— Ты же видишь, как я стараюсь добыть всяких необычных животных, а сам испортил такую редкость!

— Что вы, её грех класть в спирт, — возразил Аванг. — У нас считается счастьем найти эту змею. Надо высушить кусок и носить на себе, лучшего талисмана не придумаешь. Её зовут улар кепала дуа — змея с двумя головами. У неё с обоих концов по голове. Это поразительное животное! Она не может сдвинуться с места — каждая голова в свою сторону тянет, вот и не получается ничего.

— Как же она кормится? — спросил я.

— А ей приносят корм маленькие птицы.

— Обеим головам сразу?

— Ну да.

Именем улар кепала дуа малайцы называют нескольких похожих друг на друга змей. Речь идёт о червеобразных слепозмейках, у которых голова такой же формы, как хвост, а глаз и маленького рта почти не различить. Вот и кажется, что у них две головы. Они ведут роющий образ жизни и совсем безобидны. Позже мне удалось добыть живую слепозмейку,[7] правда, не от малайцев — они бы ни за что не отдали такой талисман!

Из обитающих на Калимантане змей очень своеобразны древесные, или «летающие змеи» Chrysopelea. Они не такие уж длинные, даже метра не достигают, тело круглое, но, раздвигая рёбра, змея может стать почти плоской, слегка вогнутой с брюшной стороны. «Летающие змеи» живут преимущественно на деревьях, где охотятся на ящериц и насекомых. Спасаясь от преследования, они расплющивают своё тело и способны пролететь в воздухе довольно далеко — до соседнего дерева или на землю, после чего тотчас опять становятся круглыми. Мы встречали их несколько раз, но поймать ни одной не смогли.

Да, как мы ни старались, результат наших поисков не отвечал моим ожиданиям. Возможно, я сам виноват, неверно представляя себе животный мир Индонезии. По пути туда я прочёл книгу о путешествии по Калимантану; в ней чуть ли не на каждой странице кишели змеи. Конечно, такие книги искажают мир джунглей. Авторы любят делать упор на оборотную сторону медали, собирают воедино все ужасы, какие сами видели или вычитали. Что ж, это тоже естественно, ведь читателю подавай приключения, опасности, удивительные случаи…

Как бы то ни было, в джунглях вовсе не так много ядовитых змей и прочих чудовищ. А те, которые есть, при появлении человека обычно стараются уйти. Сколько раз я напрасно бросался за рептилиями, которые — я чуть не написал: издевательски смеясь — ныряли в заросли, предоставляя мне извлекать из кожи рук и ног цепкие колючки. Был случай, когда я три ночи подряд охотился на чёрно-белых ночных ящериц. Так и не поймал ни одной. Поневоле вспомнишь, что мне говорил один голландец по поводу отлова животных.

— Тут нужна хитрость, — объяснял он. — Хотите знать, как я наловил много-много варанов? В Индонезии есть приправа, которая называется траси. Её чаще всего делают из мелких креветок — их подсолят, потом перемалывают в кашу и дают прокиснуть. Запах — омерзительный. А вараны питаются в основном падалью, и они обожают траси. Ну вот, я намазал этой приправой несколько килограммов гравия, вараны нажрались его и так отяжелели, что, когда я пришёл, не могли от меня убежать…

Конечно, рассказ этого голландца не надо принимать всерьёз — варанов ловить вовсе не так просто!

Я начал главу с питонов, питонами и закончу.

Охотясь ночью в дебрях Калимантана, мы поймали пятиметрового удава, который укрылся в дупле. Накинули ему на шею петлю и извлекли на волю. Но когда мы уже собрались идти с добычей домой, этот негодяй укусил за руку помогавшего нам даяка. К счастью, мне удалось быстро вылечить пострадавшего.

Питона мы убили. Красивая кожа досталась мне, а мясо я поделил между даяками и жившими в том краю китайскими лавочниками. В благодарность один из китайцев угостил меня питоновым филе. Китайцы мастера готовить, и блюдо было вкуснейшее.

Через несколько лет, гостя на Сумбаве (один из Малых Зондских островов), я сам попытался приготовить на обед мясо змеи. Дело в том, что я расхвалил это блюдо владельцу кофейной плантации, шведу Ёсте Бьёрклюнду. Только бы получить крупную змею, а уж я постараюсь! И вот один островитянин принёс трёхметрового питона.

— Давай, показывай своё искусство! — сказал Ёста.

Честно говоря, я плохо разбираюсь в кулинарии. Убив питона и сняв с него кожу, я попросил жену помочь. Она сослалась на нездоровье и куда-то исчезла. Пришлось мне самому взяться за дело. Не скупясь на соль и перец, масло и петрушку, я поджарил филе и подал. Увы, блюдо не вызвало восторга. Вкус-то был ничего, но мясо получилось очень жёстким, и только пиво помогло нам его проглотить.

Когда люди узнали, что мы съели змею, повариха яванка залилась слезами: быть беде.

— Кто ест змею, — объяснила она, всхлипывая, — у того ноги срастаются вместе, получается словно змеиный хвост.

С нами ничего не случилось. Островитяне тотчас сделали вывод, что мы заключили союз с туаном Сетаном — господином Сатаной…

В бандунгском зоопарке на Яве я увидел великолепный террариум, где обитали всевозможные змеи, в том числе четырёхметровая королевская кобра. Я спросил директора, как им удалось добыть такую красавицу.

— Это Умар принёс, — ответил он, — наш главный поставщик. Он яванец, кормится тем, что ловит ядовитых змей. Продаёт их нам и Пастеровскому институту. Каждую ночь берёт фонарь и мешок и отправляется в лес или на поля сахарного тростника. И возвращается с полным мешком кобр, крайтов и прочих гадов. Он ещё и укротитель змей, да какой! Непременно познакомьтесь с ним!

Я записал адрес Умара. Он жил в деревне, в десяти километрах от города Черибон; я попал туда через месяц.

Умара никак нельзя было назвать красавцем: широченный рот, лошадиные ноздри. Зато он щеголял золотыми пломбами и роскошными серебряными часами.

Мы познакомились, я спросил Умара, нет ли у него случайно королевской кобры.

— Нет, — ответил он, — но есть много других змей, я покажу.

Он зашёл под навес и принёс оттуда несколько ротанговых корзин. Снял с одной крышку — в корзине лежали четыре чёрные кобры.

— Вот хорошая змея, — Умар бесстрашно схватил одну из них около головы и вытащил.

— Ты что-то уж очень запросто с ними обращаешься, — сказал я. — Укусит — не обрадуешься.

— Что ты! — он улыбнулся. — Меня сколько раз кусали змеи. И хоть бы что. Я сам делаю лекарство, от любого яда помогает.

Он положил кобру на место.

— Гляди! — он показал мне свои испещрённые шрамами руки. — Это всё змеиные укусы. И тут… и тут.

На ногах тоже было много шрамов.

— Гляди? — с гордостью продолжал Умар и высунул язык.

Оказалось, что змеи два раза кусали его за язык!

— Это как же так? — удивился я. — Ты что, дразнишь их языком?

— Нет, я пропускаю змей через нос и вытаскиваю изо рта, вот иногда и случается…

Смеётся надо мной! Пропускать змей через нос и вытаскивать изо рта? Сказки!

— Покажи, как это делается! — потребовал я.

Умар открыл корзину и достал из неё тонкую плетевидную змею с острой головкой. И я увидел его коронный номер.

Сначала Умар облизал голову змеи — так смачивают слюной нитку, чтобы лучше прошла в игольное ушко. Потом сунул змеиную голову в ноздрю и стал проталкивать всё дальше, делая при этом страшные рожи. Дал сам себе лёгкий подзатыльник и вытащил змею изо рта. Хвост ещё торчал из ноздри, но голова и примерно треть тела змеи свисали между губами. Умар торжествующе улыбнулся. Ничего не скажешь — лихой трюк!

Наконец он извлёк змею, сплюнул и закусил бананом.

— Ещё я умею укрощать змей, — сказал он.

С этими словами Умар вытащил из корзины красивого ужа, положил его на землю перед собой и легонько придавил ему спину рукой. Уж перевернулся кверху белым брюхом. Пять секунд пролежал так, совсем неподвижно, затем лёг нормально. Умар опять прижал его — уж перевернулся.