— В чем дело? — спросила она. — Что вы собирались сказать?

— Ничего, ничего. Просто я кое-что планировал… то есть надеялся кое на что… это очень маловероятно, но чудеса иногда случаются.

— Вы мне не скажете, о чем речь?

— Нет, это будет дурной приметой. Давайте просто подождем и посмотрим. Спокойной ночи.

Он быстро отошел в сторону и дал вознице знак ехать, чтобы Дорина не смогла его больше ни о чем спросить.

Всю дорогу домой Дорина ломала голову над его странными словами и еще более странным поведением.

«Обычно он такой практичный человек, — подумала девушка. — И вдруг его как будто увлек полет фантазии. Интересно, что он держит в рукаве».

Треволнения дня преследовали ее до самой постели. Но потом, в темноте и тишине, она вспомнила о графе, и ощущение его поцелуев опять вернулось к ней.

«Как возможно, — спрашивала себя Дорина, — чтобы поцелуй был настолько прекрасным, что каким-то невероятным образом я по-прежнему переживаю все то, что чувствовала тогда?

Где он сейчас? Что он делает? Думает ли обо мне?»

Закрыв глаза и попытавшись уснуть, Дорина почувствовала, что ее сердце рвется на части.

«Мне нет пути назад, — подумала она. — Нужно было остаться в Лондоне. Я люблю его, люблю! Если бы он захотел, чтобы я была рядом, я была бы готова продолжать работать у него секретарем».

Но потом она поняла, что это неправда.

Она должна сохранять верность людям, которые верят в нее.

Она хочет доказать отцу (если он видит ее), что не хуже любого сына, которого он мог бы иметь.

«Это и есть мой долг и мое будущее, — размышляла Дорина. — И если мне будет одиноко, я смогу только плакать по ночам, как плачу теперь, познав любовь и потеряв ее навсегда».

С этой мыслью измученная девушка уснула.

Утром она надела строгое, но элегантное платье. Всю дорогу до фабрики ей вспоминалось странное возбуждение мистера Джонсона и она гадала, что оно может означать.

Главный цех был празднично украшен. Вдоль одной из стен стояли длинные столы с угощением.

По центру установили самодвижущийся экипаж, огородив его канатом. Четверо мужчин, по одному на каждом углу, стояли на страже, чтобы зрители не подходили слишком близко.

— Мы готовы начинать? — спросила Дорина мистера Джонсона.

— Не совсем, — ответил тот. — Нужно будет сделать небольшую отсрочку, чтобы дождаться почетного гостя.

Радостное волнение мистера Джонсона стало заметнее прежнего.

— Но кто же этот почетный гость? Раньше вы о нем не упоминали.

— Потому что не был уверен, что он придет. Даже теперь я не поверю этому, пока не увижу, как он проходит через эту дверь, хотя мне передали очень обнадеживающее послание…

— Мистер Джонсон, — терпеливо сказала Дорина. — О ком вы говорите?

— О принце Уэльском, конечно, о ком же еще?! — ответил он приглушенным голосом.

— Не может быть!..

— Разумеется, может. Хорошо известно, что принцу не терпится стать владельцем первого самодвижущегося экипажа. И когда он его купит, все общество последует его примеру.

— Но ведь он не может приехать прямо сюда?

— В данный момент он гостит у маркиза Глэндона, который живет всего в пяти милях отсюда. Я послал записку в Глэндон Тауэрс, пригласив принца на особую презентацию. Я понимал, что он почти наверняка откажется от такого позднего приглашения, но рискнуть стоило. В ответ я получил послание, в котором говорится, что он приедет, «если это будет возможным».

Дорина недоуменно уставилась на собеседника.

— Вы не шутите?

— Я абсолютно серьезен, клянусь. Я ничего не говорил вам раньше, потому что не верил, что это возможно. Он и сейчас может не появиться, но если все-таки…

— Мистер Джонсон, вы гений, — сказала Дорина в благоговейном трепете. — Если принц купит одну из наших машин, мы поведем за собой революцию.

Девушка замолчала, обдумывая внезапно пришедшую в голову мысль.

— А если не купит, мы подарим ему ее. Если мы сможем говорить людям, что принц владеет самодвижущимся экипажем компании «Редфорд», нам большего и не нужно. Об этом напишут в газетах, и мы прочно займем место лидеров в этой области.

Настала очередь мистера Джонсона трепетать.

— Блестяще, — потрясенно сказал он. — Я вижу, у вас врожденные способности к бизнесу, мисс Редфорд.

— И даже если принц не появится, мы все равно можем сделать ему подарок, — задумчиво сказала Дорина. — Конечно, будет лучше, если он все-таки придет. Кстати, здесь есть представители газет?

— О да, нескольких. Некоторые редакторы настояли на личном присутствии. Это великая минута, и никто не хочет ее упустить.

— Но они не знают о принце?

— Нет. Я держу эту возможность в тайне, иначе, если он не приедет, у нас будет глупый вид.

— Но как же нам открыть показ? Согласно протоколу, ничего не начинают, пока не прибудет королевская особа, но если мы не знаем, когда он приедет и приедет ли вообще…

— Думаю, событие уже набирает ход, готовы мы к этому или нет, — сказал мистер Джонсон, глядя на столпотворение, усиливающееся с каждой минутой.

Покупатели, репортеры — все сгрудились вокруг экипажа, стараясь увидеть больше, чем сосед.

— Тогда нужно пойти поговорить с ними, а его королевское высочество пусть пользуется случаем, — твердо сказала Дорина.

Все шло как нельзя лучше, но грудь Дорины покалывала тонкая игла боли. Девушка понимала, что должна подавить это чувство.

Высоко подняв голову, Дорина величественно вошла в выставочный зал, зная, что все взгляды прикованы к ней. Сегодня она почтит память отца, она станет его гордостью.

Девушка мало говорила, предоставляя высказаться дизайнерам и инженерам, которые знали все технические подробности. Она понимала, что ее присутствие отчасти символично. Сегодня Дорина просто была знаком того, что дело Редфордов продолжается, и служила хорошим объектом для репортеров.

Газетчики столпились вокруг нее, умоляя сделать какое-нибудь заявление. Девушка ответила, подчеркнув достижения отца и отметив, как бы он гордился сегодняшним днем.

Внезапно по толпе пронесся гул. Послышался шум на входе, и огромные двустворчатые двери распахнулись настолько широко, что смог проехать экипаж и запряженные в него лошади.

— Он здесь, — шепнул ей на ухо мистер Джонсон.

В следующий миг толпа разразилась приветственными возгласами, поскольку все узнали принца Уэльского.

Принц вышел из экипажа, за ним следовал маркиз Глэндон, а также королевская свита.

Дорина, словно в тумане, подошла ближе и присела в реверансе. Принц поднял ее и улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.

— Мисс Редфорд, какое удовольствие видеть вас снова! Я слышал, вы были за границей, но у меня возникло странное чувство, будто вы совсем недавно вернулись.

Он подмигнул.

Если у Дорины оставались какие-то сомнения, что принц узнал ее тогда в театре, их рассеяли последовавшие слова его высочества, произнесенные шепотом.

— Нам нужно немного поговорить до моего отъезда. Я умираю от любопытства.

— Как будет угодно вашему королевскому высочеству, — пробормотала Дорина.

Потом, к удовольствию затаивших дыхание зрителей, внимание принца захватил самодвижущийся экипаж и он потребовал, чтобы его немного покатали.

Наследнику престола помогли сесть на пассажирское место, и все посторонились, пока заводили мотор. Затем экипаж медленно сделал круг по цеху и выехал во двор. Принц все время широко улыбался.

— Как по нотам! — восторженно сказал мистер Джонсон, оказавшийся рядом с Дориной. — Идеально движется. Мы сделали это! О, хотел бы я видеть лицо Кеннингтона, когда он поймет, что мы его обставили!

— У вас есть такая возможность, — произнес спокойный голос за его спиной.

Сердце Дорины как будто сдавила ледяная рука. Ах, это не может быть правдой! Просто не может быть…

Похолодев от ужаса, девушка повернулась и оказалась лицом к лицу с графом, смотревшим на нее глазами, полными горечи и гнева.