Глидер завис посередине двора, Полубой распахнул дверцу, подхватил сумку и выпрыгнул наружу. Под ногами чавкнула глина. Риталусы выскочили из машины, пилот аккуратно поднял глидер, и через секунду тот скрылся в дождевой пелене. Полубой выругался, вытер лицо ладонью и сделал шаг по направлению к дому. Что-то было неладно – по спине побежал озноб. Такое ощущение бывало, когда Касьян проходил силовое поле чужого корабля при абордаже, однако после Хлайба он заметил за собой странную способность чувствовать электронное наблюдение. Разница в ощущениях была ничтожной, но Полубой уже классифицировал ее – сейчас он находился под куполом подавления датчиков движения и биосенсоров.

– Однако… – протянул он. – Хорошо же тут встречают старых друзей.

Поднявшись на крыльцо, Касьян толкнул дверь, пропустил вперед риталусов и оказался в прихожей. Что-то будто пробежало по лицу и телу, он догадался, что его сканируют на предмет оружия.

За распахнутой из прихожей дверью он видел зал. Судя по отблескам на паркетном полу и обшитых деревом стенах, там горел камин, а если принять во внимание запах, то можно было с уверенностью сказать, что гостя ждали – аромат жареного мяса проголодавшийся Полубой спутать ни с чем не мог.

– Ричард, – позвал он, – завязывай в игрушки играть!

– Проходи в комнату, – отозвались знакомым голосом, – я сейчас.

Полубой скинул запачканные глиной ботинки и вошел в зал. Риталусы, оставляя на паркете следы лап, протопали к камину и устроились на мохнатом ковре. Приглушенный свет лился из настенных бра, освещая накрытый стол в центре комнаты. Тарелки тонкого фарфора казались прозрачными, хрустальные бокалы и графин искрились радужным светом. Обоняние не подвело – в камине, на вертеле, проворачивался поросенок фунтов на тридцать.

Полубой крякнул, развязал рюкзак, достал из него две литровые бутылки «Династии» и водрузил на стол.

– Вот теперь порядок, – пробормотал он.

Дверь в соседнюю комнату была распахнута, и Полубой переступил порог. Сандерс сидел перед панелью из нескольких мониторов, бегая пальцами по пульту.

– Один момент… – сказал он, не поворачиваясь. – Всё! Чисто. – И, поднявшись с кресла, широко улыбнулся: – Ну, здравствуй.

– Здоро́во.

Они обнялись, Полубой похлопал Сандерса по спине, оторвал от себя, разглядывая. Дик был все такой же – смазливое смуглое лицо, обворожительная улыбка, уверенный взгляд.

– Ты еще больше стал, – сказал он, – не обхватишь!

– Растем, – прогудел Полубой. – А ты никак не успокоишься, – он кивнул на мониторы. – Мне говорили: Сандерс на пенсии, а ты – вон, целый комплекс слежения у себя разместил. Я еще во дворе почувствовал, что меня просвечивают.

– Не только тебя. Мои… друзья устроили тут тестирование оборудования нового спутника, в безлюдной, так сказать, местности, так что весь район накрыт «куполом» со спутника, отсекающим возможную утечку. Но, кажется, все тихо.

– Во как серьезно…

– А ты думал! Ладно, пойдем к столу. Все расскажу, но сначала – за встречу.

– Правильно, я как раз там кое-что привез.

– Ого! Ты и риталусов прихватил. Вот это правильно, – одобрил Сандерс.

Водка также вызвала у него одобрение, хотя Полубой и знал, что Дик предпочитает виски или коньяк. Полубой свернул пробку, чокнулись хрустальными фужерами, глядя в глаза, выпили. Сандерс наколол на вилку маринованных мидий, передал Касьяну, сам бросил в рот маслину.

– Ох, хорошо. Давно нормально выпить хотел, да не с кем было. Ну-ка, помоги.

Вдвоем они сняли вертел, переложили поросенка на блюдо. Не удержавшись, Сандерс отломил полупрозрачное ухо, захрустел, Полубою досталось второе. Без ушей у поросенка был обиженный вид.

Больше Сандерс не позволил гостю прилагать хоть какие-то усилия – сам разделал поросенка, выложил на тарелки, подал молодой жареный картофель. Налили по второй и приступили к еде.

Полубой с удовольствием отметил, что Сандерс в приличной форме – хороший цвет лица говорил о том, что он не распустился, отойдя от дел. Фигура была стройная, ни грамма лишнего веса, движения точные и уверенные. Обгладывая хрящики, Касьян как бы ненароком осмотрел комнату. Нет, Дик не бедствовал, выйдя на пенсию. Да и глаза у него были не как у отставника – Полубою приходилось видеть этот недоуменный взгляд человека, который привык быть нужным, востребованным и внезапно оказался в стороне от событий. Так что Сандерс, похоже, как и он сам, в отставке только формально. Значит, еще повоюем. Жалко, не все…

Уже перед отлетом, прощаясь с Бергером, Полубой попросил того выяснить, как дела у Небогатова.

Бергер пожал плечами:

– Чего выяснять-то, и так все известно.

– А чего ж молчал? – рассердился Касьян.

– Обрадовать тебя нечем было, вот и молчал. – Бергер вздохнул. – Хандрит Кирюха. Тяжко ему, молодому, в сущности, офицеру, выходить в отставку по здоровью. Он же у нас всегда был очень амбициозным. А теперь… Ты ведь знаешь, ему прилично досталось. Если бы не твой лейтенант, Кирилл ни за что не ушел бы с «Дерзкого».

– Может, ему при штабе флота дело нашлось бы? – неуверенно предположил Полубой.

– Ты представляешь Кирилла при штабе? Я – нет. Есть у меня некоторые соображения, но вот захочет ли он, при своей щепетильности, заняться тем, что мы хотим ему предложить… Ладно, пусть у тебя сейчас голова об этом не болит – Кирюху я не брошу. Ты думай о том, что тебе предстоит. Надежен ли Сандерс, сможете ли вы, практически вдвоем, почти без прикрытия, сработать как надо?..

Полубой отложил обглоданную кость и взглянул на Ричарда. Да, теперь Касьян был уверен, что тот не подведет, а его отставка – не более чем тактический ход. Он бросил в рот кусок ароматного, хорошо прожаренного мяса и задумался.

– Прикидываешь, о чем можно говорить со старым приятелем, а о чем – нельзя? – спросил Сандерс.

Касьян насупился. Вот ведь незадача… Ну что за игры? Одно дело делаем, а все равно друг от друга таимся, будто тати. С другой стороны – такова жизнь. Тем более что союз этот пока (даст Бог, пока) всего лишь временный. Так что государственные тайны никто пока не отменил.

– Дик, ты знаешь, я не шпион. Я – диверсант и поэтому не буду состязаться с тобой в риторике. Если что-то мне говорить не разрешили, я промолчу, а ты, уж будь любезен, не пытайся вызвать меня на откровенность.

– Ладно, договорились. Не больно-то мне и нужны ваши имперские секреты.

– Даже о новых орудиях? Ну, на которых два месяца назад погорел ваш «крот» в штабе Третьего флота? – невинно спросил Полубой.

– Так это ж совсем другое дело! – воскликнул, воодушевляясь, Сандерс. – Хочешь много денег, баб и водки – рассказывай!

Риталусы приподняли головы, удивляясь внезапному громогласному смеху, прозвучавшему в унисон: Полубой грохотал, всплескивая руками и утирая слезы, Сандерс рассыпал ехидный смех, мотая головой и тыча пальцем в сторону приятеля.

Отсмеявшись, он предложил Касьяну добавки, но тот отказался.

– Тогда к делу.

Сандерс принес объемистый кофейник, бутылку коньяка, и они уселись перед камином, вытянув ноги к огню.

– Кто начнет? – спросил Сандерс, закуривая толстую сигару.

– Ты. Как я понимаю, ты оказался не у дел раньше меня, вот и расскажи, каким образом тебя «ушли» из разведки.

– Ну что ж, справедливо, – задумчиво сказал Сандерс. – Значит, так, это дело получило у наших щелкоперов название «Секта»[1]. Дело сразу попахивало весьма тухло, а когда я узнал, кто будет моим напарником, так впору было писать рапорт об отставке. Теперь-то я понимаю, что шеф готовил человека, на которого сможет положиться, когда я уйду, но тогда я его возненавидел. И ее тоже… А кстати, она должна была тебя встретить в космопорту.

– Мисс Абигайль Клейн? Она и встретила. Симпатичная девочка. И очень уважительная такая…

Сандерс тихонько хмыкнул.