Только сейчас Винс заметил, что стоит на полусогнутых ногах. Он подошел к кровати и сел. То, что существо говорило на понятном языке, несколько притупило его страх.

— Я… благодарю тебя. Ты владелец клиники?

Тууд Хиввис слегка кивнул:

— Владелец и главный хирург. Моя раса специализируется на хирургии. Ты и сам видишь, что мы для этого отлично приспособлены. — Он поднял несколько ног, чтобы продемонстрировать свои возможности. — Тебе не следует тревожиться, что у меня совсем небольшое заведение. Здесь есть сестры, техники, и несколько хирургов проходят стажировку — я доверяю им несложные операции. Кроме того, всегда можно привлечь консультантов. Шанн знаменит своими врачами.

Винс вздохнул:

— Мне сказали, что твоя компетентность не вызывает сомнений. Тебе моя болезнь известна? У меня нет медицинского образования, но мне дали понять, что дело тут не столько в операции, сколько в дальнейшем лечении.

Тууд Хиввис качнул головой:

— Вирус необходимо уничтожить. Утомительная процедура, однако у нас есть специальное лекарство. Твое тело само восстановит себя, как только вирус будет побежден. Вот только глаза — помутнение хрусталика… Тут без операции не обойтись. Ты знаком со структурой своих глаз?

— Ну… приблизительно.

Глаза-пуговки внимательно изучали Винса.

— Немного нервничаешь, верно? Пожалуйста, не сомневайся в моей квалификации. Я успешно прооперировал такое количество различных существ, что мне бы не хватило целого вечера, чтобы просто их перечислить. Я автор методик, которыми пользуются врачи большинства высокоразвитых рас. До того как у меня возникли проблемы с законом, я был… Впрочем, не важно. Я знаю оптику, как, если можно так выразиться, Гондал знает пиратский промысел.

Винс сидел и смущенно смотрел на Хиввиса. Только теперь он заметил, что тело инопланетянина покрыто роскошным темно-коричневым мехом и что на нем нет никакой одежды, кроме изящного воротника или ожерелья, в котором мог быть спрятан коммуникатор.

— Я уверен, что ты знаешь свое дело. Просто…

— Твои глаза, да. Я бы чувствовал себя точно так же. Сейчас я тебя оставлю. Вон за той дверью ванная комната. Скоро принесут обед — немного необходимого протеина и овощи. Мы дадим тебе несколько часов, чтобы ты привык к данному помещению. — Тууд приподнял и опустил голову, — вероятно, попрощался — и выскользнул из комнаты.

Дверь за ним бесшумно закрылась.

Винс, по-прежнему не в силах успокоиться, снял ботинки и улегся на кровать. В потолке были отверстия, сквозь которые за ним могли наблюдать. Почему-то ему казалось, что инопланетяне не спускают с него глаз.

Винс никак не мог отвлечься от предстоящей операции. Насколько он понимал, удаление катаракты предполагало рассечение оболочки роговицы, замену хрусталиков и самой роговицы — не самая сложная процедура с точки зрения земных врачей. Они использовали различные пластики и другие материалы, но решить проблему кардинально землянам так и не удалось. После удаления катаракты человеку приходилось носить толстые очки — если зрение вообще к нему возвращалось.

Однако земные хирурги не рискнули оперировать Винса.

Ему говорили, что в течение нескольких дней после операции пациент должен следить за тем, чтобы глаза оставались в полной неподвижности. Как, черт возьми, человек может выполнить такое предписание, даже если ему дадут сильное снотворное?

Винс совсем погрустнел, а по спине у него пробежал неприятный холодок. Сможет ли он отдать себя в руки такого хирурга, как Тууд Хиввис? Может быть, он очень даже разумное существо, зато похож на паука! А если он заберется во время операции к нему на грудь?

Еда оказалась точно такой же, как во время путешествия на Шанн. Овощи различались по цвету, плотности и запаху, но во всех чувствовался крахмал. Фрукты были… ну, как фрукты.

Винс дважды поспал и несколько раз принял душ, потому что, несмотря на нормальную температуру в комнате, все время потел.

Он почувствовал облегчение, когда гуманоид мужского пола с гладкой темной кожей принес стакан, наполненный какой-то светлой жидкостью, и сказал:

— Выпейте, пожалуйста. У нас сложилось впечатление, что вы готовы к операции.

Винс глубоко вздохнул, проглотил содержимое и вернул стакан. Похоже, он выпил раствор щелочи с легким привкусом хинина и высоким процентом содержания алкоголя, который слегка обжег горло и одновременно приятно согрел.

Гуманоид ушел.

Винс лежал, стараясь не сжимать кулаки и не смотреть на дверь, откуда должен был появиться Тууд Хиввис. А потом задремал.

Вскоре — Винс смутно воспринимал происходящее — вошел инопланетянин вместе со своими ассистентами, которые быстро расставили какую-то сложную аппаратуру, в том числе и нечто вроде мостика над грудью Винса. Очевидно, именно на нем будет сидеть хирург. Затем все вокруг потускнело. Врачи каким-то образом умудрились сделать так, что веки у оперируемого больше не опускались. Более того, Хиввису удалось зафиксировать зрачки, теперь Винс не мог ими непроизвольно пошевелить. А потом начался долгий кошмар — они что-то делали с его глазами, а он извивался и стонал. И только в самом конце его окутала милосердная темнота.

Винс успел поесть после операции семь или восемь раз. Он ощупью пробирался к своей кровати после душа, пощупав простыни, каждый раз понимал, что ему постелили свежее белье, и тогда он ложился, лицом вверх. Ему ужасно надоела эта комната и повязка на глазах. Лишь один раз больного выводили в коридор — немного походить.

Он поднял руку и прикоснулся к повязке, которая по-прежнему оставалась такой же тугой. Винсу казалось, что она уже стала частью его лица. Он несколько раз пытался ее снять, но довольно быстро понял, что сможет содрать бинты только вместе с кожей. По правде говоря, он не испытывал никаких болезненных ощущений — просто повязка сводила его с ума.

Что же до попыток пошевелить зрачками… теперь Винс воспринимал эту мысль как глупую шутку! Он осторожно потрогал глаза через повязку. С тем же успехом на их месте могли оказаться два жестких резиновых шарика. Иногда ему казалось, что так оно и есть.

«Рано или поздно они мне все расскажут, — мрачно подумал землянин. — Тууд Хиввис в своей нарочито корректной манере сообщит, что операция не удалась и я окончательно потерял зрение».

Конечно, сестры уверяли Винса в том, что с ним все в порядке, а света он не видит потому, что повязка абсолютно непроницаема. И глазные яблоки зафиксированы специально, чтобы процесс заживления шел быстрее. Он им не верил. Материал не толще яблочной кожуры, а свет экранирует полностью… Разве такое бывает?

И все же, говорил он себе снова и снова, на свете и не такое случается. Полоска металлической фольги, более тонкой, чем его повязка, вполне может отсечь весь свет. Кажется, существует пластик, настолько насыщенный черным красителем, что не пропускает света… А как насчет фотоаппаратов? Стенки у них совсем тонкие.

Однако, тут же возражал он сам себе, даже находясь внутри гигантской камеры, человек не ощущает, что попал в непроницаемый мрак. Какой-то свет все-таки виден.

И снова Винс убеждал себя, что его глаза — кто знает? — стали не такими чувствительными, как прежде. Это он сможет перенести. Видеть бы хоть что-нибудь… даже если потребуется сильный источник света…

Он выругал себе за слабоволие, пошарил на тумбочке, стоящей рядом с кроватью, нашел стакан, осторожно высвободил его из зажимов и залпом выпил содержимое. А потом устроился поудобнее и постарался заснуть.

— Винз Кул Ло.

Он сонно перекатился на бок и попытался открыть глаза — в очередной раз забыв о повязке. Тогда он резко сел, и сразу закружилась голова. Проведя рукой по лицу, Винс обнаружил, что повязка исчезла! И он может свободно открывать и закрывать глаза!

Винс хрипло рассмеялся. Значит, действительно ослеп! Он вертел головой по сторонам, напрягал глаза, но вокруг царил мрак. В ярости землянин вскочил на ноги.