Маркиз рассмеялся, эта мысль его искренне позабавила.
— Ты так считаешь, Джордж? Мне еще надо повстречать того, кто на это осмелится.
— Возможно, это будет не тот, а та… — несколько туманно пригрозил Джордж. — Может быть, ты встретишь достойного противника в лице какой-нибудь дьяволицы в юбке, которая окатит тебя вызывающе презрительным взглядом прекрасных глаз. И если ты не будешь осторожен, то потеряешь ее… Придет час, когда ты страстно возжелаешь того, что нельзя будет ни купить, ни выиграть. — Джордж закончил и, покраснев, в замешательстве взглянул на лорда Тривейна, сам удивляясь своей пылкости.
— Ладно-ладно, Джордж, я и не подозревал, что ты стал ясновидящим. Значит, ты считаешь, что я захочу жениться, когда найду свой идеал… ах нет, — лорд Тривейн помедлил, насмешливо скривив губы, — таинственную дьяволицу, которая по-королевски поставит меня на место? — Он снова захохотал, запрокинув красивую, породистую голову. — Надеюсь, мне не придется долго ждать этого дара судьбы. Если твое предсказание верно, я с удовольствием предвкушаю такое будущее. Это обещает бурное любовное приключение… Постарайся держаться на безопасном расстоянии, Джордж, не то искры, которые будут при этом сыпаться, тебя обожгут.
Джордж рассмеялся в ответ, не в силах сдержать улыбки, когда мысленно представил себе эту картину. Он театрально воздел руки к небу, признавая свое поражение.
— Ты сущий дьявол, Алекс. Глумишься над всем… для тебя нет ничего святого. Однако поверь, если ты женишься, все станет на свои места. Жена придает респектабельности самому отъявленному негодяю.
— Если я когда-нибудь женюсь, то уж точно не для того, чтобы доставить удовольствие кучке назойливых сплетниц, вечно сующих свой нос в чужие дела, — с язвительной усмешкой ответил лорд Тривейн и продолжил, будто оскорбленный в лучших чувствах: — Подумать только, как же низко ты меня ставишь… Отъявленный негодяй! Надо же! Может, ты потребуешь, чтобы я, надев мешковину и посыпав пеплом главу, простерся у брачного ложа в покаянии за плавание в море греха и разврата?
— Разумеется, нет! — воскликнул смутившийся Джордж. — Разумеется, Алекс, я вовсе не ставлю тебя низко. Ты же истинный джентльмен высшей пробы. Тебя никогда не коснется презрение… Право, я никогда и не слышал ни о чем таком, что бы бросило тень на имя Тривейнов. Нет никого более достойного, чем ты. Алекс, но… за тобой прочная слава распутника… азартного охотника за удовольствиями вопреки всему. Не то чтобы это было плохо само по себе, но неужели тебе всегда надо во всем добиваться успеха? Именно зависть и ревность остальных, менее удачливых и молодых повес, ворчливо проклинающих твои победы, заставили гудеть от сплетен стены Олмэка.
— Я не могу заткнуть рты всем болтунам или позволить сплетням влиять на мою жизнь. Господи, да мне тогда придется сидеть взаперти дома с молитвенником!
— Что ж, если не хочешь даже думать о женитьбе, постарайся хотя бы не щеголять так открыто своими любовницами, особенно если они принадлежат к высшему обществу. Эта история с леди Марианной стала притчей во языцех, а о том дне, когда ты ее бросил, и говорить нечего. Признаться, я уже был готов считать ее маркизой Сент-Флер. Ты меня беспокоишь. Никогда мне эта леди Марианна не нравилась. Согласен, она красавица, но, на мой вкус, чересчур заносчива и холодна. До меня дошли слухи, что теперь она повысила свои ставки. У нее на примете герцог Линвилл. Сомневаюсь, правда, что ей будет много от него толку. Старина Лин славен только своим титулом и набитым карманом. Трудно представить более отвратительного типа, его и герцогство не спасает. Знал его еще ребенком. Я его и тогда терпеть не мог, не выношу и поныне. У него самый гнусный смех, какой я когда-либо слышал, — презрительно заметил лорд Денет. — Конечно, ты тогда был еще слишком молод, но…
— Довольно воспоминаний, Джордж, пожалуйста, — умоляющим тоном произнес лорд Тривейн, простирая руки к другу. — Я совершенно определенно высказал свое отношение к браку, а чтобы твое бурное воображение могло успокоиться, добавлю, что мне никогда в голову не приходило жениться на леди Марианне, какой бы красавицей она ни была. Да она и не ждет от меня предложения руки. Я не ухаживал за юными простушками, которые могут ошибиться в серьезности моих намерений… вернее, их отсутствии… и я ни разу не вводил в заблуждение ни одну женщину, предполагая иное, чем временную связь… — В голосе лорда Тривейна послышались металлические нотки, и он холодно закончил: — И лишь изредка какая-нибудь леди пыталась превратить приятное увлечение в нечто более постоянное. Однако из этого никогда ничего не получалось. — Маркиз отхлебнул бренди и, поглядев на притихшего Джорджа, добавил с легким цинизмом: — Полагаю, мне удалось развеять твои тревоги о моем благополучии. К тому же я вскоре покидаю Лондон. — И он изящно прикрыл ладонью вырвавшийся зевок.
— Покидаешь Лондон?! — воскликнул Джордж с таким ужасом, словно это было что-то неслыханное. — Не понимаю. Покидаешь Лондон?
— Да, покидаю Лондон. Ради Бога, Джордж, мы похожи на попугаев, — рассмеялся маркиз, когда Джордж снова повторил эту фразу. — У меня есть неотложные дела, к тому же я давно не охотился. Теперь доволен? Не лучше ли поговорить о чем-нибудь более приятном? Все эти вопросы и ответы… словно я повторяю катехизис. — Алекс изобразил еще один зевок и уставился с невинным видом на Джорджа.
— Ей-богу! По-моему, я своим разговором нагнал на тебя сон. Ты просто дьявол, Алекс. Кажется, все, что других волнует, на тебя только нагоняет скуку. Если тебе скучно, зачем же ты покидаешь город? Здесь есть чем убить время. Тебе вовсе не надо скакать через все графства, чтобы заняться хозяйством, — твой управляющий никогда еще тебя не подводил. Если хочешь знать мое мнение, все эти поездки так чертовски утомительны.
— Ты сам себе ответил, Джордж.
— Гм, то есть? — Джордж растерянно уставился на лениво раскинувшегося в кресле маркиза.
— Скука, Джордж. — Золотистые глаза на красивом пресыщенном лице невозмутимо встретили его взгляд. — Просто и понятно. Я лучше проведу время у моря, на свежем воздухе, занимаясь охотой, чем на душных балах и раутах. Я убью двух зайцев сразу: займусь делами и как следует отдохну. Поеду не торопясь. И обещаю тебе, никакой седьмой любовницы в поместье у меня не спрятано, и никаких поползновений на добродетель жены управляющего я иметь не собираюсь. Однако… — лукаво добавил он, — не исключено, что там, в тихой глуши, вдали от нескромных глаз, у меня есть невеста, которая пылко ждет встречи со мной в большой хозяйской спальне. — Весело рассмеявшись, маркиз гибким движением поднялся на ноги, давая понять, что прекращает затянувшийся разговор. — Слушай, Джордж, когда устанешь от Лондона, приезжай ко мне в Уэстерли. Буду рад тебе в любое время.
— Благодарю, Алекс. Счастлив слышать, что ты не держишь на меня зла за то, что я сегодня тебе наговорил. Хотя, признаюсь, хотел бы, чтоб у тебя была где-то припрятана невеста, — с притворной ворчливостью отозвался лорд Денет, испытывая прилив искренней симпатии к маркизу, на которого привык смотреть почти как на сына. — Тогда я удаляюсь, и скорее всего мы расстаемся ненадолго. Здесь будет чертовски нудно без твоего острого языка, Алекс.
Лорд Денет покинул комнату, и шаги его раздались на мраморной лестнице. Затем лорд Тривейн услышал голоса и стук парадной двери. Налив себе еще бренди, Алекс сумрачно вперил взгляд на цветочный узор обюс-сонского ковра под ногами. Губы его сжались в тонкую линию, тело напряглось как свернутая пружина. Завтра же утром он отправится на побережье, но не будет торопиться. Спешить было некуда… разве что поскорее оставить надоевшую столицу.
Все, что он сказал Джорджу, было правдой… но не всей. Что и говорить, Лондон ему надоел. Надоели бесконечные хождения по одним и тем же клубам, вечерам и балам, надоела одна и та же бессмысленная болтовня, каждый вечер одни и те же невыразительные лица. Он почувствовал потребность избавиться от тумана в голове из-за ночных возлияний, карт и сигар, вырваться на волю из цепких, давящих щупальцев лондонского света. Его охватило щемящее беспокойство, ощущение никчемности, неполноты жизни. Он будто искал, сам не зная что. Дьявольщина, просто его одурманила вся эта развеселая светская жизнь. Ему нужно было смыть ее налет чистой родниковой водой, разобраться в собственных мыслях… Только в глуши он придет в себя. А вдруг там случится что-то нежданное и бросит вызов всем силам его души и тела? Ему было необходимо заново обрести вкус к жизни, напрочь утраченный в однообразной карусели светской жизни.
