Человек-пеликан прятался в садовых кустах, его дряблые рыбьи усы свисали с шеи до ворота туники, как фартук из плоти. Всегда было сложнее, когда я натыкалась на деформированного гротеска в начале пути, но я нацепила улыбку и ступила на лужайку. Ощущение холодной росы на пальцах ног удивило меня. Я не заметила, что босая. Человек-пеликан не обратил на меня внимания, его глаза были обращены к небу, которое в этой части сада всегда было звездным.

– С вами все в порядке, мистер Пи? – Человек-пеликан злобно посмотрел на меня, он был взволнован. Я попыталась взять его за локоть – я старалась не касаться рук гротесков, если в этом не было необходимости, – но он отшатнулся. – Да, это был тревожный день, – спокойно продолжила я, поворачиваясь и направляя его к каменной скамье. Пустующее без хозяина жилище пеликана было заполнено почвой, там росло орегано, и когда кто-то садился рядом, травы начинали благоухать. Человек-пеликан находил это успокаивающим. Наконец, он направился к скамейке и свернулся калачиком в траве.

Я несколько минут смотрела на него, чтобы убедиться, что он действительно успокоился. По его темной коже и волосам можно было предположить, что он родом из Порфири, но красное, словно мешок, горло, раздувающееся и сокращающееся, не было похоже ни на что в этом мире. Какими бы яркими ни были мои видения, было страшно представить его – и других, сильнее искаженных, – где-то в реальности. Не могли же боги Порфири быть настолько жестокими и позволить Человеку-пеликану существовать? Моя ноша казалась легкой по сравнению с его.

Он оставался спокоен. С ним все в порядке, это было несложно. Сила моей головной боли казалась несоразмерной происходящему, но, скорее всего, другие взволнованы сильнее.

Я поднялась, чтобы продолжить свой обход, но мои босые ноги наткнулись на что-то холодное и кожистое в траве. Наклонившись, я подняла огромный кусок апельсиновой корки, а затем еще несколько кусочков, раскиданных среди нагромождения самшитов.

Я придала саду основные черты, свои для каждого гротеска – деревья для Фруктовой Летучей Мыши, звездное небо для Человека-пеликана и другие, – но мой глубинный разум, скрытое течение, которое Орма называл подсознанием, заполнило все остальное. Новые украшения, чудны́е растения и статуи появлялись без моего вмешательства. Но мусор на лужайке казался неправильным.

Я бросила очистки под живую изгородь и вытерла руки об юбку. Я знала только одно апельсиновое дерево в саду. Я не стану беспокоиться, пока не увижу его.

Я нашла Мизерер рядом со скалистыми ступеньками, она выдергивала перья. Я проводила ее до гнезда. Тритон бился под яблонями, пытаясь растоптать колокольчики. Я отвела его к пыльной луже и натерла его нежную голову грязью. Я проверила замо́к на Ви-Коттедже, он был там, а затем босиком прошлась через неожиданное поле чертополоха. Вдалеке я видела высокие деревья рощи Фруктовой Летучей Мыши. Я выбрала лаймовую дорожку, пробираясь в пышную часть сада, подбадривая, утешая, укладывая по пути всех в постель. В конце тропинки путь мне перекрыла зияющая дыра. Ущелье Громогласа изменило свое местоположение и перекрыло дорогу к финиковым пальмам Фруктовой Летучей Мыши.

Громоглас был лучшим самсамским дудочником, которого я встречала, моим любимчиком. Мне стыдно было признаться, но я больше тянулась к жителям, которые не сильно отличались от обычных людей. Этот аватар был странным, потому что издавал шум (отсюда и имя), строил разные вещи и иногда строго очерчивал свою территорию. Сначала я ужасно паниковала из-за этого. Был другой гротеск, Джаннула, которая любила повсюду бродить, и она пугала меня так сильно, что я запирала ее в Ви-Коттедже.

Эти видения были подобны подглядыванию за чужой жизнью через странную лупу. Джаннула каким-то образом могла взаимодействовать со мной через свой аватар. Она говорила со мной, допытывалась, подначивала, лгала. Она пила мои страхи, как нектар, и чувствовала мои желания. В конце концов она стала пытаться завладеть моими мыслями и контролировать мои действия. В панике я рассказала об этом Орме, и он помог мне запереть ее в Ви-Коттедже. Мне кое-как удалось запутать ее и заставить туда зайти. Трудно обмануть того, кто знает, о чем ты думаешь.

Поведение же Громогласа казалось естественным для аватара. У меня не было ощущения, что на меня смотрит самсамийский дудочник из реального мира. Бельведеры[7] и увитые растениями беседки заполнили сад, подарки Громогласу от моего подсознания. Мне было приятно на них смотреть.

– Громоглас! – крикнула я с края ущелья. – Мне нужен мост!

Появилась сероглазая круглолицая голова, а за ней последовало слишком большое тело в самсамийском черном. Громоглас сидел на выступе утеса. Он вытащил три рыбины и дамскую ночную сорочку из своей сумки – все это время пронзительно крича – и построил для меня из этого мост.

Этот сад очень напоминал сновидение. Я старалась не задаваться вопросами насчет логики вещей.

– Как ты? Расстроен? – спросила я, погладив по его колючей светлой голове. Он заулюлюкал и исчез в расщелине. Это казалось нормальным, обычно дудочник был спокойнее остальных, возможно, потому что был так занят.

Я поспешила в рощу Фруктовой Летучей Мыши. Беспокойство снова стало меня догонять. Фруктовая Летучая Мышь был еще одним моим любимчиком, то единственное апельсиновое дерево в саду росло в роще фиг, фиников, лимонов и других порфирийских деревьев. Я дошла до рощи и взглянула наверх, но среди листьев Мыши не оказалось. Я посмотрела вниз: он собрал упавшие фрукты в крошечные пирамидки, но самого его нигде видно не было.

Раньше Летучая Мышь никогда не покидал свою территорию, ни разу. Я долгое время стояла там, уставившись на пустые деревья, пытаясь рационально объяснить его отсутствие.

Пытаясь замедлить свое паникующее сердце.

Если Фруктовая Летучая Мышь находился где-то в саду, это бы объяснило апельсиновую корку на лужайке Человека-пеликана и могло даже растолковать причину и силу моей головной боли. Если один маленький порфирийский мальчик нашел способ смотреть на меня с той стороны лупы, как Джаннула… я вся похолодела. Это было невероятно. Должно быть другое объяснение. Необходимость оборвать связь с тем, кто мне необъяснимым образом так сильно нравился, разбила бы мое сердце.

Я шла вперед, помогая успокоиться оставшимся жителям, но сама находилась на грани паники. У Бормочущего ручья и Трех дюн валялось еще больше апельсиновых корок.

Последняя часть сада была Розовым Садом, владением чопорной мисс Суетливость. Это была низкая, крепкая пожилая женщина, в остроконечном чепце и толстых очках, неприглядная, но не очевидно искаженная. Я познакомилась с ней во время первой волны видений, она суетилась над ароматными блюдами. Вот откуда ее имя.

Мне понадобилось мгновение, чтобы заметить ее – мгновение, в которое я тряслась от паники, – но она просто стояла на четвереньках на земле под необычайно большой альбифлорой. Мисс Суетливость вырывала молоденькие сорняки до того, как они разрастутся. Это было эффективно, даже если и озадачивало. Она не казалась особо взволнованной и полностью меня игнорировала.

Я посмотрела на другую сторону лужайки, с солнечными часами, на ворота выхода. Я мечтала о постели и отдыхе, но прямо сейчас не могла уйти. Мне нужно было найти Фруктовую Летучую Мышь.

На солнечных часах лежала цельная кожура апельсина.

Там находился и сам мальчик, на древнем тисовом дереве рядом с пограничной стеной. Казалось, он доволен тем, что я его заметила. Он помахал мне рукой, спрыгнул вниз и бросился по лужайке с солнечными часами ко мне. Я рассматривала его, обеспокоенная сияющими глазами и улыбкой, пытаясь предугадать, что они могут означать.

Он протянул мне дольку апельсина. Она свернулась, словно креветка, на его коричневой руке.

Я уставилась на нее в смятении. Я могла специально вызвать видение, коснувшись руки мальчика. Так я делала по разу с каждым из них, взяв под контроль видения и оборвав их контроль надо мной. Это был единственный раз, когда я делала это специально. Это все еще казалось неправильным, словно я шпионила за людьми.