То, что я читал, про подрядчиков, которые буквально грабят казну, требуя даже за пуд соломы используемой для подстилки в повозках при перевозке раненных несусветные деньги - все, правда! Господи! Как мне хочется, чтобы при армии был какой-либо орган, в котором служили десятки, нет сотни капитанов Степановых. Не минными постановками в Севастопольских бухтах ему бы заняться, а брать некоторых индивидуумов за ушко и тащить их на солнышко. Причем тащить так, чтобы с конфискацией неправедно нажитого богатства. Я приложу все силы для того, чтобы государь узнал правду. Вера в царя, как вера в доброго барина про которого писал Некрасов, вообще сильна в народе, а я конечно плоть от плоти народа. И я верю в доброго царя. Умом понимаю, что эту систему надо изменить, но вот ничего не могу с собой поделать.
Андрей говорит, что такое настроение у меня из-за обостренного чувства справедливости, но сам он хоть и старается выглядеть циником передо мной, так и не уверил меня в своем равнодушии.
Я заметил, как у него желваки катаются при встрече с поставщиком продовольствия для Симферопольских госпиталей. Что он сказал этому представителю купеческого сословия на ухо, не знаю, но купец побелел и был готов, кажется валяться в ногах.
Я спросил Андрея позже, что он пообещал купцу Лебедеву? И получил в ответ целую лекцию. Дело ведь не только в купцах сказал мне Андрей, интендантское ведомство, а вернее некоторые его представители, страшно обогатившиеся за эту войну, вот корень всех зол. Даже не они сами по себе, а система снабжения войск, представителями которой они являются.
Андрей горячо поддержал мою идею о том, чтобы создать при военном министерстве контролирующую службу, правда сказал, что капитанов Степановых для нее, придется отбирать как жемчуг'.
* * *
Князь Горчаков, был очень удивлен, что в Крыму оказалась целая стрелковая бригада с приданными ей артиллерией, инженерией, обозом с боеприпасами и невиданными ранее средствами связи. Больше всего вначале его задел именно тот факт, что он, главнокомандующий в Крыму, ничего не знает о том, что государь прислал такую помощь, не поставив его в известность.
Внимательно прочитав письма Нахимова, выслушав князя Васильчикова, Михаил Дмитриевич, решил, прежде чем поставить в известность о происшедшем чинов своего штаба, подробно поговорить с Ларионовым, Гребневым и с тем же Васильчиковым.
Результатом его решения стал весьма продолжительный, обстоятельный разговор.
Речь кроме чисто военного аспекта появления стрелков, артиллеристов, саперов и связистов из шестнадцатого года в самый переломный момент оборонительных боев, зашла об очень многих других вещах. Взглядом опытного, государственного человека, занимавшего в своей карьере посты как военные так и гражданские Горчаков тотчас понял какая 'бомба' оказалась в Крыму.
- Что касается войны, то с божьей и вашей помощью, я думаю, теперь мы справимся с союзниками в самое короткое время. Но вот по здравому размышлению, проблемы после победы только и начнутся.
На замечание Ларионова, что они уже начались, Горчаков живо заинтересовавшись попросил перечислить их. Озвученные Ларионовым вопросы, требующие немедленного разрешения, вызвали неоднозначную реакцию князя.
- Господа, что касается жалования, причитающегося вашим людям, это самое простое. Вы господин полковник напишите рапорт на мое имя, я напишу свою резолюцию, деньги будут. У нас есть некие суммы, предназначенные для чрезвычайных обстоятельств. Что касается соответствия чинов офицеров из ...хм ... шестнадцатого года и нынешних офицеров, вопрос решим так, приведем чины ваших людей в соответствии с табелью о рангах, действующей в настоящий момент. Я напишу государю, думаю, он утвердит мое решение.
- Ваше Высокопревосходительство, какой срок службы будет у нижних чинов? - продолжал занудствовать Ларионов.
- Я помню, полковник, не надо мне напоминать. Тут я ничего не могу обещать, но свое мнение государю изложу. Люди, призванные на определенный срок, от перемены обстоятельств, служить больший срок не должны. Да еще выслуга у тех, кто в Севастополе, идет месяц за год.
- Благодарю Ваше высокопревосходительство!
- Не за что. Это все легко решаемые вопросы, для полуторамиллионной армии, пять тысяч человек проблем не создадут. Частный случай, как говорит князь Варшавский. Дело гораздо глубже - имея в армии людей, выросших не зная крепостной зависимости, можно предположить, что именно это может послужить катализатором больших потрясений. Куда определить уволенных в бессрочный отпуск нижних чинов - вопрос, который может решить только государь. И об этом я тоже напишу. Причем писать буду как о самой большой проблеме. А сейчас, я хотел бы узнать, как обстоят дела у вас там, в будущем.
* * *
Кабинет князя Горчакова, в здании уездного дворянского собрания, на несколько часов превратился в дискуссионный клуб. Тон задал сам главнокомандующий Крымской армией, отнюдь не оставшийся только слушателем.
Выслушав предупреждение Ларионова о том, что никаких дат и рассказов о личной судьбе современников не будет, после короткого размышления Михаил Дмитриевич согласился с этим.
Короткий рассказ о том, что и когда произойдет в мире, Горчакова не удовлетворил и он попросил рассказать подробнее.
Как государственный человек, он не мог понять многого из того, что произошло в дальнейшем. Уже первая фраза о том, что Россия с четырнадцатого года, находится в состоянии войны с Германской и Австро-Венгерскими империями вызвал с его стороны целый поток вопросов. Князь Васильчиков, уже слышавший краткий экскурс в дальнейшую мировую историю в севастопольском кабинете Нахимова, и с тех пор пытавшийся детально обдумать ответы на извечные русские вопросы, тоже принял живейшее обсуждение.
- Пруссия, сейчас единственный наш союзник в Европе. Прямо не выступая на нашей стороне, она противится Австрии в выступлении против России. Как же так? - задал вопрос Светлейший. Его поддержал Виктор Илларионович:
- После датско-прусской войны сорок восьмого-пятидесятого годов, по результатам которой Шлезвиг и Голштиния остались в руках датского короля, о каком усилении Пруссии вы говорите господа?
- Ваше превосходительство, войной это, можно назвать с большой натяжкой. В восемьсот шестьдесят четвертом году, действительно будет война, на стороне Пруссии выступит Австрия. Дания капитулирует. Шлезвиг аннексирует Пруссия, а Гольштейн достанется Австрии. - Сказал Гребнев.
- Но господа, от Гольштейна до Австрии сколько верст! Это, что же получится, анклав? - высказал недоумение Васильчиков.
Ларионов ответил обоим князьям:
- Пруссия оказалась вероломным союзником для Австрии. Она отказалась обменять территорию Гольштейна на участок рядом с австрийской границей. Спустя два года, разразилась новая война в Европе. С одной стороны Пруссия с несколькими германскими государствами, Франция и Италия. С другой стороны Австрия и тоже несколько германских государств. Впрочем, объявив себя союзниками Австрии, они в боевых действиях не участвовали.
- А Россия?
- Россия поддержала Пруссию, в наказание австрийцам, так навредившим нам в этой войне.
- Каковы же были результаты?
- Австрия разгромила Италию, но войска ее были вынуждены отойти под напором французов, чуть позже, австрийцы потерпели поражение от прусских войск. В результате вместо Германского союза во главе с Австрией, образовался Северогерманский союз во главе с Пруссией. Еще образовалось независимое Итальянское королевство, французские войска приобрели репутацию непобедимых.
- Дела-а-а!
- Это не все, господа. В семидесятом столкнулись уже Франция и Прусский союз. Франция выражаясь по-военному войну про.... Простите, Франция капитулировала, Наполеон сдался пруссакам, отрекся и уехал в Лондон. Умер всеми забытый. Россия денонсировала Парижский договор, завела на Черном море крепости и флот, но мы в результате получили рядом с собой такого хищника, что лучше бы это произошло попозже.
