Всю последнюю неделю с поросших лесом склонов каньона сходили оползни, и стволы вырванных с корнем деревьев покрыли треть поверхности озера сплошным ковром. Участились выбросы пара в болотистых низинах на западе каньона, над скалами все чаще поднимался дым, и почва ощутимо подрагивала под ногами. Насколько знала Лив, в штольнях сильно поднялась температура и смены сократили до трех часов – дольше выдержать в подземном пекле не мог никто.

– В своем докладе три дня назад я упоминала о фактах, которые…

– Которые вы не можете интерпретировать достаточно квалифицированно, – прервал ее ди Кайен, – однако я принял во внимание ваше мнение, мисс Уилер, и именно поэтому подготовил глубокое сканирование.

– А если именно направленные взрывы способствуют сейсмической активности?

– Я не вулканолог, я – геолог, и в компании у меня определенные обязанности. А именно: разведка и разработка залежей френиума. Чем я, собственно, и занимаюсь.

– Ха! – воскликнула Лив и от возмущения стукнула ладонями по подлокотникам. – Да любому кретину понятно, что ваши взрывы…

– Возможно, кретину и понятно, но мне как специалисту…

– Господа, прекратите, – повысил голос Флитвуд, которому надоела перепалка, – сейчас не лучшее время для выяснения отношений. Благодарю вас, мисс Уилер, вы можете быть свободны.

Лив, вздернув подбородок, прошагала к двери и что было силы захлопнула ее за собой. Если бы они воочию видели то, что видела в Чертовой Пади она, то не то что работы прекратили, но и провели бы эвакуацию персонала. Прибыль им глаза застит – высосать из рудника все что можно, до последней крохи, а на то, что работать становится все опаснее, наплевать. Понятно, что Флитвуд будет слушать все, что ему наплетет этот высушенный краб. Специалист, мать его! Когда он последний раз в штольню спускался? А ей приходится делать это по пять раз за смену, и не пешком, а на тяжелом глидере, а тоннели осыпаются. Вон в прошлый раз здоровенный булыжник по фонарю кабины врезал, аж сердце зашлось – думала, свод просел.

Лив, все еще кипя от негодования, выскочила из конторы и зашагала к своему домику. Что-что, а быт в компании Макнамары был налажен как положено. Рабочие жили в благоустроенных поселках по двое в коттедже, но Лив как бригадиру смены полагался отдельный домик.

Наскоро приняв душ и переодевшись, она направилась в бар, хотя ни выпивать, ни сидеть там в дыму и гуле нетрезвых голосов ей никак не хотелось. Но куда еще податься-то?..

Толкнув дверь, Лив ввалилась внутрь. В баре было не протолкнуться – дневная смена работяг веселилась как могла. В ее сторону, реагируя на звук хлопнувшей двери, повернулось множество голов, но большинство тут же вернулось в прежнее положение. Лив криво усмехнулась. Когда она только прибыла на рудник, кое-кто из особо прытких пытался подбить клинья, что вполне естественно – женщины, да еще на такой работе, на рудниках редкость. Однако после того как она отвадила наиболее настырных – одного даже пришлось пригладить таирским боевым шестом (вздумал затащить ее в кусты), – местные мачо поутихли. А уж когда она выбилась в бригадиры… Ее ребята сидели в углу за сдвинутыми столами и, судя по их виду, уже приняли по первой. А может, и по второй за здоровье новорожденного.

– Лив, мы здесь! – крикнул Стайлс, помахав рукой.

Обходя столики и на ходу отшучиваясь от игривых приветствий немногочисленных приятелей, Лив направилась в угол. Парни встали с рюмками в руках. Регнар протянул ей рюмку и по привычке погладил себя по редеющей шевелюре.

– Тебе слово, Лив. Как опоздавшей и как единственной женщине в этом притоне.

– Я хочу выпить за твою жену, Уве, – сказала Лив, чокаясь с виновником торжества. – Я хочу пожелать ей знаешь что?

– Что?

– Который это у тебя ребенок?

– Пятый, – с гордостью заявил Регнар, – трое мальчишек и две девочки. Все погодки.

– Так вот: я желаю ей хоть раз сказать тебе «нет», когда ты тащишь ее в постель. Хватит уже, дай ей отдохнуть хоть год.

– Правильно! – поддержала бригадира смена. – Сделай передышку. Этих-то прокормить – прорва денег уйдет.

– Да мы с ней так и решили, – сказал Регнар, слегка смутившись, – хватит… Ну, может, еще одного-двух, не больше, – закончил он под общий смех.

Выпивка в баре была качественная, еда тоже – компания заботилась о том, чтобы продукты, поставляемые на планеты, где работают ее люди, были свежими, а цены – приемлемыми. В то же время дисциплина на рудниках была строгая – замеченные в небрежении работой или в излишнем пристрастии к спиртному увольнялись немедленно. Профсоюзам на предприятия Макнамары ход был закрыт, но ежегодные комиссии Министерства труда Содружества неизменно оставались довольны положением дел с правами рабочих и служащих компании.

– Что там в конторе? – спросил Стайлс.

– А-а… – Лив махнула рукой. – Потеряли связь с Падью. Все мониторы накрылись. Этот умник, ди Кайен, провел серию направленных взрывов, и Флитвуд опасается, как бы не было извержения.

– Да-а, – протянул Регнар, который когда-то был активистом «Трейд Юнионз оф Нью Аламабаа энд Прикеринг», – Падь – это пороховая бочка. Был бы здесь профсоюз…

– Ты бы отстегивал ему ежемесячно из своей зарплаты.

– Ладно, пусть у начальства голова болит. Им по должности положено. А что, Лив, говорят, в системе появился сам М. Дж. М.? В конторе ничего не слышно?

– При мне ничего не говорили. Не думаю, что он здесь появится. Только ему и дел, что проверять наши рудники. Знаешь, сколько у него таких?

Лив склонилась над тарелкой со свиными ребрышками, и в этот момент пол под ногами дрогнул, бутылки на столе качнулись и гул голосов мгновенно смолк. Вообще-то землетрясения в три-четыре балла здесь не редкость, однако это было явно сильнее.

– Баллов пять, а? – настороженно озираясь, спросил самый молодой пилот смены – Кевин Руджери.

– Шесть, не меньше, – ответил ему всегда спокойный и медлительный Шон Догерти.

– Интересно, где эпицентр?

– Да какая разница! – воскликнул Дэн Стайлс. – Главное, что не у нас под ногами.

Разговоры возобновились, заиграла музыка, и Дэн, подмигнув Лив, указал глазами на круглый пятачок танцплощадки.

– Потанцуем?

– Сначала еще раз выпьем. Теперь за маленького Регнара, которому предстоит жить в этом мире. За то, чтобы на его долю пришлось как можно меньше землетрясений, извержений и недовольства начальников.

Залпом выпив виски, Лив вложила ладонь в руку Стайлса, однако потанцевать не пришлось. От нового толчка несколько бутылок упало со стойки, помещение дрогнуло, с жалобным звоном лопнули световые панели на потолке и тотчас взревели сирены. Посетители кинулись к выходу, опрокидывая стулья и столы. Всё покрыл рев громкоговорителя:

– Внимание, всем бригадирам смен собраться в конторе управляющего.

– Доигрались, – зло выдохнула Лив, пробиваясь к выходу из бара.

В конторе управляющего яблоку негде было упасть – три бригадира горняков, пилот и навигатор грузовика, прибывшего вчера за рудой, командир горноспасателей, обычно просиживающих штаны в баре, и, кроме Лив, еще один бригадир транспортной бригады, импульсивный Жак Буше. Все толпились перед мониторами, на один из которых шла передача из Чертовой Пади. Видимо, Торнтон подвесил один из своих глидеров над рудником и с его борта передавал картинку.

Сначала Лив ничего не разобрала – пыль и дым застилали объектив, затем на несколько минут изображение прояснилось, и она ахнула – ей показалось, что на месте каньона бушует неизвестно откуда взявшееся море. Потом, приглядевшись, она поняла, что это поверхность каньона ходит волнами, выбрасывая вверх почву, камни, переломанные стволы деревьев и остатки построек. Тут и там сквозь землю пробивались пылевые гейзеры, кое-где пробегали широкие трещины.

– …южного склона. Селевой поток расширяется, приближаясь к месту разработок и выходу штольни. Насколько я могу отсюда видеть, – бубнил Торнтон, – вершина плато пошла трещинами. Я поднял один глидер выше. Сэр, озеро на плато бурлит, будто кто-то кипятит воду…