времени не хватило, пришлось взять с собой яблоко и сжевать его по дороге на автобусную остановку.

Октябрь разошёлся во всю силушку: затянул небо свинцовыми тучами, наполнил воздух холодом, ободрал с деревьев последние листочки и наслал пронизывающий ветер. А в Австралии сейчас разгар весны… Тьфу, опять эта Австралия лезет на ум, будь она неладна! О другом Вам надо думать, Виктория Валерьевна, о другом. Да не о Ване! Хотя и о нём тоже можно, но позже. Сейчас нужно сосредоточиться на работе.

Несмотря на то, что Вика была самым молодым сотрудником в отделе, именно ей поручили проверку важнейшей документации, связанной с экспортной деятельностью главного городского предприятия. То есть не поручили, а попросту спихнули, не соизволив даже предупредить заранее. В результате Загрызалова уже неделю не видела белого света, пытаясь в одиночку одолеть задание, с которым десять инспекторов не справились бы и за месяц. При всём при этом текущих, повседневных дел никто не отменял.

Ох, нет, лучше уж поразмыслить об Австралии, а также особенностях одной ванны… или двух ванн?

Обитель зла. Именно так Вика про себя называла место своей работы. Наверное, большинство налогоплательщиков в этом бы безоговорочно согласились с Загрызаловой, что лишний раз подтверждает: налоговые инспекторы – тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо.

Вика входила в число одиннадцати инспекторов-«экспортников». Начальство долго думало, куда же втиснуть эту сплочённую компанию, и в конце концов причислило её к отделу камеральных проверок. Однако экспортники с коллективом не слились и вообще вели себя крайне нагло! Они чуть ли не единственные во всей инспекции самым подлым образом уходили с работы в положенное время, и это когда остальные корпели забесплатно до одиннадцати вечера! Хамство да и только! Но управу на подлецов найти не удавалось. Кроме них никто не разбирался в вопросах экспорта. Чтобы освоить это дело, новому сотруднику понадобилось бы не меньше полугода. Посему увольнять «бунтарей» не осмеливались, зато с удовольствием одаривали их гневными взглядами и возмущёнными перешёптываниями за спиной.

– Загрызалова, в мой кабинет! – скомандовала начальница, едва завидев Вику.

Девушка, понурив голову, отправилась следом за Ниной Борисовной. Когда обе труженицы налогового фронта оказались в кабинете, старшая плотно закрыла дверь и сразу взяла быка за рога.

– Виктория Валерьевна, как дела с проверкой?

– По предприятию? – уточнила Вика, опасливо поглядывая на дырокол, пока что мирно покоившийся возле компьютера и папки с чистыми листами.

– По нему, родимому. Всё готово?

Тут даже страх перед дыроколом не удержал Викин язык за зубами.

– Издеваетесь?! Мне дай бог половину успеть к Новому Году!