Первым очнулся от солнечного ступора Асмунд. Он, как ребенок, с широко открытыми глазами уставившись на нового отца Эйсмера, проговорил:
- Значит... в Бергстадском храме, с самых пеленок, я, получается, был рядом с самим Создателем!? И когда подсовывал лягушек и ужей в ботинки? И когда прятался в твоем домике, за занавеской, от мальчишек, которые меня обижали? И когда воровал у тебя из шкафчика вкусное вино, приготовленное для таинств? И когда...
Отец Эйсмер довольно улыбнулся и, оставив уже успокоившуюся Фею, ласково потрепал Асмунда по его непослушным волосам.
- И так, и не так, мой мальчик... Я с каждой сотворенной мною душой и был тогда с тобой, все верно, но только вот отец Эйсмер был тогда другим, настоящим, и - уверяю тебя - про ужей и вино он знал и нисколечко на тебя не обижается! - и по-мальчишески озорно подмигнул Асмунду...
- Но как же тогда, как...
- Отец Эйсмер погиб, как и твой отец, на той злосчастной ярмарке, вместе со своей семьей... Но перед смертью, в последнее мгновение, он воззвал ко Мне, чтобы Я не оставил сирых и убогих детишек его прихода, и Я... не смог ему отказать! Я всегда исполняю то, что просят мои дети от всего сердца... Так что пришлось Мне какое-то время походить в его образе. Он охотно уступил мне свое тело... А иначе, как ты думаешь, Асмунд, удалось бы ли почти беззащитному караванчику беженцев так далеко уйти целым и невредимым? Удалось бы ли твоим малышам спастись? Не удивило ли тебя, почему это вдруг Гастон со своей доблестной дружиной оказался в нужное время и в нужном месте?
- Но ведь многие погибли... - грустно вздохнул Асмунд, вспоминая свою мать и отца...
- Они не погибли... Они только заснули и ждут пробуждения - в новых мирах, на новых планетах и звездных системах, которые Мне предстоит ещё создавать и создавать... ведь Я - Создатель - не забывай это! - Мое самое любимое дело - творить и давать жизнь тому, что ещё ею не наделено...
- ...Собственно, тут мы и переходим к основной причине моего к Вам визита... Азаил! А ну вылезай из своей щели - не вечно же тебе теперь тараканом ходить! - голос Создателя сделался строгим, властным, но не утрачивая при этом теплоты и ласки - так говорит любящая мать со своим непослушным сынишкой.
Создатель властно протянул руку и, нехотя, сопротивляясь, дрожа всеми лапками и усиками, на середину залы вылез насекомообразный Азаил. Наверное, если бы у него были руки и веки, он бы зажмурил глаза и закрыл их руками, но у него не было ни того, ни другого, а потому от стыда Азаил готов был провалится под землю. По собравшимся людям прошел ропот - отвращения, омерзения, гадливости. Кое-кто даже плевал в него, а какие-то дети залились издевательским смехом, прошел шепоток "ну и уродина", "фу, какая гадость", "страхолюд, спаси Создатель" или просто "фу-у-у-у-у-у!". Стелла стыдливо отвернулась, не в силах смотреть на такое уничижение.
Но Создатель властно поднял руку и все стихло.
- Ну что, Азаил, горе ты мое, не надоело тебе ещё чудом-юдом ходить, народ пугать да смешить? - и покачал головой, как мама, которая журит малыша, пришедшего домой всего в грязи.
- Надоело-сссс... А ш-ш-ш-ш-ш-што поделаеш-ш-ш-ш-ш-шь-ссс... - зашипел он, дрожа усами-вибриссами.
- Говорил же Я тебе тогда - не лезь в эти пещеры, примирись с женой, ну кто тебя заставлял кровь невинную проливать, а? сколько зла наделал, сколько слез пролил! На тебя очень многие души жалуются, требуют возмездия, между прочим!
- Вс-с-с-с-с-с-сё она-сссс, подлая лгунья-сссс, вс-с-с-с-с-ё она-ссс, со с-с-с-с-с-воим выводком-сссс... Дура! С-с-с-с-с-самодура-сссс! - зашипел, роняя зловонную слюну Азаил, указывая лапкой на красную от стыда Стеллу.
- Начинается... - разочарованно вздохнул Создатель. - Какую тысячу лет выслушивать одно и то же... Ну, если так пойдет, сделаю так, как меня просят обиженные тобой души - на веки вечные останешься тараканом!
- Нет-сссс! Помилуй-сссс... - взмолился Азаил, подняв лапки на манер богомола.
- Ах, так...
- С-с-с-с-с-с-сожалею-ссс... Крови много пролил-ссс, душ-ш-ш-шшегуб-ссс... Ра-с-с-с-с-скаиваюс-с-с-с-сь... - из фасеточных глаз чудовища потекли зловонные слезы...
- Прости его, Создатель... - пропела тихим голоском Фея, очнувшись ото сна, целуя руку псевдо отца Эйсмера. - Он за все уже отплатил... Его страдания давно превысили страдания всех его жертв... - и сама заплакала от жалости. - В глубине души он добрый, просто гордый очень...
- Это я во всем виновата! - сказала Стелла, подходя к Создателю. - Я так хотела сделать мир лучше, а он... был для меня помехой...
- А я превысила свои полномочия, я повинна в той резне у входа в Астрал! - воскликнула Жемчужно-Белая. - Мы все виноваты не меньше его... Я много думала об этом там, в уединении посреди Хрустального Озера - нас всех испортила власть над миром... Мы все плохо выполняли Твою волю... - и Жемчужно-Белая зарыдала тоже.
- Ну что ж... Думаю, этого достаточно... - Создатель сам вытер слезы рукавом рясы. - Я милую и Азаила, и оставшихся в живых его соучастников, как милую Я и их жен. Первым будет возвращено их прежнее величие, а вторые будут навсегда избавлены от вечного одиночества, постигшего их в наказание... Все согрешили и все будут помилованы - грядет новая Эра и ничего из старого хлама не должно перейти туда, не должно!
- Ну а теперь... пусть сбудется Мое Пророчество, которое Я открыл через Азаила... Люцифер, подойди сюда!
Люк немного смущенно подошел к Создателю.
- Чашу мне! Быстро! Побольше! Нож!
Котенок и Щенок вдвоем взяли большую чашу, из которой пил Гастон, и подали её Создателю.
Создатель взял нож и быстрым движением перерезал вены на руке Люка и... золотистая, как солнечный луч, жидкость полилась в подставленную чашу!
Весь зал ахнул! Никогда в жизни никто не видел такой крови у человека! А Азаила просто трясло...
- Так про-с-с-с-с-сто, так прос-с-с-с-с-сто, как я не догадал-с-с-с-с-с-я... Чис-с-с-с-с-стый с-с-с-с-с-солиум, чис-с-с-с-с-стейш-ш-ш-ш-ший...
Когда чаша была наполнена до краев, Создатель прикоснулся ладонью к ране и она тут же, без всякого шрама, зажила - как будто бы ничего и не было!
- Как же... Гениальный Азаил, сама Премудрость - улыбнулся Создатель - и не смог догадаться до того, что у него в руках - его собственное спасение! Чистый солиум - вот кровь моего Избранника, Люцифера - универсальный растворитель, способный полностью очистить твой геном, как вода очищает заляпанную грязью статую, и восстановить тебя в первоначальной красе! Все началось первой пролитой тобою кровью - и все и закончится - кровью! Так пей же, Азаил, но всего один глоток - этого будет достаточно!
Азаил дрожащими лапками взял чашу и быстро отпил из неё. Создатель быстро выхватил её у него, потому что тут же Азаила стало бешено трясти, как будто бы через него пропускали электрический ток. Азаил упал на спину и стал дрыгать конвульсивно ногами, шипеть, извиваться, как полураздавленная змея, а потом...
Он вдруг резко вскочил, на задние лапки, оказавшись выше человеческого роста, резко распрямил согнутые плечи, кожа его стала светлеть, лапки - превращаться в руки и ноги, хитиновый панцирь на спине - в радужные крылышки, отвратительная насекомья башка со жвалами - в лицо, усики-вибриссы - в золотистые волосы... Не прошло и пяти минут, как по толпе, смотревшей на чудо преображения, прокатился вздох удивления, а потом оглушительные крики восторга!
Перед ними стоял... этого было невозможно описать словами, потому что более прекрасного существа на свете ни один человек не видывал!
Высокий, на целую голову выше даже высоченного богатыря Гастона, широкоплечий, атлетически сложенный, но в то же время - изящный и миниатюрный, как статуя, выточенная резцом гениального скульптора, с волосами цвета солнечного луча, курчавыми, мягкими, как шелк, непослушными, серыми, серьезными, необыкновенно умными и глубокими глазами, аккуратненьким, чуть приплюснутым носом, усыпанным веснушками, полными румяными как яблочки щечками с ямочками, круглым подбородком, немного полными губами, белоснежными зубами, в шелковой золотой тунике, открывавшей все достоинства его фигуры, и переливавшимися всеми цветами радуги красивыми крылышками за спиной... Он стоял - и никто не мог оторвать взгляд от него, любуясь его поистине божественной красотой - сочетающей в себе мужественность, ум и изящество.
