На пресс-конференцию нас везли не в «воронке», а на «Волгах»…
Мы вошли в зал. Сели каждый за свой стол. Зал был уже набит до отказа. Прожектора, звукозаписывающие установки. Появился прокурор Маляров, заместитель Руденко. Он произнес вступительное слово.
Затем выступил представитель МИДа. Он сказал корреспондентам, что они могут задавать любые вопросы, но только в письменном виде…
Корреспонденты начали подавать записки с вопросами. Представитель МИДа проглядывал их, часть откладывал в сторону, а те, на которые мы должны были отвечать, он оглашал вслух… Вопросы были нам хорошо знакомы: все они были уже отработаны в лефортовских кабинетах… Пресс-конференция продолжалась с час. Потом представитель МИДа, заявил, что мы устали, что вопросы можно задавать до бесконечности и что пресс-конференция окончена…
Я был уверен, что разговор с Андроповым о «милосердии» никаких последствий иметь не будет. Они получили то, что им надо, можно и не давать сдачи. Но я ошибся.
Как-то вечером меня привели в следственный кабинет. Там был Кислых. Александровский уехал отдыхать. Заслуженный отдых после года напряженной работы, окончившейся таким успехом. «У вас готово письмо, которое вы обещали председателю?» – «Нет, – растерянно сказал я. – Набросаны вчерне кое-какие мысли, но готового текста нет». «Надо его сделать сегодня. Я сейчас приглашу машинистку, а вас тем временем отведут в камеру, возьмите свои черновики и будете прямо с них диктовать». «Что за спешка?» – спросил я. Он улыбнулся своей чекистской, ничего не говорящей улыбкой и сказал: «Начальство требует».
Через полчаса, приведя в порядок свои наброски, я уже диктовал текст этого документа. Сначала шла демагогия, уже изложенная в разговоре с Андроповым, – о «конфликтных отношениях» между интеллигенцией и КГБ, о необходимости умиротворения, чтобы КГБ проявил терпимость и милосердие, и в конце списки тех, кого я рекомендовал представить к «милосердию».
Прошло еще несколько дней. Я опять стал думать, что продолжения не будет. Чистая формальность: я обещал письмо, Андропов это запомнил и спросил. Теперь его положат в папку – и навсегда. Я опять ошибся.
Андропов сдержал, обещание: я получил свободу в обмен на предательство. По кассации нам снизили пребывание в заключении с трех лет до отсиженного – мне до 13 месяцев, Якиру – до 16. Ссылку оставили в силе на три года…»
«Монмартр»
Всем хорошо известны истории встреч Н.С.Хрущева с художниками новых направлений.
У политиков нашей страны всегда были сложные взаимоотношения с творческой интеллигенцией.Сын Хрущева Сергей писал, что отец пересмотрел некоторые свои взгляды, о чем собирался написать, но не успел.
История-быль,прочитанная мною на страницах периодики, гоже имеет отношение к семье политика.
…Давным-давно на десятом этаже одного из первых кооперативных домов в Москве, построенном в эпоху, когда главным редактором «Известий» был Алексей Иванович Аджу-бей, сделали мансарды для художников, работающих в печати и книжной графике.
Так родился «Монмартр».
Можете себе представить, сколько стоила в те времена кооперативная площадь? Для молодых журналистов?! Но принцип отбора кандидатов в мастерские был только один – давали бедным и талантливым.
Вот так и собрались здесь художники из «Крокодила» – Е.Щукаев, В.Лосин, Г.Савицкий, Г.Алимов и другие.
С верхнего этажа «Монмартра» и теперь, как на ладони, видны старые стены с зубцами и круглые толстые башни архитектурного памятника Москвы, в простонародье называемого Бутырской тюрьмой или просто Бутырками.
Сейчас здесь следственный изолятор, переполненный самым разным людом.
Вечером, когда над Москвой тихие и густые сумерки, в мастерских «Монмартра» отчетливо слышны крики и тайные звуки Бутырки.
Это родственники и знакомые переговариваются меж собой, сообщают подследственным что-то важное о жизни «этой» стороны.
А в одной из мастерских собрались художники. И начинаются воспоминания на тему, что «раньше было лучше».
Прямо как в старом анекдоте, когда один интеллигент спрашивает другого: «Скажите, пожалуйста, милейший, когда же будет лучше?» А тот отвечает: «Лучше уже было».
«Новые» методы
Андропов был «руководителем ленинского типа», он занял кресло «железного инквизитора» – Феликса Дзержинского.
С Андроповым связано много домыслов, легенд и, конечно, реальных фактов. К этим фактам обращаются Владимир Соловьев и Елена Клепикова в книге «Заговорщики в Кремле».
«В 1969 году на Красной площади офицер Ильин выстрелил в Брежнева, ранил шофера. Андропов сумел доказать, что Ильин безумен и уже отправлен в сумасшедший дом, что никаких заговоров в СССР нет, а КГБ – всемогущ. При Андропове (на. посту руководителя КГБ) практика отправления инакомыслящих в „психушки“ получила государственный размах. При нем резко увеличилось число специальных больниц, которые имели тюремный статус.
По сведениям из московских источников, в одной из психушек-тюрем – Черняховской психиатрической больнице, где несколько лет назад содержался генерал Григорен-ко, – в 1981 году произошел бунт заключенных, которые захватили в качестве заложников медперсонал, протестуя против принудительного лечения большими дозами аминазина, галоперидола и других средств, способных лишить разума и воли. Бунт продолжался четыре дня и был жестоко подавлен.
Прямо скалькировав сталинский метод, Андропов стал арестовывать родственников заключенных. В Киеве посадили Раису Руденко, муж которой, Николай, уже отбывал семилетний срок за правозащитную деятельность, а в Москве в тюрьме оказалась вся семья биолога Сергея Ковалева: он сам, его сын Иван и невестка Татьяна Осипова.
Другой сталинский прием, который Андропов перенес в современность, – повторные, даже трех– и четырехкратные аресты. Среди «повторников» грузин Завиад Гамсахурдиа, украинцы Тихий и Лукьяненок, литовцы Пяткус, Ник-лус, Галускас, армянин Айрикян. Русский писатель Анатолий Марченко, который уже провел в тюрьмах и ссылках в общей сложности 25 лет, посажен в пятый раз, причем на тот же самый 15-летний срок, который он уже отсидел» – 10 лет тюрьмы и 5 лет ссылки. Все эти люди сидят не за новое «преступление», а за верность прежним убеждениям. Во многих случаях, учитывая возраст и состояние здоровья заключенного, повторные сроки означают для него пожизненное заключение либо даже смертную казнь. Естественно, за 15 лет андроповского руководства КГБ резко ухудшились условия содержания политических заключенных в тюрьмах и лагерях. Есть свидетельства изощренного садизма в обращении с заключенными. Украинский писатель и кинорежиссер Гелий Снегирев погиб 28 декабря 1978 года под пытками с применением современных медицинских средств.
И, наконец, Андропов спустя четверть века после смерти Сталина восстановил практику политических убийств, замаскированных под бандитское нападение: автомобильную катастрофу либо самоубийство. Маскировка, однако, настолько прозрачна, что ни у кого не остается сомнений, чья это работа на самом деле. Но никаких прямых следов КГБ не оставляет: не пойман – не вор. Как всегда, Андропов решил испробовать и отрепетировать «новые» приемы на одной из союзных республик, а когда они удались, перенес их сначала на московскую площадку, а потом на мировую, где во время покушения на жизнь Папы Римского у него произошла осечка. В качестве опытной территории на этот раз была избрана Украина, где жестокость методов КГБ оказалась помноженной, во-первых, на жестокость народных нравов (большую, чем среди русского населения), а во-вторых, на личную руталыюсть Виталия Федорчука, который в 1970 году стал шефом украинского КГБ.
Профессиональный чекист, начавший карьеру в «органах» перед самой войной, в разгар большого террора, Федорчук взялся за дело с места в карьер 28 ноября 1970 года в местечке Васильково, под Киевом, была зверски убита находившаяся на учете КГБ художница Алла Горская. Загадочное убийство послужило началам целой серии подобных расправ с неугодными властям людьми. Среди бела дня в селе под Одессой зарезан художник Ростислав Палецкий. На мосту нашли повешенным, со следами пыток на теле, еще одного художника-нонкомформиста Владимира Кондрашина. В собственном доме заживо сгорел с женой «несогласный» с властями священник – отец Горгула: растаскивая пожарище, односельчане обнаружили на трупах обгоревшие веревки. Другой священник с Западной Укрнаины О.Е.Котик утоплен в колодце. Из-за угла убили брата политзаключенного поэта Михаила Осадчего. На глазах у своих почитателей был насильно посажен в машину КГБ и увезен в неведомом направлении известный украинский композитор Владимир Ивасюк, а через месяц его труп со следами жестоких пыток найден повешенным в лесу, который окружал правительственные дачи и охранялся специальными отрядами госбезопасности».
