Он утверждал, что был взят в плен португальцами и служил на одном из португальских судов. «Однажды, — рассказывал Классен, — судно подошло к острову, где стадами бродил скот, буйно произрастали овощи и фрукты». Он не знал пути к этому острову, но был убежден, что тот расположен недалеко от Святой Елены. Классен дважды посетил остров и наблюдал, как португальцы строят там форты. Он говорил, что остров имеет удобную бухту и, следовательно, отличную стоянку.
Остров был изображен и на португальских картах. Голландцы поддались на эту удочку. Они посылали целые флотилии, цепочкой прочесывавшие Южную Атлантику. Новый остров Святой Елены так и не удалось увидеть, но он еще долго оставался на картах. Даже много лет спустя шкиперы все еще не теряли надежды найти его и, проходя близ Святой Елены, заставляли впередсмотрящих подниматься на клотик. Лишь в конце XVIII века несуществующий остров исчез с карт.
Намного дольше, чем Санта Елена Нова, просуществовал и, казалось бы, более реальный остров — Саксембург, который, по предположениям, находился где-то на 30° южной широты, на полпути между Южной Америкой и Южной Африкой.
Впервые об острове сообщил в 1670 году капитан Линдеман. Его наблюдали также два человека с топ-мачты, которые видели «узкую вершину, похожую на колонну». Более чем через сто лет существование острова подтвердил капитан Галлоуэй с американского судна «Фанни». Он сообщил, что остров не исчезал из поля зрения в течение четырех часов. Галлоуэй наблюдал также высокие холмы и даже обрыв на одном из них.
В первой половине XIX века капитан Дж. О. Хед с судна «Тру Бритон» также видел остров. Судя по его вахтенному журналу, Саксембург должен был быть примерно там же, где наблюдали его и оба ранее сообщавших об острове капитана. Однако очень опытный мореход капитан Джеймс Хорсбург понапрасну пытался обнаружить Саксембург спустя несколько лет, да и вообще его никто никогда не видел.
Высказывалось предположение, что люди, сообщавшие об острове, видели точно имитировавшие сушу облака, которые в течение длительного времени не меняли своих очертаний на горизонте. Другие подобные сообщения объясняются «плавучими островами» — большими скоплениями морских водорослей, пучками тростника и травы, вынесенными тропическими реками в море. Иногда эти островки могут нести на себе даже землю. Причем ее бывает достаточно для того, чтобы на ней произрастало несколько небольших деревьев. Ничего удивительного, что моряки в прежние времена «видели» остров, хотя никакой суши на деле не было.
Как объяснить существование острова под названием «Большой»? Он помечен на старых картах Южной Атлантики со следующей легендой: «На 45° южной широты расположен очень большой приятный остров, открытый Антонием Ларошем, уроженцем Англии. В восточной части острова имеется хороший порт, здесь Ларош нашел деревья, пресную воду и рыбу. Людей они не видели, хотя и были на острове шесть дней».
Остров Большой пытались найти и другие моряки. Им встречались признаки земли — бледная окраска морской воды, обломки деревьев, бурные водоросли. Но сам «приятный остров» больше никогда не предстал перед взором человека. Правда, дальше к югу были найдены огромные айсберги, которые несли на себе скальные породы и почву и иногда помечались как острова. Однако невозможно представить себе, чтобы Ларош имел в виду такой айсберг.
В 1829 году капитан Робсон на барке «Анна» зашел на Тристан-да-Кунью, а потом отправился к Маврикию. Через шесть дней после того, как судно покинуло Тристан, он записал в вахтенном журнале: «Видел скалы, выступавшие примерно на восемь футов над водой, об них с грохотом разбивались волны. Скалы образовывали нечто вроде подковы. Они обросли длинными ламинариями».
Если попытаться найти риф, описанный капитаном Робсоном, то он должен был бы находиться где-то под прямым углом к тому пути, которым все суда проходят вокруг южной оконечности Африки, направляясь на восток. По этому пути прошли сотни американских китобоев, и они непременно обнаружили бы острые скалы. Понятно поэтому, почему капитаны усомнились в существовании рифа Робсона. Один из них весьма осторожно замечает: «Разве нельзя предположить, что иногда за банки и скалы принимают мертвых китов, стаю скатов или иных морских чудовищ?»
Один остров, а точнее, группа острых скал посреди океана до сих пор вызывают споры среди геологов и поклонников теории Атлантиды. Мне однажды довелось наблюдать это загадочное и безжизненное видение — скалы Святого Павла вблизи экватора, между Бразилией и Западной Африкой.
Мы шли на видавшем виды почтовом пароходе «Арланца» из Рио в Англию. Неожиданно пароход слишком близко подошел к скалам, заревела сирена, офицеры на мостике приникли к биноклям, но в ответ раздались лишь крики потревоженных птиц. Если бы здесь случайно оказались потерпевшие кораблекрушение, какую бы радость доставили мы им своим появлением!
Опасные скалы Святого Павла уже несколько веков известны морякам и нанесены на все карты. Сто с небольшим лет назад капитан Сандре с судна «Франсуа Казимир» сообщил о «большой черной массе» в нескольких милях к югу от скал. Морские власти отнеслись к этому сообщению скептически и даже с насмешкой. В навигационных инструкциях было прямо сказано: «Этому утверждению капитана Сандре не хватает всего лишь достоверности».
И все же новое сообщение о двух островах, поднявшихся в Южной Атлантике, недалеко от скал Святого Павла, появилось. Это произошло в июне 1931 года. О находке сообщил английский лайнер «Леланд», и бразильский крейсер тотчас же отправился туда, чтобы поднять на островах бразильский флаг.
Скалы Святого Павла загадочны потому, что не обнаруживают своего вулканического или кораллового происхождения, что можно было бы ожидать от маленьких океанических островков тропических вод. Вся группа составляет в окружности всего полмили, самая высокая скала поднимается над уровнем океана на шестьдесят футов. Во время путешествия на «Бигле» Чарльзу Дарвину лишь с большим трудом и треволнениями (из-за множества акул и сильного прибоя) удалось высадиться здесь. Однако Дарвин уделял больше внимания олушам и крачкам, чем геологическому строению острова.
Когда в начале XX века эти места посетила экспедиция со «Скотии», ученых поразили черные скалы из камня, которого не встретишь нигде более. «Не осколок ли это был потерянной Атлантиды? — писал потом доктор Хэйви Пири. — И если так, то как превратился он в острый пик, который вздымается с узкого постамента на дне океана?»
В Южной Атлантике классическим примером «играющего в прятки острова» является остров Буве[165], покрытый льдом, захлестываемый штормовыми волнами и вечно окутанный туманом. Он лежит в тысяче шестистах милях к югу-западу от Кейптауна. Это один из самых уединенных обломков суши в мире. В течение двух веков не было моряка, который с уверенностью мог бы сказать, представляет ли собой Буве один остров или три, да и сейчас он таит в себе загадки.
Остров был открыт в 1739 году французским морским офицером Буве, который, насколько он мог это сделать в сплошном тумане, определил положение острова. Видимость была плохой, и Буве не исключал предположения, что он мог увидеть какой-либо мыс Антарктического континента. Через несколько десятилетний здесь проходил капитан Кук, но он не заметил ничего и объявил, что Буве нанес на карту айсберг.
И все же в начале XIX века два английских китобоя вновь обнаружили остров Буве. Один из шкиперов, капитан Линдсей, назвал его своим именем. Вслед за ним на остров натолкнулся охотник за тюленями капитан Норрис, владелец двух небольших одномачтовых судов — «Живой» и «Веселый». Норрис не знал, что остров уже открыт, поэтому заново назвал его «Ливерпул Айленд». Погода ухудшилась, пошел снег с дождем. Норрис так и не стал высаживаться на остров.
И вот тут-то мы и подходим к загадке. Отойдя на северо-восток, Норрис увидел здесь еще один остров, по его расчетам лежащий в сорока пяти милях от Ливерпула (Буве). Этот новый кусочек суши он назвал островом Томпсон, а три возвышенности близ него помечены на карте как скалы «Чимниз» («Кратеры»).
