В лодке лежали четыре тунца и связка необыкновенно вкусной рыбы «бычьего глаза». Рыбаки пробыли в море не один день. Я видел, как они выносят на берег свои примитивные орудия лова: бамбуковые мачты, паруса, изготовленные из домотканой парусины, каменный каллик — самый простой из всех якорей, бочонок с водой, нарезанную на кусочки макрель — наживу, на которую сбежались теперь сюда все портовые кошки.
Да, уже много веков люди выходили в море на суденышках ничуть не больших, чем этот крохотный вельбот, имея под рукой лишь самое необходимое, а то и вообще безо всего. И многие из них выживали.
Одно из моих первых открытий в архивах был протест президента английской Ост-Индской компании против решения сделать Святую Елену местом заключения Наполеона — документ, который историки оставили как будто бы без внимания. По-видимому, британское правительство выбрало именно этот остров потому, что сюда не заходили иностранные суда. Президент, однако, указывал на то, что компания не хочет брать на себя никакой ответственности, так как «попытка Наполеона к бегству может увенчаться успехом». Он уведомлял также, что войсковые части, которыми располагает компания, «самого последнего сорта». И все же предупреждения не возымели должного действия на правительство. Известно только знаменитое изречение Уоррена Хастингса: «Святая Елена слишком красивое место, чтобы стать государственной тюрьмой».
Наполеону, как известно, удалось бежать лишь в могилу. Однако, когда бывший император прибыл на остров, он был еще вполне здоров и легко мог взбираться на скалы. Площадь острова составляет всего сорок семь квадратных миль, но у него очень изрезанная береговая линия. В те времена, так же как и теперь, можно было найти людей, которые знали тропы, не обозначенные на картах. По ним из Лонгвуда вполне можно было добраться до неохраняемых участков побережья, усеянного нагромождениями камней. Наполеону, таким образом, потребовались бы лишь опытный проводник и судно с командой, укрытое за скалами. Ему легко удалось бы пройти мимо сторожевых постов Лонгвуда в достаточно темную ночь; это было бы намного безопасней и проще, чем бегство из немецких концентрационных лагерей во время второй мировой войны. Прежде чем занялся новый день, судно Наполеона оказалось бы уже вне пределов досягаемости, так как в век парусов капитаны не боялись погони. Основным препятствием оставался только сам океан. В Южной Атлантике погибали многие, но большинству удавалось все же спастись. Так что трудно согласиться с критиками губернатора сэра Хадсона Лоу, которого обвиняли в том, что тот жесткими предписаниями и обилием сторожевых постов унизил Наполеона. Следует, однако, не забывать, что Лоу предложил Наполеону выбор для поселения в любом месте на острове, за исключением Джемстауна, с условием, что бывшего императора дважды в сутки будет посещать британский офицер. Наполеон отказался, и только тогда губернатор принял меры, чтобы история на Эльбе не повторилась на Святой Елене[103].
Меня интересовали бытующие на острове легенды о попытках Наполеона к бегству. Скорее всего они совершенно необоснованны. Считают, что Сол Соломон, «король торговцев на Святой Елене», предлагал бывшему императору прислать в чайнике свернутую шелковую лестницу. По этой лестнице Наполеон будто бы должен был спуститься со скалы прямо в ожидавшую его внизу лодку. Существует другая версия, рассказанная мисс Бэгли, которая в 1894 году была экономкой крепости, и записанная адмиралом сэром Гербертом Кинг-Холлом, бывшим в то время капитаном корабля британского флота «Мэгпай». Бэгли было тринадцать лет, когда умер Наполеон. Она рассказывает, что император чуть было не сбежал, спрятавшись в бочке. Заговорщики перенесли его на подветренную сторону острова, где дожидался уже стоявший на якоре американской китобой. Однако английские солдаты проверили содержимое бочки, и заговор был раскрыт.
В то же время меня нисколько не удивляют истории об удачных побегах рабов, солдат и других дезертиров. Так, в начале XX века со Святой Елены сбежал военнопленный бур. Святая Елена триста лет назад принадлежала английской Ост-Индской компании[104]. В начале XIX века война с Францией явилась причиной того, что на острове начались перебои с продовольствием[105]. Солдаты были голодны, им не платили. Один сержант, по имени Джексон, поднял восстание, бросил всех несогласных с ним в подземелье крепости и захватил небольшой корабль, называвшийся «Фрэнсис и Мэри». Джексон и его сподвижники прихватили с собой не только воду, продовольствие, но и казну компании и другие ценности. В качестве заложника и штурмана они взяли также на борт опытного капитана. В хрониках острова нет больше никаких упоминаний об этой истории, но скорее всего оснащенный всем необходимым корабль благополучно добрался до материка.
В XVIII веке попытку к бегству осуществили четыре солдата, служившие во времена жестокого губернатора Пайка. Их звали Флеркас, Бейтс, Поултер и Шоулс. Отслужив положенный срок, они должны были возвратиться домой. Но Пайк не захотел с этим считаться и не отпустил их в Англию. Тогда Флеркас, портной по профессии, начал изучать навигацию. Однажды ночью они украли баркас, взяли с собой месячный запас продовольствия и, покинув Святую Елену, доплыли до острова Невис в Вест-Индии[106]. Директора компании сделали Пайку следующий выговор в письменной форме: «Создается впечатление, что Вы вели себя слишком предубежденно в деле Флеркаса и тех троих, которые бежали на баркасе, так как за неподчинение Вашему приказу им угрожала смерть. Флеркас и Шоулс приехали в Англию в июле, чтобы представить доказательства в свое оправдание и пожаловаться на Вашу жестокость, которая вынудила их прибегнуть к такому отчаянному шагу. Они привезли журнал, согласно которому проделали путь в 1428 лиг. По-видимому, Флеркас весьма способный моряк».
И действительно, он оказался одаренным мореходом. Ведь если пересчитать лиги в мили, то получится что-то около четырех с половиной тысяч миль... Правда, подобный же подвиг совершили сто лет спустя один артиллерийский сержант, шесть солдат и раб по имени Джон-Надежда. Они тоже выкрали ночью баркас, взяли на борт воду, провиант, семь мушкетов и были таковы. На острове все считали, что они погибнут. Однако на следующий год из поездки в Англию вернулась одна африканка, которая сопровождала свою госпожу, и заявила, что видела дезертиров в Лондоне, слышала их рассказы о том, как они доплыли до Бразилии.
Вскоре Джон-Надежда вернулся на Святую Елену; он утверждал, что вовсе и не собирался бежать, а дезертиры вынудили его присоединиться к ним.
В XVIII веке остров на шлюпках, катерах и других небольших посудинах покинуло немало солдат и рабов. Я нашел упоминание о подобных побегах в одном документе, из которого следовало, что беглецы были «неграмотными и недобрыми людьми, провизии у них было всего на несколько дней, так что они, без сомнения, погибли».
Самым удивительным (и самым отчаянным) был побег, организованный в 1799 году канониром Мак-Кинноном. Он часто подолгу прогуливался по острову со своим другом, солдатом Джоном Брауном. Однажды, когда они смотрели с высокой скалы на безбрежную гладь океана, Мак-Киннон сказал, что на этом удаленном от всего мира острове чувствует себя, как в тюрьме.
— Я готов рискнуть чем угодно, лишь бы вернуться в Англию, — добавил он.
Браун согласился присоединиться к нему. Еще четверо солдат — Самюэль Мак-Квинт, Чарльз Бригхаус, Уильям Парр и Теренс Конвей — также решились на побег. Прежде чем стать солдатом, Парр некоторое время служил моряком. Это был человек «с приятными манерами и наружностью». Он полагал, что капитан Лелар с американского китобоя «Колумбия», стоявшего в гавани, не откажет им в помощи.
Капитан предложил взять с собой всех шестерых. Однажды ночью они отправились в море на маленькой лодчонке, чтобы пересесть на китобой, стоявший на швартовых. Но едва беглецы ступили на американское судно, как услышали барабаны на берегу и увидели цепочку фонарей, приближавшуюся к гавани; им показалось, что побег обнаружен. Парр предложил сойти с корабля, выйти в море и там дождаться «Колумбии». Капитан Лелар согласился. Парр взял с собой квадрант, карту, перо, чернила и бумагу на случай, если потребуется прокладывать курс; капитан китобоя дал им бочку воды и двадцать пять фунтов хлеба. В лодке лежала бухта каната, пять весел, но паруса не было; она протекала, и все шестеро постоянно вычерпывали воду шляпами. Они вышли в море по курсу, о котором договорились с американцами, но так и не сумели встретиться с «Колумбией».
