-Вот и покажи ей свое мастерство.
-Ой, боюсь я, дядя Егор. А ну как не понравится ей моя работа.
-Не робей, парень. Что, я не знаю, на что ты способен?
-Да, ради нее я никаких сил не пожалею.
-Вот и ладно. Сейчас же и начинай.
Глава вто рая
Стоит ли говорить, с каким усердием принялся юный кузнец за исполнение заказа барышни Мишульской. К утру следующего дня ключ был почти готов. И какой ключ! Вместо простого кольца -рукоятки, какими обычно снабжаются дверные ключи, Дмитрий выковал на нем изящную фигурку плывущего лебедя, а в основании бородки выгравировал красивую букву «А» -начальную букву имени прелестной заказчицы.
Оставалось вручить ключ его будущей хозяйке. Ради такого случая он даже надел по требованию тети Глаши свежую рубаху и тщательнее обычного причесал свои непослушные вихры. Но от одной мысли, что надо будет о чем -то говорить с барышней, отвечать на какие -то вопросы, Дмитрия заранее бросало то в жар, то в холод. Нет, он не сможет при ней и рта раскрыть!
-Дядя Егор, а дядя Егор, -наконец обратился он к своему названому отцу. -Ты бы передал ей мою работу. А то мне как -то... В общем, робею я.
-Ну нет! -хмыкнул в бороду старый кузнец. -Сам смастерил, сам и подавай товар хозяевам. А кстати, вон и твоя заказчица!
Дмитрий выглянул в дверь и невольно попятился к горну. По береговой тропинке легкой, порхающей походкой, как летящий по ветру мотылек, шла, и даже не шла, а будто действительно летела подгоняемая попутным ветром виновница всех его переживаний. Ее белое полотняное платье волнами билось о еле прикрываемые колени, светлая шляпка, едва удерживаемая голубой лентой, упала за спину, и пышный сноп золотистых, пронизанных солнцем волос жарким пламенем разметался по плечам.
Через минуту Анастасия была уже у кузницы. И трудно сказать, что сделал бы вконец разволновавшийся Дмитрий, если бы старый кузнец просто не вытолкал его за дверь.
Теперь ему ничего не оставалось, как склониться в низком поклоне перед барышней и выдавить из себя нечто похожее на почтительное приветствие.
В ответ Анастасия одарила его ослепительной улыбкой:
-Доброго утра и вам, уважаемый мастер. Как мой вчерашний заказ?
-Да вот, сделал... -неловко протянул ей Дмитрий свое изделие.
-Ой, какая прелесть! -воскликнула Анастасия, рассматривая ключ. -Это же настоящее произведение искусства! И что вы хотите в оплату за вашу работу?
-Что вы, барышня! Какая оплата?! Я же просто так... Можно сказать, в подарок вашей милости... От всей души...
-Ну что же, пусть будет так. Я тоже подарю вам что-нибудь. От всей души, -добавила она с улыбкой. -Вы, надеюсь, проводите меня. Хотя бы до калитки. Надо опробовать ключ, вдруг он не подойдет.
-как будет угодно вашей милости...
-Да что вы заладили: «вашей милости, вашей милости»! Зовите меня просто Анастасия. Или, если хотите, -Настей. Мы же почти ровесники.
-Так -то оно так...
-Вот и ладненько. Дядя Егор! -окликнула она кузнеца. -Можно я заберу ненадолго вашего помощника?
-Сделайте одолжение, барышня. Хоть на весь день.
-Спасибо, дядя Егор. Пойдемте, Митя.
И вот они идут по узкой прибрежной тропинке вдоль реки. Одни -лишь он и она. Одни на всем берегу. И кажется Дмитрию, одни -во всем мире. И он наконец близко -совсем близко! -видит ее лицо, ее глаза, ее губы. И ощущает запах ее духов, слышит ее голос. И неважно, что почти не соображает от волнения, что она говорит, зато всем существом своим сознает, что большего счастья он не испытывал и не испытает нигде и никогда.
Но как короток, оказывается, путь от кузницы до злосчастной калитки! Дмитрий в последний раз украдкой вглядывается в свою спутницу, чтобы навсегда запомнить ее божественные черты. А она неторопливо вставляет ключ в замочную скважину, легонько поворачивает его, и калитка бесшумно распахивается.
У Дмитрия ёкает сердце: все, конец! Но Анастасия не торопится уходить:
-Спасибо. Еще раз спасибо вам, Митя, за такую отличную работу.
-Ну что там спасибо... -смущенно лепечет он. -Так я пойду, барышня?..
-Опять «барышня»! -грозит ему пальцем Анастасия. -И никуда вы не пойдете, потому что теперь я приглашаю вас к себе в гости.
-как в гости?!
-Так, в гости. Разве вы не знаете, как ходят в гости? Вы же слышали, дядя Егор сказал, что отпускает вас хоть на весь день. И я хочу воспользоваться этим и показать вам свое гнездышко.
-Так ведь я... Так ведь там у вас, наверное...
-Пошли, пошли! -она взяла его за руку и, как маленького мальчика, повела вверх по мраморным ступеням.
Лестница эта была юноше знакома. Но одно дело -плестись с грудой тяжелых металлических заготовок за приказчиком Гаврилой, чтобы наскоро выполнить какую -то работу на парниково -оранжерейном участке или хозяйственном дворе, и совсем другое -идти в гости к самой барышне Мишульской чуть ли не в ее собственные покои. У него аж дыхание перехватило от волнения. А у Анастасии будто бесенята запрыгали в глазах, так развеселила ее робость Дмитрия.
Между тем они вышли на главную аллею, миновали тенистый парк и остановились неподалеку от входа в господский дом. Здесь на широкой скамье под навесом сидели две горничные и усатый молодой человек в костюме дворецкого. Увидев подходящую Анастасию, все трое вскочили и, как по команде, вытянули руки по швам.
Девушка небрежно кивнула им и коротко бросила:
-завтрак на два куверта с фруктами и охлажденным токайским в розовый павильон, пожалуйста.
-Слушаюсь, барышня, -послушно склонил голову усатый. -А какие приказания будут относительно меню?
-Спросите у Аграфены, она в курсе.
-Слушаюсь, -снова как эхо повторил усатый и засеменил в дом. Обе служанки последовали за ним.
-Ну зачем это?.. -попробовал возразить Дмитрий.
-А гости с хозяевами не спорят, -улыбнулась в ответ Анастасия. -К тому же я в долгу перед вами.
-Ну что там, какой -то ключ...
-Дело не только в ключе, Митя. Помните, как несколько лет тому назад вы, будучи еще совсем мальчишкой, бросились возле сельской церкви на помощь незнакомой девчонке, которую чуть не загрызли собаки?
-как не помнить, помню, конечно, -усмехнулся Дмитрий. -Досталось мне тогда. Покусали проклятые псы ноги. А главное -последние штаны изодрали. Только постойте! Откуда вы это знаете?
-Откуда знаю? А вы посмотрите на меня получше.
-как?.. -он пристальнее вгляделся в смеющееся лицо девушки. -Так это были вы?!
-Да, Митя, это была я. Это мне, капризному, избалованному, непослушному ребенку, удалось тогда, кажется, в Петров день, улизнуть от отца с матерью и всех, кто их сопровождал, из церкви и нарваться на свору голодных псов. Помнится, мне тогда только что подарили игрушечного ослика из волчьей шкуры, что, видимо, и разъярило собак. Словом, если бы не вы... -она чуть помолчала. -Мне тогда задали, конечно, изрядную трепку. И было за что. А я молила отца только об одном: чтобы как -то помочь бедному мальчику. Но... отец сказал: «Не реви! Ничего не будет твоему спасителю. У этих деревенских сорванцов кожа что мои охотничьи сапоги». До сих пор не могу ему этого простить. -Анастасия вздохнула: -После этого я не встречала вас ни разу. Но вспоминала часто. И когда, возвращаясь три дня назад из города, увидела бедно одетого юношу, одиноко стоящего у Святого ключа, то сразу поняла, что это вы. Сердцем своим поняла. А вчера у кузницы окончательно убедилась в этом: такой симпатичной родинки под правым глазом, как у вас, нет больше ни у кого на свете.
