Элисия обнаружила эту сокровищницу всего несколько дней назад и теперь проводила большую часть времени за чтением чудесных томов в роскошных переплетах. Она зачитывалась ими в постели, едва проснувшись, пока ей не приносили завтрак, потому что просыпалась по-прежнему рано, отвыкнув за время жизни у тети Агаты нежиться по утрам. А позже, днем, она забиралась в библиотеке на галерею, старательно затаившись от пронзительного взора золотых глаз.
Последние годы ей не хватало чтения. Она тосковала по нему так же, как по верховой езде. Чтение было единственным спокойным досугом, который она по-настоящему любила и который Агата наверняка запретила бы, если бы у Элисии в доме тетки находилось время читать. Агата была убеждена, что книги — зло и пустая трата времени, потому что учат людей превратным, глупым понятиям и пробуждают неудовлетворенность своим положением в жизни.
Но теперь она наслаждалась возможностью читать все, что заблагорассудится. Никогда не было у нее такого богатого выбора литературы, посвященной разнообразнейшим предметам, многие из которых считались неприличными для молодой девушки. Однако Элисия была образованна гораздо лучше других женщин, так как у них с братом Айаном был общий учитель. Она прочла не только греческих классиков, но и большинство популярных романов восемнадцатого века, таких, как «Робинзон Крузо», «Путешествия Гулливера» и даже «История Тома Джонса, найденыша» Филдинга.
В библиотеке лорда Тривейна были все ее любимые произведения, включая полное собрание сочинений Шекспира и молодых современных романтиков — Байрона, Кольриджа, Китса и Шелли, которые лишь недавно были представлены на суд читателей. С удивлением и волнением она обнаружила томики этих стихов в библиотеке лорда Тривейна, слывшего циником, хотя Элисия могла предположить, что под этой маской кроется нечто совсем другое. К тому же все авторы были его приятелями, и он мог держать их сочинения у себя ради дружбы, тем более что многие из томов были лично подписаны авторами с посвящениями маркизу.
Прислонившись лбом к холодной оконной раме, Элисия задумалась. Где обретается маркиз нынче утром?
Пожав плечами, она подобрала томик любовных сонетов Шекспира и уселась перед огнем, приготовясь читать, когда дверь отворилась, и в комнату вплыла Дэни, позвякивая символом своего звания домоправительницы — связкой ключей у пояса.
— Вы здесь, леди Элисия, — неодобрительно проговорила она. — Утром так и не притронулись к завтраку, а я-то думала, что мы нарастим немножко жирка на ваши косточки.
— Мне не особенно хотелось есть нынче утром, Дэни, — отвечала Элисия, захлопывая книжку, так и не прочтя ни строчки.
— Ладно, значит, постараемся приготовить вам ленч повкуснее. Как вам это понравится? — засуетилась Дэни, внимательно всматриваясь в бледное личико Молодой хозяйки.
— Вы не видели лорда Тривейна? — поинтересовалась Элисия, стараясь говорить равнодушным тоном, и расправила складки на юбке. При этом она не заметила облегчения, мелькнувшего в глазах Дэни, догадавшейся об истинной причине недомогания леди Тривейн.
— О да, видела раным-рано. И рычал, как зверь, рвущийся на свободу, — укоризненно поцокала языком Дэни, проводя попутно пальцем по каминной доске, проверяя, нет ли пыли. — Так что я была рада-радешенька, что он уехал.
— Куда он отправился? — удивилась Элисия.
— Куда-то по округе на этом своем громадном вороном звере.
— Значит, он уехал верхом? — с завистью осведомилась Элисия, мечтая проскакать по холодку на коне, таком же мощном, как вороной лорда Тривейна.
— Да, и более свирепой зверюги я не видывала! Спаси Господь, чтобы этот конь-дьявол его не загубил! — В ответе прозвучала вся нелюбовь Дэни к мощному жеребцу.
— О, Дэни, — рассмеялась Элисия, — это прекрасный конь. Красавец! Как мне хотелось бы разок прокатиться верхом бок о бок с лордом Тривейном, — весело добавила она и тут только поняла, что проболталась, увидев странное выражение на лице домоправительницы.
Дверь в библиотеку отворилась, и лакей объявил, что сундуки и остальной багаж леди Тривейн доставлены из Лондона. Элисия была поражена этой новостью и озадаченно посмотрела на Дэни.
— Но, Дэни, у меня нет никаких сундуков. Наверняка это какая-то ошибка.
— Что ж, значит, надо пойти и посмотреть, не так ли? — невозмутимо отозвалась старая домоправительница и повела озадаченную Элисию в ее комнату.
Там уже стояли три больших сундука, а также груда коробок самой разной величины.
— О Дэни! Это, должно быть, какая-то ошибка. Наверное, они адресованы лорду Тривейну, а не леди Тривейн, — взволнованно произнесла Элисия, пытаясь сдержать рвущееся наружу возбуждение при виде дамских бледно-голубых сундуков и шляпных картонок с кружевной оборкой. Может быть, они все-таки предназначены ей? Но с нее не снимали мерок, и никакая портниха не примеряла на нее новые наряды.
Люси, горничная, которую приставила к ней Дэни, уже открывала большие сундуки и восторженно вскрикнула, когда откинувшаяся крышка одного из них представила их взглядам собрание красивейших муслиновых платьев всех цветов радуги.
— О! Ваша светлость! — воскликнула потрясенная девушка при виде легкого, как паутинка, белого платья, трен[4] которого словно облако взлетел и поплыл вокруг Люси, когда она осторожно освободила его из плена упаковки.
— Изумительно, — выдохнула Элисия, робко касаясь воздушной ткани. — Но неужели вправду это для меня? — И она умоляюще обернулась к Дэни, боясь разочарования.
— Да, моя дорогая, все это для вас, — откликнулась Дэни, открывая следующий сундук, полный атласа и бархата. Она опустила в него руки и вытянула плащ бутылочно-зеленого цвета, с высокой талией, отделанный огненным лисьим Мехом, а также лисью муфту и шляпу с широкими полями и такой же отделкой.
— Но эти наряды мне не подойдут. Я не примеряла ни один из них, — встревожилась Элисия, сбрасывая одолженные ей Дэни туфли. Сердобольная старушка ужаснулась до глубины души, впервые увидев Элисию в старых деревянных башмаках простолюдинки. Теперь леди Тривейн сунула узкую ступню в нефритово-зеленую кожаную туфельку, которая сидела на ней как влитая. Люси принялась развешивать платья в шкафу. Старая одежда сначала была с презрением смята и брошена в угол, а затем и вовсе выкинута из гардероба. Люси только сморщила свой вздернутый носик.
— Все придется впору, — заметила Дэни, наблюдая, как любуется Элисия своими зелеными туфельками. — Я сняла мерку с вашего старого платья и прежних туфель.
— Дэни? Ты сняла мерки? И заказала все это для меня? — Элисия подбежала к старушке и порывисто обняла ее, смяв серебристо-синее бархатное домашнее платье в руках домоправительницы, которое та встряхивала, расправляя складки.
— Нет-нет. Я всего лишь сняла для них мерки. А заказал их для вас ваш супруг лорд Алекс… И очень был настойчив и точен в своих распоряжениях Лондону насчет фасонов и тканей. «Яркие, сочные цвета, — приказал он, — в зеленой и золотой гамме. Доставьте ей все, что нужно для полного гардероба». О да, лорд Алекс знает, чего хочет. Только самое лучшее годится для его супруги. — При виде обескураженного лица девушки Дэни гордо улыбнулась, словно добрая волшебница, получающая удовольствие от собственной магии.
— Лорд Тривейн заказал это все для меня в Лондоне? — воскликнула Элисия, выпуская из рук воздушную ночную рубашку, словно та обожгла ей пальцы. Он выписал все эти наряды для нее, и за такой короткий срок! Наверное, он заставил всех модисток Лондона работать с утра до ночи, чтобы создать богатейший гардероб изысканных туалетов. Здесь пахло огромными деньгами. Элисия не могла не думать об этом, разглядывая разложенные по комнате платья. Утренние и дневные, для пеших прогулок и для выезда, с разнообразнейшими туфлями и шляпками, плащи и пеньюары, тончайшее белье, батистовые ночные рубашки… Дэни открыла другой сундук, и взору трех женщин явилось во всей красе бальное платье из бирюзового атласа с оборками, а также платье цвета морской волны, щедро усыпанное сверкающими звездочками. Из-под этих потрясающих нарядов виднелись юбки других платьев в праздничном разнообразии цветов и материй.
