Весь текст был таким: провокационная песенка о старых добрых временах, о любовниках, которые снова встретились и делят наслаждение.

Лили закончила петь, возмутительно подмигнув королевской ложе, и публика разразилась овациями. Принц хлопал в ладоши, откровенно любуясь актрисой. Леди Уорик тоже аплодировала, но смотрела при этом на принца.

«Джерси Лили» запела другую песню, еще более многозначительную, чем первая. Когда она закончила, аплодисменты загремели еще звонче, что она приняла изящно, рассыпая улыбки.

Причем было ясно, что большинство ее улыбок предназначается августейшему почитателю, который махал ей рукой и лучезарно улыбался.

— Его королевское высочество ведет себя безобразно, — сказала Дорина.

— Боюсь, он таков и есть, — согласился граф. — Но разве можно его судить, если женщины летят на него, как мухи на мед? А принца всегда интересуют новые победы.

В этот момент Дорина бросила взгляд через сцену и увидела, что принц Уэльский смотрит в их направлении, вооружившись биноклем.

Она быстро отвела взгляд, надеясь, что принц не успел ее разглядеть или не помнил по прошлой встрече. Слава Богу, представление продолжалось.

Но, когда занавес упал и объявили антракт, дверь в их ложу отворилась, и вошел лакей. Поклонившись графу, он сказал:

— Лорд Кеннингтон?

— Да.

— Его королевское высочество передает свои комплименты и надеется, что вы и ваша спутница присоединитесь к маленькому приему, который он устраивает за кулисами во время антракта.

— Мы с радостью придем, — сказал граф. А для Дорины добавил: — Вам понравится встреча с принцем.

— О нет, я не могу, — поспешно возразила Дорина. — Я всего лишь секретарь. Я не из тех, кто встречается с членами королевской семьи.

— Вы из-за этого переживаете? Глупости. Вы вправе встречаться с кем угодно.

Она поняла. Граф пытался загладить вину за «Альгамбру», показывая, как высоко он ее ценит. В любое другое время она бы торжествовала, но сегодня это было слишком опасно.

— Вы очень добры, но вы не можете представить принцу своего секретаря, — с жаром возразила девушка. — Он решит, что вы сошли с ума.

— Не решит, как только увидит вас. Не волнуйтесь, если он немного пофлиртует с вами. Он не желает зла. Кроме того, я буду рядом и позабочусь о вас.

Граф поднялся и предложил Дорине руку. Та неохотно оперлась на нее и вышла из ложи. Лакей повел их за собой по коридору, устланному красными коврами.

Дорина понимала, что неумолимо приближается момент, когда ее игра будет раскрыта. Граф узнает, что она его обманывала, скрывая, кто есть на самом деле. Он вышвырнет ее вон.

Когда они вошли, гостиная была переполнена и несколько человек перед ними ждали своей очереди быть представленными принцу. Это был ее последний шанс предотвратить катастрофу. Только крайние меры могли ее спасти.

Дорина качнулась в сторону, театрально опершись о графа, который повернулся к ней в тревоге.

— Мисс Мартин! Боже правый, что случилось?

— У меня так кружится голова, — прошептала девушка. — Здесь жарко… а-а-ах!

В следующую секунду она начисто «лишилась чувств».

Дорина позволила себе рухнуть на графа, как раз когда его руки поднялись, чтобы поддержать ее. В следующий миг он опускал ее на пол, прижимая к себе.

— Мисс Мартин… Дорина! — хрипло сказал он.

Сквозь полузакрытые веки девушка видела склонившееся над ней лицо графа, искаженное беспокойством.

— Здесь жарко, — одними губами произнесла она. — Пожалуйста, выведете меня быстрее на улицу.

Они уже были во главе очереди. Граф растерянно оглянулся по сторонам.

— Уйдем отсюда, — прошептала Дорина. — Мне дурно.

Один из лакеев увидел, что происходит, и подошел к ним.

— Пожалуйста, передайте его королевскому высочеству мои извинения, — сказал граф. — Как видите, моя спутница нездорова, и я вынужден уехать вместе с ней.

— Но вы уже почти у цели, — запротестовал лакей. — Быть может, вы встретитесь с принцем, пока о леди позаботятся другие…

Катастрофа! Дорина не могла так рисковать: что, если принц узнал ее и назовет графу ее настоящее имя?

Она изо всех сил вцепилась в графа, говоря:

— Не оставляйте меня. Прошу, не оставляйте.

— Ни за что, — пылко сказал он и поднял ее на руки.

Только теперь лорд Кеннингтон заметил, что принц Уэльский наблюдает за ними. По-прежнему держа на руках якобы сомлевшее тело Дорины, он сумел поклониться и лишь затем поспешил прочь. Принц склонил голову, показывая, что понимает затруднения своего гостя.

Но когда граф ушел, его высочество долго смотрел ему вслед, озадаченно нахмурившись, пока его не вернул к действительности легкий толчок локтем леди Уорик.

Поскольку их экипаж должен был приехать только к концу представления, граф нашел кеб и осторожно уложил Дорину внутри. Затем сел рядом, и они тронулись в путь. Граф привлек Дорину ближе.

— Моя дорогая, — бормотал он. — Бедняжка, любовь моя. Скоро я привезу вас домой, и вы будете в безопасности.

Дорина удовлетворенно вздохнула и уютно устроилась в его объятиях. Она была в раю. Она ничего больше не просила для себя от жизни.

— Дорина? — тихонько произнес граф, превращая это слово в вопрос. — Дорина?

— М-м-м? — счастливо отозвалась она.

— Я только хотел убедиться, что это не сон. Вам так хорошо в моих объятиях.

— Да, мне хорошо, — выдохнула она.

Звук этого вздоха что-то сделал с графом. Не в силах сдерживаться, он пальцами приподнял ее подбородок и поцеловал губы девушки.

Касание их губ вновь привело Дорину в неописуемый восторг; ей передался жар графа, и она ответила ему тем же. Здесь, в темноте кеба, не было нужды в ложной скромности. Она могла придать страсть движениям рук и губ. Она могла целовать его и этими поцелуями открывать ему все тайны своей души, которые была не в силах рассказать словами.

Чувства захватили Дорину; она была страстной, раскрепощенной и безоблачно счастливой. Скоро он произнесет слова, которые так хотело услышать ее влюбленное сердце…

Наконец граф оторвал свои губы от губ девушки и еле слышно произнес:

— Мы дома.

— Что? — спросила она, как в тумане.

— Мы приехали. Помочь вам выйти?

— Спасибо, — сказала она дрожащим голосом. По всему ее телу разлилась слабость от того, что только что произошло.

Граф помог Дорине войти в дом, говоря:

— Пойдемте в библиотеку, я налью вам бренди.

Дорина с радостью согласилась. Ей не хотелось расставаться с графом, не хотелось, чтобы этот вечер закончился.

— Мне уже гораздо лучше, — призналась она.

Хенли принес графин, и граф шепнул ему что-то, прежде чем он ушел.

— Пожалуйста, — сказал он, подавая Дорине бокал. — Выпейте это, и вам станет лучше.

Дорина сделала маленький глоток, и огонь разлился внутри нее.

— Как жаль, что вы не смогли встретиться с его королевским высочеством, — сказал граф. — Уверен, вам бы очень понравилось.

— Да, очень жаль.

— Ничего страшного. Я представлю вас ему в другой раз.

— Было бы чудесно, — машинально отозвалась Дорина.

Наступило молчание. Оба чувствовали себя неловко, помня о своей недавней пылкости. Тогда было темно, и в покровительственной темноте они были как бы другими людьми, свободно выражающими свои чувства.

Но теперь они вновь оказались на свету, и их дневные сущности стали некой помехой страсти.

— Как вы думаете, почему вы потеряли сознание? — обеспокоенно спросил граф.

— Ах, это всего лишь жара, — рассеянно ответила Дорина.