– Вижу. – Малоподвижное лицо Селиверстова ничего не выражало. – На сколько жителей рассчитана столица?

– На перспективу строим, Игорь Андреевич. Пока на всей планете около семи тысяч переселенцев. Пять из них здесь, полторы тысячи на юге, порт строят, человек пятьсот фермы поднимают. Это за Каменными лбами, на востоке. Там климат подходящий. Через две недели должны прибыть около четырех тысяч с Двины и Канина Носа. Потом, еще через неделю, с Кедра полторы тысячи. Растем помаленьку.

– Угу. – В глаза Селиверстову брызнуло золотом, он прищурился: – А это что ж такое? Никак церковь?

– Первым делом храм поставили, – подтвердил Решетников. – Прямо возле космопорта. Церковь Николая-угодника. Издавна морякам и путешественникам покровительствовал, ну а мы кто, как не путешественники. Вот, новые земли обживаем.

Двигатели модуля рыкнули, перегрузка придавила пассажиров к креслам. Решетников поморщился. «Просил же полегче на посадке», – подумал он, искоса взглянув на Селиверстова. Тот, отвернувшись от иллюминатора, сидел, сжав губы в тонкую линию, и сурово глядел прямо перед собой.

Перегрузка исчезла, модуль дрогнул – опоры утвердились на бетоне полосы. Люк пополз вниз, распрямляя сочленения трапа. Пахнуло свежестью, влажным ветром.

Решетников спустился по трапу, остановился, поджидая Селиверстова. Игорь Андреевич не торопясь сошел на землю, огляделся, вздохнул полной грудью, и внезапно на его лице появилась широкая улыбка.

– А как река называется? – спросил он.

Решетников растерянно поморгал – подобного вопроса он не ожидал.

– Смородина. Так уж назвали. – Он, будто извиняясь, развел руками.

– А рыба водится?

– Э-э… есть рыба. Что-то наподобие плотвы. Ну, еще окунь, щучка встречается. Ерш опять же. Сами запустили. Пожелаете – организуем рыбалку.

– Обязательно пожелаю, – кивнул Селиверстов. – У вас ведь начало весны, да? Самый нерест. Эх и люблю с удочкой посидеть. Но сначала – дело. Давай, губернатор, веди, показывай.

От низких построек космопорта к ним уже летел глидер, и Решетников с Селиверстовым не спеша двинулись ему навстречу. Весенний ветер, не слишком теплый, продувал легкую куртку Селиверстова, и Решетников подумал, что не дай бог простудится высокий гость, а ему важно было, чтобы визит банкира прошел без сучка и задоринки. Слишком многое зависело от его положительного отзыва о новом мире, осваиваемом выходцами с северных планет Российской Империи.

Небольшая церковь была окружена едва зазеленевшими кустами черемухи и сирени. Селиверстов попросил остановиться, купил на входе свечку, перекрестился и вошел внутрь. Решетников последовал за ним, но, видя, что банкир склонил голову перед иконой, подойти не решился: разговор с Господом – дело личное. Узнать бы еще, о чем просит: о помощи в новом деле, или так, по привычке в храм зашел.

Губернатором Нового Города Решетников согласился стать сразу – последние месяцы на Двине было совсем невмоготу. Проверки с Нового Петербурга следовали одна за другой, зачастили борцы за демократию и права человека с «демократических» планет. С Содружества приезжали целыми делегациями, доморощенные демократы пели в уши Иевлеву – заместителю генерального прокурора – о том, что облик России прежде всего формируют иностранцы, ведущие дела на долговременной основе, осевшие в Империи надолго: купцы, представители крупных компаний. Притеснять иностранцев, запрещать строить собственные храмы и церкви, синагоги и мечети есть вызов всему мировому сообществу. Про своих подданных в горячке забывали, а тут еще в средствах массовой информации прошла волна статей, ток-шоу и выступлений известных и не очень политиков, бизнесменов, служителей церкви о необходимости блюсти народные традиции и беречь православную веру. Сериалы с незатейливыми сюжетами, прославляющие истинно русские ценности, шли по всем каналам головидения косяками. Стоило ли удивляться, что народ стал искать выход из тупиковой ситуации – если дома становится невмоготу жить так, как хочется, то не лучше ли построить новый дом? И место для нового дома было найдено – отбитая у гетайров система Лотар, переименованная временным командующим в системе адмиралом Белевичем в Орешек. Каким-то образом Ивану Зазнобину удалось выступить с обращением к гражданам северных планет, он призывал осваивать новую систему, обещая, что уж там-то переселенцы будут строить такое общество, которое захотят. Иевлев немедленно запретил повтор обращения, содрав сумасшедшие штрафы с руководства голоканалов, транслирующих его, но было уже поздно.

Решетников, которому Зазнобин предложил, с молчаливого согласия адмирала Белевича, пост губернатора единственной на тот момент освоенной планеты системы – Афродиты, выехал с первой волной эмигрантов. Планету переименовали в Новый Город, и губернатор с головой ушел в проблемы, по сравнению с которыми его прежний пост начальника центрального космопорта на Двине казался возней в детской песочнице. Начать с того, что переселенцам элементарно негде было жить – русский спецназ, подавляя сопротивление гетайров, раздолбал два городка, расположенных в умеренном поясе Афродиты, до основания. Хорошо еще, что с первой волной эмиграции на планету прибыли в основном мужчины и женщины без семей, готовые к лишениям на первом этапе освоения. Очень помогли и прежние поселенцы, которые выжили после бомбардировки и боя и остались на планете. Это оказались в основном люди работящие и вполне мирных профессий. Ибо тех, кто оказывал сопротивление, выбили подчистую. Русский десант не церемонился… Так что работа закипела, и вот контуры будущей столицы Нового Города – Рюрика, уже можно было узнать.

По всеобщему согласию движение транспорта в центре решили ограничить: хочешь ездить – катайся на лошадях, или ходи пешком. Центр столицы кольцом охватывал монорельс, под который уже были возведены опоры. Окраины решили застраивать индивидуальными домами в один-два этажа. Сразу по окончании возведения стен вокруг разбивали сад – саженцы фруктовых деревьев привезли специальным рейсом. Улицы были прямыми как стрела и все сходились в центр города, к Вечевой площади и зданию Народной Думы, где будет заседать будущее законодательное собрание системы Орешек.

Решетников метался между строителями, карьерами по добыче камня и щебня, фабрикой по производству строительных блоков и фермами, где уже вызревал первый урожай. Для начала сажали только самые неприхотливые и необходимые культуры: картофель, рожь, пшеницу, овощи, – их урожай должен был помочь пережить первую зиму. Своих мясо-молочных ферм еще не было, и поэтому пришлось запасаться консервами. Кроме того, на Решетникова свалилась обязанность подготовить оборону Нового Города. Тут уж он взвыл и заявил Зазнобину, который координировал переселение с северных планет, что слагает с себя пост губернатора и уходит в разнорабочие на стройку. Иван долго его уламывал и в конце концов пообещал, что найдет человека, который займется обороной планеты.

Неизвестно, какие златые горы Зазнобин ему посулил, но через месяц на Новый Город прибыл Емельян Казанков, да не один, а с женой. Поселились они по соседству с Решетниковым, в недостроенном двухэтажном доме на Южной окраине Рюрика, и с тех пор у Решетникова проблем прибавилось. Оксана сразу потребовала строить детские сады, ясли, больницы и готовить инфраструктуру города к появлению в нем маленьких жителей – вот-вот могла начаться вторая волна переселения, и на этот раз, как предупредил Зазнобин, большинство семей поедет с детьми.

Только успели расселить людей и перезимовать, как начались проблемы: финансировавшие переселение банки северных планет практически исчерпали свободные капиталы. Решетников завернул заявку на три десятка «единорогов» и двенадцать «фаланг» от Александра Одинцова, который сидел на Акмоне, искусственном планетоиде, переименованном в Кронштадт, и отлаживал его системы ближнего боя – после штурма планетоид остался практически без защиты. Одинцов примчался на Новый Город, и урезонить его удалось далеко не сразу. Офис губернатора от серьезного ущерба спасло только вмешательство Зазнобина и ребят из его команды. Затем к Решетникову с заветной бутылкой самогонки, настоянной на травах, заявился Казанков и после долгих разговоров за жизнь попросил перегнать с Кедра недостроенный док с системными буксирами. По словам Емельяна, без дока и буксиров Новый Город никак не мог обойтись – требовалось ремонтировать корабли, да и строить свои выходило гораздо дешевле, ну и без того дел хватало – сборка и запуск навигационных спутников, создание сенсорных полей, перевооружение астероидов, на которых у гетайров стояли планетарные мортиры. А ремонт орудий требовался капитальный. Ибо единственное, что они могли сделать сейчас, – это не ремонт, а сборка из двух мортир одной, а то и из трех – орудия русских крейсеров поработали с астероидами на славу. Решетников отказал, Казанков взбеленился – и тогда губернатор решил созвать первое в истории системы Орешек вече.